Вор комиссара Мегрэ

– Я его и не задерживал, он совершенно свободен. А кто вам сказал?

– Юге, фотограф, который живет с ним в одном доме, на пятом этаже. Это у него было две жены, а сейчас он сделал ребенка третьей. Он видел Фрэнсиса во дворе, когда тот возвращался. Странно, что он ко мне не зашел. Скажите, у него есть деньги?

– Я дал ему двадцать франков, чтобы он смог перекусить и доехать на автобусе.

– Значит, он вот-вот появится.

– Вы не видели Нору в среду вечером?

– Нет, сюда она не заглядывала. Впрочем, я не помню, чтобы она появлялась одна, без Карю. А его не было в Париже.

– Но она куда-то ходила одна. Интересно, куда?

– Она вам не сказала?

– Утверждает, что вернулась в «Рафаэль» около девяти вечера.

– Это неправда?

– По записям в книге портье можно заключить, что было около двенадцати, когда она вернулась.

– Странно… – на губах у Боба промелькнула ироническая улыбка.

– Вы удивлены?

– Согласитесь, что Карю было бы поделом. Ведь он без смущения пользуется любой возможностью. Вот забавно, если бы Нора в свою очередь… Нет, я все же думаю…

– Потому что она его любит?

– Нет, потому что она слишком умна и рассудочна. Она не стала бы рисковать ради какой-то интрижки, когда цель совсем близка.

– А может быть, она не так близка, как вам кажется?

– Что вы имеете в виду?

– Карю регулярно встречался с Софи в квартире на улице Франциска Первого, снятой специально с этой целью.

– Это было так серьезно?

– Он так утверждает. Он даже заявил, что разглядел в ней данные кинозвезды, и очень скоро она бы ею стала.

– Вы не шутите? Карю, который… Но она же была обыкновенной девчонкой, каких тринадцать на дюжину. Достаточно пройтись по Елисейским полям, и можно набрать их столько, что хватит на все экраны мира.

– Нора знала об их связи.

– Тогда я ничего не понимаю. Правда, если бы я вникал во все сердечные дела своих клиентов, то уже наверняка заработал бы язву желудка. Расскажите-ка все это моей жене. Она обиделась, что вы не зашли к ней на кухню поздороваться. Она к вам неравнодушна. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Попозже.

Кухня оказалась более просторной и современной, чем он предполагал. Перед тем как с ним поздороваться, Роза вытерла руки о фартук.

– Значит, вы решили его отпустить?

– Вас это удивляет?

– Даже не знаю. У каждого, кто сюда приходит, есть свое мнение на этот счет. Одни говорят, что Фрэнсис убил ее из ревности. Другие – что убил ее любовник, которого она собиралась бросить. Третьи – что это месть женщины.

– Норы?

– Кто вам это сказал?

– У Карю была прочная связь с Софи… Нора знала…

– Это правда, или вы нарочно так говорите, чтобы что-то у меня выпытать?

– Нет, это правда. Вас это поразило?

– Меня?! Меня уже давно ничто не может поразить. Ей даже не приходило в голову, что в уголовной полиции тоже неплохо разбираются в людях.

– Только, дорогой мой комиссар, если это дело рук Норы, вам придется порядком помучиться, чтобы все доказать. Ведь Нора – хитрая бестия, она всех обведет вокруг пальца. Поужинаете у нас? Сегодня утка с апельсинами. Но прежде могу вам предложить две-три дюжины моллюсков – прямо из Ла-Рошели. Моя мать присылает их оттуда. Ей уже стукнуло семьдесят пять, а она каждое утро ходит на рынок.

Фотограф Юге пришел со своей спутницей. Это был розовощекий малый, с простодушным веселым лицом, и можно было поклясться, что ему лестно показываться в обществе женщины, которая на восьмом месяце беременности.

– Вы знакомы?.. Комиссар Мегрэ… Жак Юге… Его приятельница.

– Жослин, – уточнил фотограф, словно это было так важно. Видно, ему нравилось произносить это поэтичное имя.

Он спросил преувеличенно внимательно:

– Что ты будешь пить, дорогая?

Он окружал ее вниманием, бросал на нее неясные, влюбленные взгляды, словно хотел сказать: «Видите, я влюблен и не стыжусь этого… Мы занимались любовью… Мы ждем ребенка… Мы счастливы… И нам наплевать, что вы находите нас смешными…»

– Что будете пить, детки? – спросил Боб.

– Сок – для Жослин. Мне – портвейн.

– А вам, мосье Мегрэ?

– Стакан пива.

– Фрэнсис не приходил? – поинтересовался Юге.

– Вы с ним договорились встретиться здесь?

– Нет, но мне кажется, он захочет встретиться с приятелями. Пусть далее для того, чтобы показать, что он на свободе. Он такой…

– А вы думали, мы его не отпустим?

– Трудно предсказать, как будет действовать полиция.

– По вашему мнению, он убил жену?

– Не все ли равно, он или кто-то другой. Ее-то уже нет! Если ее убил Фрэнсис, значит, на то были причины.

– Какие же, по-вашему?

– Не знаю. Может быть, она ему надоела – устраивала скандалы или изменяла? Люди должны жить, как им хочется, правда, дорогая?

Вошли клиенты, вероятно, новички, и в нерешительности остановились, не зная, за какой столик сесть.

Это была немолодая пара и с ними – девушка.

– Проходите сюда.

Наступил бенефис Боба: меню, советы шепотом, восхваление сухого шарантского вина, ухи в горшочках. Иногда он подмигивал приятелям, сидевшим у стойки бара.

Появился Рикен и остановился как вкопанный, увидев комиссара в компании Юге и его беременной спутницы.

– А вот и Фрэнсис! – воскликнул фотограф. – Что случилось, дорогой? А мы-то думали, ты за решеткой. Фрэнсис попытался улыбнуться.

– Как видишь, я здесь… Здравствуй, Жослин… Вы пришли ради меня, комиссар?

– Если быть точным – ради утки с апельсинами.

– Что будешь пить? – спросил у Фрэнсиса Боб.

– Это портвейн? – он поколебался. – Лучше виски. Правда, если ты не сочтешь список моих долгов слишком длинным.

– Сегодня я еще отпускаю тебе в кредит.

– А завтра?

– Это зависит от комиссара, – недобро пошутил Боб.

Мегрэ был несколько обескуражен тоном разговора, но решил, что в этой компании такова обычная манера держаться.

– Вы заходили в редакцию газеты? – спросил он Рикена.

– Откуда вы знаете?

– Ведь вам нужны деньги.

– Да, я как раз получил там аванс, они мне должны сто франков.

– А Карю?

– Я у него не был.

– Однако в среду вечером вы его разыскивали всю ночь.