Алиби-клуб (ЛП)

– Не то, чтобы мы вам не доверяли, – ответил Лэндри. – Но это век криминалистики. Мы собираем образцы ДНК у мужчин, с которыми Ирина Маркова проводила время в ночь исчезновения. Просто небольшой соскоб с внутренней поверхности щеки. Ничего страшного.

Броуди вскинул брови.

– Образцы ДНК? А вот для меня звучит, как слишком большое дело.

– Это в целях отсеивания, – пояснил Вайс. – Если вы ничего не делали с девушкой, то никакой проблемы нет.

– А вот для моего адвоката, это будет проблемой, – вставил Уокер, поднявшись со стула и намереваясь прервать беседу.

– С чего бы это? – осведомился Лэндри. – Потому что однажды вас уже считали подозреваемым в сексуальном нападении?

– Из-за подобного отношения, – ответил Уокер, тыча в него пальцем. – Меня никогда ни в чем не обвиняли. И у меня нет никакого желания, чтобы мое имя склоняли на все лады в связи с этим убийством.

– Поздновато спохватились, – заметил Лэндри. – В ночь убийства вас видели в компании Ирины Марковой. Удивлюсь, если это не появится в одиннадцатичасовых новостях. Вы могли бы позвонить домой и предложить жене лечь пораньше.

Уокер буквально писал кипятком. Лэндри видел пульсирующую артерию на его шее.

– Вы слили эту информацию прессе?

– У меня есть дела поважнее, – отмахнулся Лэндри. – Средства массовой информации сами очень хорошо раскапывают компроматы. Вам уже следует знать, как это работает.

Уокер обратился к Броуди:

– Я не потерплю подобных нападок, а ты?

– Нет, конечно, нет. Я собираюсь обедать, – равнодушно ответил Броуди. – Детектив Лэндри, если хотите получить предписание суда, валяйте. Потом можете поговорить с моим адвокатом.

– Это и меня касается, – заметил Уокер. – Я слишком хорошо знаю, как подделывают улики, чтобы сделать кого-то виновным.

Лэндри пожал плечами:

– Как пожелаете. Но с учетом вашего прошлого, отказываясь от теста, вы выглядите чертовски виновным, кем, возможно, являетесь на самом деле. Потом не приходите ко мне плакаться, когда новость появится во всех газетах.

Лицо Уокера покраснело, на лбу выступили бисеринки пота. Он привык получать, что хотел. Определенно тогда, в прошлом, когда он проходил по делу об изнасиловании и нападении, его приняли обратно в лоно неприлично богатых. У него были деньги, а у его жертвы – нет. В глазах жителей Палм-Бич этот факт делал его мишенью, а ее – лгуньей, желающей содрать с него денег за молчание.

Лэндри припомнил все, что удалось собрать по делу. Он не думал как миллиардер, он думал как коп. И коп вынес заключение: Уокер виновен и легко откупился от тюрьмы, словно сыграл в «Монополию».

Уокеру хотелось его ударить. Лэндри это чувствовал, видел в глазах мужчины. Джеймс нашел его реакцию забавной и улыбнулся.

– Хотите за это дать мне под зад? – спросил Лэндри. – Валяйте. Буду несказанно счастлив привлечь вас за нападение на офицера полиции.

Вмешался Броуди:

– Беннет, идем. Шеф-повар ждет нас.

Остальные застыли в напряженном ожидании. Никто не сказал ни слова, все ждали ответа от Беннета. Уокер молчал, и тогда Пол Кеннер, бывший бейсболист, встал и хлопнул того по плечу.

– Идем, приятель, стейки уже зовут меня по имени. – Он прошел мимо Уокера и медленно направился к двери в дальнем конце комнаты.

Уокер продолжал таращиться на Лэндри.

– Шериф услышит о вашем поведении от моего адвоката.

Лэндри рассмеялся:

– Вы сейчас не на Острове. Это реальный мир. Когда я делаю свою работу, вы не можете мне угрожать или пытаться откупиться. Если вы в списке, то вы в списке, мистер Уокер. Вы возможный подозреваемый, как и остальные. И подобное поведение только продвигает ваше имя в начало списка подозреваемых.

Богатому мальчику нечего было ответить. Лэндри просто стоял там. Он простоит так всю ночь, ожидая, что Беннет пойдет на попятную и сдастся. Он не должен, но может. Беннет прошел вместе с Кеннером и Броуди к двери, которая, очевидно, вела в тайную столовую исключительно для членов клуба. Остальные последовали за ними.

– Я думал, что этот не в группе, – заметил Вайс.

Лэндри наблюдал за тем, как Барбаро направился к выходу.

– Возможно, а может, и нет.

Они последовали за испанцем. Барбаро повернул за угол и прошел по тротуару в сторону мужского туалета, но внезапно остановился и обернулся к ним.

– Я пройду ваш тест, детектив, – обратился он к Лэндри. – Мне нечего скрывать.

– А как же ваши друзья?

– Испорченные богатые люди. Как я уже говорил сегодня ранее: богачи не такие как мы с вами. У них есть определенные ожидания, как к ним должны относиться.

– Они заноза в заднице, – прямо заявил Лэндри.

Вайс достал пластиковый контейнер и стерильный тампон.

– Вы согласны провести процедуру прямо здесь? – уточнил он. – Вам не требуется присутствие адвоката? Вы не думаете, что мы собираемся химичить с материалом? Не собираетесь подавать на нас в суд за нарушение ваших гражданских прав?

– Мне нечего скрывать, детектив. Ни по одному из перечисленных вами пунктов не придется хлопотать, потому что вы не обнаружите мою ДНК среди имеющихся у вас образцов.

Процедура заняла несколько секунд. Тампон в рот, соскоб с внутренней поверхности щеки, тампон в контейнер, готово.

Когда все было сделано, Барбаро развернулся и направился обратно в здание.

Вайс обратился к Лэндри:

– Ну и как тебе это нравится?

– Я был бы более счастлив, будь у нас образец Уокера.

– У тебя что, вроде стояка на этого парня? – удивился Вайс. – В чем дело?

– Двадцать лет назад он отправился под суд по обвинению в нападении и изнасиловании. Дело развалилось, и его отпустили, – объяснил Лэндри. – Этакий Уильям Кеннеди Смит [2]. Богатый парень из известной семьи, а у жертвы ломаного гроша за душой не было.

– Его слово против ее слова.

– В конце концов она так ничего и не сказала. Внезапно отказалась давать против него показания.

– Уокер от нее откупился.

– Это лишь мои предположения.

– С тех пор прошло двадцать лет.

– Тигры не меняют свой окрас, – возразил Лэндри. – Особенно если однажды вышли сухими из воды.

– И за все эти годы его ни разу не поймали.

– Кто знает? Может, он стал открыто платить за грубый секс. Возможно, поколачивает жену, но за пределы семьи это не выходит. Не знаю, – произнес Лэндри. – Но я абсолютно уверен: он ведет себя так, словно ему есть, что скрывать. К тому же я видел снимок, где он сидел с Ириной Марковой в ночь ее исчезновения.

– Мне ни один из них не нравится, – поделился Вайс. – Думаю, они лгут чаще, чем дышат. Строят из себя невесть что и требуют к себе особого отношения, как будто их дерьмо не воняет. Да их всех надо за решетку отправить только потому, что они такие придурки. Пусть там попробуют свои права покачать.

Вайс поехал с образцом в лабораторию. Лэндри последовал за ним, но направился в убойный отдел. Усевшись за свой письменный стол – из коллекции уродливых старомодных парт цвета бронзы, от которых отказались школьные учителя – он надел очки для чтения, нажал пару клавиш и вернул экран компьютера к жизни.

Он вывел на экран газетные статьи об аресте и судебном процессе Беннета Уокера и снова внимательно просмотрел. Когда утром Лэндри первый раз откопал эту грязь, реакция, что Елена ничего ему не рассказала, была сильной. Он не чувствовал уверенности, что может точно назвать свои эмоции: злость, возможно, душевная боль. Лэндри не нравилось быть вычеркнутым из ее жизни.

Забавно, но когда они начали встречаться, ни один из них не рассказывал о своей прошлой жизни. Лэндри это никогда не волновало. Он об этом даже не задумывался. Какой смысл в обсуждении событий двадцати и тридцатилетней давности?

Теперь он чувствовал, что Елена намеренно держалась от него на расстоянии.

Сначала сделал, потом подумал. У Елены было полное право спустить на него собак. Он вел себя как придурок.