Тайна египетского креста

— Мистер Куин, познакомьтесь — окружной прокурор Крумит.

— Кто? — резко переспросил Крумит, Эллери улыбнулся, кивнул и возвратился в зал суда.

Пять минут спустя коронер Стэплтон занял свое место, и зал затих. На свидетельское место был вызван Майкл Оркинс. Он прошел между рядами, сопровождаемый шепотом и любопытными взглядами. Сутуловатый немолодой фермер с выгоревшими на солнце волосами спокойно уселся в кресло свидетеля, скрестив жилистые руки.

— Мистер Оркинс, — обратился к нему коронер, — расскажите нам, как вы обнаружили тело потерпевшего.

Фермер облизнул губы.

— Да, сэр. Я отправился в Арройо в пятницу утром на своем «форде». Как раз подъезжал к Арройо, смотрю, старый Питер идет по дороге. Ну, я его посадил в машину. Едем к перекрестку, а там, на дорожном столбе, висит он… Прибит гвоздями за руки, за ноги… — Голос Оркинса сорвался. — Мы того… Скорей в город…

Кто-то в зале хихикнул, и коронер призвал к порядку.

— Вы трогали тело?

— Нет, сэр. Мы и из машины-то не вылезали.

— Хорошо, мистер Оркинс.

Фермер облегченно вздохнул и вернулся на свое место, вытирая вспотевшее лицо красным платком.

— Старый Питер!

По залу прошелестел шепот, а на свидетельском месте возникла колоритная фигура. Это был прямо державшийся старец с длинной седой бородой и густыми бровями, одетый в некое подобие древнего одеяния, рваное, грязное, линялое. В глубокой задумчивости он оперся о барьер, потом потряс головой и уселся в кресло свидетеля.

Коронер, казалось, был раздражен.

— Ваше полное имя?

— А? — Старик смотрел куда-то в сторону, мимо коронера.

— Ваше имя! Как вас зовут? Питер, а дальше?

Старец тряхнул головой.

— Нет у меня имени. Старый Питер — и все тут. Я — мертвец. Я мертв уже двадцать лет, Наступила гробовая тишина. Стэплтон растерянно оглядывался по сторонам. Сидевший рядом с ним невысокий человечек поднялся и произнес;

— Разрешите мне, господин коронер?

— Прошу вас, мистер Холлиз.

— Ол'райт, — начал спикер громко, — он малость того, этот старый Питер. С ним такое давно, с той поры, как поселился в горах, в хижине наверху, над Арройо, откуда он спускается в город только раз в несколько месяцев.

Просит подаяние. Тут его все знают, личность небезызвестная.

— Ясно, благодарю, мистер Холлиз.

Коронер вытер вспотевшее лицо, и мэр Арройо сел под одобрительный шепот публики. Коронер продолжил допрос. Ответы старого Питера были пространными и в целом не отличались от показаний Майкла Оркинса, поэтому житель гор был отпущен с миром.

Мэр Холлиз и констебль Люден повторили, как их разбудили Оркинс со старым Питером, как они поехали на перекресток дорог, как опознали труп, извлекли гвозди, сняли убитого Вана, зашли в его дом, увидели страшный разгром и кровавое Т на дверях…

Вызвали для дачи свидетельских показаний старого немца Лютера Бернхейма. Он улыбнулся, демонстрируя золотые коронки и покачивая пухлым животиком, и невозмутимо уселся в кресло свидетеля.

— Вы владелец лавки в Арройо?

— Да, сэр.

— Вы знали Эндрю Вана?

— Да, сэр. Он заходил в мою лавку за покупками.

— Как давно вы его знали?

— О, довольно давно, пожалуй, немало лет. Он был хорошим покупателем, платил наличными.

— За покупками он всегда приходил сам?

— Нет, изредка. Обычно приходил Клинг, слуга. Но мистер Ван приходил сам, когда надо было заплатить по счету.

— Он был доброжелательным человеком?

Бернхейм прищурился.

— Да как вам сказать… И да и нет…

— Вы имеете в виду, что ни с кем лично, а вообще?

— Именно.

— Как вам кажется, у него были какие-нибудь пристрастия?

— Что? Ах, да. Да. Он всегда покупал икру.

— Икру?!

— Ну да. Он был единственным, кто покупал у меня икру. Я заказывал ее специально для него. Все виды — белужью, красную, но в особенности черную, высшего сорта.

— Попрошу вас, мистер Бернхейм, а также мэра Холлиза и констебля Людена пройти в соседнюю комнату для опознания тела.

Коронер встал с судейского места и, сопровождаемый тремя согражданами, вышел из зала под шепот публики, не прекращавшийся до их возвращения. Когда они вернулись, лицо достопочтенного владельца лавки было пепельно-серым, в глазах застыл ужас.

Эллери Куин вздохнул: «Ничего себе, простой сельский школьный учитель, заказывающий черную икру…

Пожалуй, констебль Люден не так прост, как кажется, а прошлое мистера Вана темное и загадочное, несмотря на скромный род занятий и примитивное окружение…»

Наконец на свидетельское место был приглашен окружной прокурор Крумит. Зал затих. Все ждали прокурорских откровений.

— Господин окружной прокурор, — начал Стэплтон, — удалось ли вам выяснить что-либо о прошлом потерпевшего?

— Да.

Публика в зале невольно подалась вперед.

Эллери заерзал в кресле. «О, как неприятен окружной прокурор, особенно его ледяные глазки-буравчики…»

— Расскажите, что вам удалось узнать.

— Эндрю Ван появился в Арройо девять лет назад, откликнувшись на объявление о приглашении учителя а школу. Представленные рекомендации были удовлетворительными, и муниципальный Совет не возражал. Он прибыл со слугой Клингом, нанял дом на Арройо-роуд и проживал там вплоть до своей гибели. Обязанности он выполнял хорошо, претензий к нему не было. — Крумит многозначительно помолчал. — Мои детективы получили информацию о занятиях мистера Вана до приезда в Арройо и выяснили, что он был преподавателем общеобразовательной школы в Питтсбурге.

— А раньше?

— Никаких сведений. Он не был коренным американцем и получил вид на жительство в Питтсбурге тринадцать лет назад. Его документы, оставшиеся в мэрии Питтсбурга, свидетельствуют, что он армянин По национальности и родился в 1885 году.

1 «Армянин… — подумал Эллери. — Это ведь недалеко от Галилеи…» В голов промелькнула какая-то мысль, но он не успел на ней сосредоточился.

— Вы навели справки о Клинге?

— Да. Клинг, слуга мистера Вана, был сиротой, воспитанником приюта Святого Винсента в Питтсбурге. Когда Клинг достиг совершеннолетия, его оставили в приюте для выполнения различных хозяйственных работ. Там он прожил всю жизнь. Когда мистер Ван решил покинуть школу Питтсбурга и переехать в Арройо, он обратился в попечительский совет приюта с просьбой о найме слуги-мужчины и долго выбирал, прежде чем остановился на Клинге. Оба переехали в Арройо, где и проживали безвыездно до недавних событий.

Эллери в недоумении размышлял, что могло вынудить человека променять большой город, каким был Питтсбург, на захудалую дыру Арройо? Криминальное прошлое и желание скрыться от полиции? Не похоже, ведь в большом городе спрятаться легче, чем в селении, где все на виду. Нет, что-то посерьезнее и пострашнее. Но что? Тайна навсегда исчезла с таинственно исчезнувшей головой убитого. Случается, некоторые ищут уединения после разгульной жизни. Может быть, это тот случай?

Эндрю Ван, скромный учитель из Арройо, привыкший лакомиться черной икрой…

— Что за человек был Клинг? — прервал мысли Эллери коронер.

Окружной прокурор поморщился.

— В приюте о нем вспоминают как о примитивном и абсолютно безобидном человеке.

— Не было ли за ним замечено склонности к насилию, убийству?

— Нет. В приюте он считался слабохарактерным, флегматичным и глуповатым человеком, который с детьми всегда был вежлив, а со взрослыми обходителен и услужлив.

Прокурор облизнул пересохшие губы и хотел было продолжить рассуждения, но коронер вежливо прервал его и снова вызвал свидетеля Бернхейма.

— Вы знали Клинга, мистер Бернхейм?

— Конечно, сэр.

— Что это был за человек?

— Тихий, добрый, но тупой, как пень.

Кто-то в зале засмеялся, и коронер, наклонившись вперед, призвал к порядку.

— Правда ли, что Клинг был известен в Арройо как человек большой физической силы?

Эллери усмехнулся про себя; «Ого, куда он клонит…»

Бернхейм, нисколько не смутившись, ответил: