Тайна китайского апельсина

Таким образом, гигантская задача — оповестить полицейские департаменты всех крупных городов мира, — которую его подчиненные уже понемногу начинали выполнять и раньше, теперь была поставлена перед ними во всем масштабе и с надлежащей срочностью. Повсюду рассылались подробные описания внешности с отпечатками пальцев и специальным упоминанием о характерном шепелявом голосе. Фотографии мертвеца демонстрировались сотрудникам всех воздушных линий, океанских лайнеров, прибрежных теплоходов и железнодорожных сообщений. А в ответ с унылым стуком отскакивающего от пола резинового мячика сыпались все те же безнадежные отчеты: «отсутствует», «неизвестен», «служащим персоналом не опознан». Ничего.

Через три дня после признаний мисс Темпл, сообщившей, что она являлась владелицей марки «Фучжоу», инспектор Квин пробурчал Эллери:

— Знаешь, мне кажется, что я опять столкнулся с одним странным феноменом, который время от времени случается в полиции. Я заметил, что у людей из транспортных компаний периодически отказывают мозги — называй это как хочешь — и они начисто забывают обо всем, что случилось до их последнего зевка. В конце концов, то, что до сих пор никто не опознал этого парня — будь он проклят! — еще не значит, что он не пользовался ни самолетом, ни теплоходом, ни поездом. Черт возьми, как-то он должен был попасть в Нью-Йорк!

— Если он вообще попал в Нью-Йорк, — заметил Эллери. — Я хочу сказать — если он не находился в нем с самого начала.

— В этом деле слишком много «если», сынок. Разве я на чем-нибудь настаиваю? Может быть, он родился и вырос в этом городе и ни разу не покидал Бронкса. А может быть, это был его первый визит в Нью-Йорк. Но я готов поспорить, что он не ньюйоркец.

— Может быть, и нет, — протянул Эллери. — Я заметил просто так, на всякий случай. На самом деле я с тобой согласен.

— Да что ты? — прищурился инспектор. — Когда ты говоришь таким тоном, меня это сильно настораживает. Выкладывай, что тебе известно?

— Ничего такого, чего не знаешь ты, — рассмеялся Эллери. — Я рассказал тебе до малейших деталей все, что произошло в твое отсутствие. Неужели я не могу хоть раз согласиться с тобой без того, чтобы меня заподозрили во всех смертных грехах?

Инспектор рассеянно постучал своей табакеркой по столу, и некоторое время не было слышно ничего, кроме доносившегося снизу насвистывания офицера в штатском, который питал склонность к фильму «Улицы Нью-Йорка» [14] из преданности к своей администрации. Эллери хмуро смотрел на закрытые решетками окна в офисе инспектора.

Потом что-то отвлекло его внимание, и он взглянул на отца, который уставился на него с таким видом, словно открыл Америку. Пока он смотрел, старый джентльмен вскочил со своего вращающегося стула и чуть не всем телом упал на стол, чтобы нажать одну из кнопок.

— Конечно! — воскликнул он задыхающимся голосом. — Какой же я болван, какой болван… Билли, — завопил он влетевшему в комнату секретарю, — где Томас?

Секретарь исчез, и через минуту в кабинет ввалился сержант Вели.

Инспектор затянулся понюшкой табака, бормоча себе под нос:

— Да-да, это и есть ключ… Привет, Томас! Почему я не подумал об этом раньше? Садись.

— В чем дело? — спросил Эллери. — Ты что, собрался устроить мозговую атаку?

Инспектор подчеркнуто проигнорировал его слова и сел за стол, посмеиваясь и потирая руки.

— Как дела с торговцами марками и драгоценными камнями, Томас?

— Так себе, — с угрюмым видом пророкотал сержант.

— Что, никаких результатов?

— Никаких. Они его не знают, и никто его не знает. Теперь я в этом уверен.

— Забавно, — пробормотал Эллери, нахмурившись. — Меня беспокоит еще одна вещь.

— Бери вещь и бросай в печь, — весело произнес инспектор. — Я напал на след. Слушай, Томас, ты получил окончательный отчет по гостиницам?

— Конечно. Он не регистрировался ни в одном из городских отелей. Это точно.

— Хм. Вот что, Томас, мой мальчик. И ты тоже, сынок, если у тебя найдется время на минутку отвлечься от того, что тебя беспокоит. Предположим, что наш парень не был ньюйоркцем. Мы все с этим согласны, верно?

— Я думаю, он прилетел с Марса или еще откуда-то, — хмыкнул Вели.

— Я в этом не убежден, — протянул Эллери, — но думаю, что это возможно.

— Хорошо. Если он не был ньюйоркцем, — а факты указывают на то, что он не являлся также и жителем пригородов, поскольку мы их все проверили, — что тогда остается? — Инспектор наклонился вперед. — Значит, он приехал откуда-то издалека. Американец он или иностранец, но, во всяком случае, не здешний. Верно?

— Чертовски верно, — отозвался Эллери, не спуская с отца внимательного взгляда. — И что?

— И то, — ответил инспектор с необычным для него довольным видом. Он постучал по столу указательным пальцем. — И то, сынок, что в Нью-Йорке он был гостем. И то, сынок, что у него должен быть багаж!

Глаза Эллери расширились. У сержанта отвисла челюсть. Потом Эллери вскочил с кресла:

— Отец, это действительно блестяще! Это гениально! Черт возьми, как мне не пришла в голову такая простая вещь? Разумеется! Ты совершенно прав. Багаж… Я со стыдом склоняю перед тобой мою гордую голову. У меня нет твоего опыта. Багаж!

— Похоже, это хорошая зацепка, инспектор, — задумчиво проговорил сержант, потирая свою гигантскую челюсть.

— Вы видите? — Инспектор с улыбкой протянул к ним руки. — Все по-честному. В рукавах ничего нет, только мышцы и немного волос! Бьюсь об заклад, что… — Потом его лицо померкло. — Впрочем, наверное, пока рано считать цыплят. Проблема в том, что он не зарегистрировался ни в одном отеле. А когда он вышел из лифта на двадцать втором этаже отеля «Чэнселор», вещей у него не было. Однако он должен был иметь багаж. Что из этого следует?

— Что он его где-нибудь оставил.

— Ты чертовски прав, Томас. Поэтому я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал, дружище. Возьми всех свободных людей — пусть вам помогут и ребята из бюро — и отправь их на поиски по всем камерам хранения в городе, от Бэттери до Вандервир-парк. Ищите везде — в гостиницах, универмагах, на вокзалах; прочесывайте все подряд. Не забудьте, кстати, про аэропорты: проверьте Кертис-Филд, Рузвельт и Флойд-Беннет. Да, и еще таможенные терминалы. Смотрите все, что было оставлено для хранения в день убийства и до сих пор не востребовано. И каждый час держите со мной связь.

Сержант улыбнулся и ушел.

— Умно, — оценил Эллери, закурив сигарету. — Интуиция подсказывает мне, дорогой мой инспектор, что ты наконец нашел ключик, которым можно открыть какую-то дверь.

— Что ж, — вздохнул старый джентльмен, — если и этот номер не пройдет, я почти готов сдаться, Эл. Не могу себе представить…

Появился секретарь и положил на стол инспектора конверт.

— Что это? — спросил Эллери с застывшей в руке сигаретой.

Инспектор разорвал конверт.

— А, это ответ на мою телеграмму в Скотленд-Ярд! — Он быстро прочел сообщение и передал его Эллери. — Похоже, — заметил он спокойным тоном, — ты был прав, Эл. Да, ты был прав.

— Насчет чего?

— Насчет той женщины.

— Неужели? — Эллери потянулся к телеграмме.

— Как ты догадался?

Эллери чуть грустно улыбнулся:

— Я не строю догадок, ты же знаешь. Все дело в принципе «наоборот».

— Наоборот?

— Конечно, — вздохнул Эллери. — У этой дамы был довольно сомнительный вид, поэтому я подумал, что, может быть, в Скотленд-Ярде есть на нее досье. Что касается имени… — Он пожал плечами. — Когда я написал тебе на бумажке «Сивел», то просто-напросто попробовал, как будет выглядеть Левис наоборот. В последнее время мои мозги проделывают это чисто автоматически. И только потом мне пришло в голову, что «Левис» может быть псевдонимом женщины по имени Сивел, которая просто перевернула свою фамилию наоборот.

Эллери быстро прочитал телеграмму. В ней говорилось: