Дурной возраст

— Могу ли я сказать пару слов своему сыну?.. Один на один? У меня нет ни малейшего желания бежать. Но мне было бы неудобно ваше присутствие.

— Только скорее.

Доктор обнаружил Люсьена за дверью:

— Ты подслушивал?

— Да.

— И все слышал?

— Да.

— Бедный малыш!

Люсьену хотелось броситься ему на шею. Но он был не в силах сдвинуться с места.

— Позднее ты поймешь. Узнаешь, что значит быть одержимым женщиной.

— Я это знаю, папа… Она говорила тебе обо мне?

Люсьен смотрел отцу прямо в глаза.

— Зачем ей говорить со мной о тебе? — спросил отец.

Он не лгал. Он, наверное, никогда не узнает.

— Спасибо, — прошептал Люсьен.

Он не знал, к кому была обращена благодарность. Может, к провидению, которое и на этот раз оказалось милостивым.

— В сейфе здесь ты найдешь значительную сумму, — продолжал доктор. — Переедешь к бабушке…

Он и забыл, что старая дама отправилась путешествовать. К чему напоминать ему об этом?

— Да, папа.

— Расплатишься с Мартой.

— Да, папа.

— И потом, постарайся забыть. Позднее, быть может, ты меня простишь…

Глаза были полны слез.

— Я не хочу, чтобы ты тут оставался, — продолжал доктор. — Могу я на тебя рассчитывать, Люсьен?

— Да, папа.

— Пожалуйста, месье, — сказал комиссар, встав на пороге.

— Иду… Люсьен, малыш… Нет, я не хочу, чтобы ты меня обнимал… Пожми мне руку.

Люсьен поставил на землю тяжелый чемодан. До того, как подошел к окошечку кассы, прочитал крупные газетные заголовки: Неожиданная развязка в деле Шателье… Оставшаяся сумма выкупа возвращена… В качестве обвиняемого привлечен доктор Шайу… Убийство из ревности… Похищение по-прежнему необъяснимо…

Это было вчера. Это было в прошлом. Люсьен взглянул на афиши. Все еще колебался. Антверпен… Амстердам… Гамбург… Куда угодно, лишь бы на край света. Сесть где-нибудь на корабль… Попытаться… Чтобы стать другим…

Он наклонился к служащему:

— Один второго класса в Антверпен… Да, обратно не надо…