Прокурор рискует

— Значит, было два ножа?

— Конечно, два.

— Давайте сперва поговорим о первом ноже.

— Звучит как каламбур. Первое всегда первое, а последнее — последнее.

— Вы взяли его, чтобы убить Еву Даусон?

— Не ловите меня на слове. Я не убивала Еву. Я бы ни за что на совете не повторила неудачной попытки.

— А была первая попытка?

— Той ночью, когда я выстрелила в нее. Я не собиралась сознаваться, но почему-то сегодня я разговорилась, да и не мешает раз и навсегда внести ясность. На той вечеринке я выстрелила в нее. Но вы должны понять, почему я вам говорю все это.

Селби осенило, что не оказывая на Элеонору давления, он сможет узнать гораздо больше, чем если примет официальный тон.

Действие наркотиков постепенно проходило. Молодая женщина продолжала цепляться за любой предлог, который давал ей возможность выговориться, и вместе с тем она уже понимала, что окружному прокурору нельзя изливать душу.

Селби молчал, прикидывая, как лучше разговорить Элеонору, как вдруг из соседней комнаты донеслись сердитые голоса. Сначала он услышал протестующий голос доктора Деминга, затем раздался громкий голос Сильвии Мартин:

— Вы не имеете права вторгаться в мою квартиру без ордера на обыск!

— Ордер у меня будет через пять минут, — услышали они властный бас А.Б. Карра. — Мы также предъявим вам судебное постановление о защите личности, а если это не поможет, подключим ФБР.

— Узнаю Карра, — хихикнула Элеонора Харлан. — Хитрец, каких свет не видывал. Он в этом деле играет первую скрипку, но за руку вы его не поймаете. Он никогда не оставляет следов. Но вам нужно следить за ним.

Я вам скажу: не вздумайте пить с ним в его доме. Там есть особый бар. Когда он его открывает, то через скрытый микрофон записывается все, что вы говорите. В конце концов, вам останется только поднять руки вверх и сдаться на милость прожженного проходимца.

— Конфеты вам принес сегодня он? — спросил Селби.

— Что вы такое говорите! Нет, старик Карр никаких конфет мне не приносил. У меня был Милтон Гренби.

Он-то и принес…

— Я — Эллери Фэрбенкс, старшина присяжных Большого жюри, — послышался голос из-за двери. — Я имею полное право знать, что здесь происходит. Начальник полицейского управления уже направляется сюда с ордером на обыск, я буду ждать его прибытия здесь.

Брэндон и Селби обменялись многозначительными взглядами.

— Похоже, что там собралась целая компания, — весело продолжала Элеонора. — Опять вечеринка?

Брэндон решительно направился к двери. Селби, немного поколебавшись, последовал за ним.

Когда Брэндон открывал дверь, Селби своим телом загородил проем, чтобы находившиеся в гостиной не могли случайно увидеть лежавшую на кровати Элеонору Харлан.

Эллери Фэрбенкс, стоя в центре комнаты, колотил кулаком по столу, весь красный от гнева.

Доктор Деминг, пристроившись на подлокотнике кресла, равнодушно курил сигарету.

А. Б. Карр, преисполненный достоинства, оставил свои ковбойские регалии и облачился в строгий двубортный костюм, который безукоризненно сидел на нем. Его уверенная манера держаться невольно привлекала к нему внимание Сильвии Мартин, которая с признательностью наблюдала за ним, стараясь не встречаться взглядом с разгневанным главой Большого жюри.

— Так-так! — проговорил Карр. — Какой сюрприз!

Шериф и окружной прокурор собственными персонами. А позвольте спросить, что, собственно говоря, вы, джентльмены, здесь делаете?

Старшина перестал терзать стол и, уставившись на двух представителей правопорядка, медленно проговорил:

— Вот оно что!

Воспользовавшись тем, что внимание Карра и Эллери Фэрбенкса переключилось на шерифа и окружного прокурора, Сильвия Мартин незаметно проскользнула в спальню.

— Зачем вам ордер на обыск, Карр? — спросил Селби.

— Ордер на обыск, — отчеканил Карр, с трудом сдерживаясь, — мне нужен, чтобы вызволить мою клиентку Элеонору Харлан, которую, как я понимаю, умышленно напичкала наркотическими средствами эта журналистка в попытке взять у нее интервью. Уверяю вас, Селби, что я также располагаю судебным постановлением о защите неприкосновенности личности. Я собираюсь предъявить вам оба документа. Кроме того, я намереваюсь обратиться с жалобой в Федеральное бюро расследований по поводу похищения и насильственного удерживания указанного лица.

— Какая слава пойдет о нашем округе! — взвился старшина присяжных. — Два незадачливых политикана сводят старые счеты! Вы помешались на дешевом популизме. Из самого заурядного самоубийства пытаются состряпать громкое дело! И все только ради того, чтобы очернить людей, не разделяющих ваших политических взглядов.

— Вы что-то заговариваетесь, — вступил в спор Брэндон.

— Я заговариваюсь?! — Фэрбенкс уже просто вопил. — Вы просто не хотите ничего понимать! За мной стоит Большое жюри. Я знаю, как они относятся к этому делу.

Едва вы, ребята, поняли, что этот случай можно использовать для обливания грязью видных и уважаемых граждан нашего округа, вы очертя голову на них набросились.

Но я заявляю вам прямо — у вас ничего не выйдет! Мы, Большое жюри, все как один выступим против. Мы собираемся…

Карр, казалось, не повышал голоса, но его слова легко перекрыли злобную тираду Эллери Фэрбенкса:

— Я предупреждаю вас, Селби: ваше поведение будет доведено до сведения ассоциации адвокатов.

— Да неужто?

— Вы злоупотребили властью. Вы вторглись в жилище моей клиентки. Вы хитростью и обманом ввели ей наркотик с целью заставить ее говорить. Вы пытались использовать ее заявление для публикаций в средствах массовой информации и таким образом оправдать свои намерения выдать самоубийство бедняжки Даусон за уголовное преступление, которое является всего лишь плодом вашего больного воображения.

— Вы считаете, это я дал ей лекарство? — спросил Селби.

— Его ввел некто с вашего молчаливого согласия.

В этом я ничуть не сомневаюсь.

— Как и в том, что я замешан в похищении вашей клиентки?

— Вы либо лично похитили ее, либо являетесь соучастником. В любом случае вы использовали похищенную женщину в своих целях.

— Джентльмены, — вмешался в разговор доктор Деминг, — моя пациентка…

— Минутку, — остановил его Селби. — Если вы не возражаете, доктор, мы не будем пока делать никаких заявлений. Эти двое могут недостойным образам использовать любую информацию.

— Имейте в виду, — снова вышел на сцену Фэрбенкс. — Начальник полиции сейчас явится сюда с судебным постановлением и ордером на обыск. Вы находитесь в Мэдисон-Сити, и, хотя вы представляете власти округа, вам не дозволено действовать как заблагорассудится.

Он замолчал, услыхав тяжелые шаги за дверью. Ручка повернулась, и Отто Ларкин, глава полиции Мэдисон-Сити, торжественно внес свой огромный живот, отворив дверь пинком ноги. На его лице сияла торжествующая улыбка, а глаза, которые едва можно было различить в складках заплывшего жиром лица, окинули присутствующих цепким взглядом.

— Так-так. Что здесь происходит? — спросил он, пытаясь придать голосу шутливый оттенок.

— Ордер у тебя? — прокричал ему Фэрбенкс. — Предъяви его и начинай действовать.

Ларкин повернулся к шерифу и спросил:

— Вы насильственно удерживаете Элеонору Харлан?

— Насильственно?

— Вот именно.

В ответ Брэндон отрицательно покачал головой.

— Я располагаю судебным постановлением в отношении вас.

Брэндон протянул руку и сказал:

— В таком случае вручите его.

— Пожалуйста. — Ларкин передал документ шерифу.

— Данное постановление обязывает вас доставить Элеонору Харлан в Верховный суд завтра в два часа дня, — вмешался А.Б. Карр. — В нем также говорится о немедленном ее освобождении под залог в размере одной тысячи долларов после оглашения этого документа. Я располагаю указанной суммой и требую ее освобождения.

— Я так и понял, — усмехнулся Брэндон.

— Кроме того, — продолжал Ларкин, — у меня имеется ордер на обыск квартиры Сильвии Мартин. Я думаю обойтись без эксцессов и призываю всех, собравшихся в этой комнате, не противодействовать мне в осуществлении мер, направленных на защиту законности. Где Сильвия Мартин?