Последний удар

Джон поднял вверх рождественский пакет в красно-зеленой фольге, перевязанный позолоченной лентой. На знакомой открытке с Санта-Клаусом виднелись знакомые слова: «Джону Себастьяну».

Джону пришлось дать успокоительное. Доктор Дарк оставался с ним, пока тот не заснул.

Спустившись, врач застал остальных столпившимися вокруг коробки, которую открыл Эллери.

— Как Джон, доктор? — вполголоса спросила Расти.

— Это всего лишь нервы, моя дорогая. Он всегда был впечатлительным, и эта таинственная история начинает ему досаждать. — Доктор Дарк потянулся к графину с виски. — Ну, Квин, что эльф принес нам этим вечером?

Эллери поднял миниатюрный частокол, выкрашенный в белый цвет.

— Идеально подходит в качестве ограды для домика, доктор.

— А письмо?

Эллери протянул ему белую карточку. Она содержала четыре аккуратно отпечатанных на машинке строки:

А в четвертый вечер Святок

Шлет любовь твоя в подарок

Этот белый ч а с т о к о л,

Как ограду от всех зол.

— И стихи никуда не годные, — проворчал доктор, возвращая карточку.

— На сей раз на противоположной стороне опять появились отметки. Что вы о них скажете, доктор?

Толстяк быстро перевернул карточку и уставился на нее.

Ссылка на иллюстрацию: http://oldmaglib.com/book/q/Queen_Ellery__The_Finishing_Stroke_pic2.jpg

— Похоже на детский рисунок забора. Что это означает?

— Хотел бы я знать.

— «Как ограду от всех зол», — процитировал Артур Крейг. — Впервые появляется намек на... на нечто подобное.

— Если не считать трупа в вашей библиотеке, мистер Крейг, — не без иронии указал Эллери.

— Да, но это направлено против Джона.

— По-моему, меня сейчас вырвет, — простонала Расти, выбежала из комнаты и помчалась вверх по лестнице.

Доктор Дарк поспешил за ней со стаканом в руке. За ним последовала Оливетт Браун. Вэл Уоррен тоже поднялась, но, повинуясь взгляду Эллери, села снова.

Эллери уставился на игрушечный домик с последним добавлением.

— Эксперимент Луриа ничего не доказал, а это событие только подчеркивает его тщетность. Если кто-то посторонний прячется в доме, он мог положить четвертую коробку на кровать Джона после того, как лейтенант подверг нас заключению в гостиной. А если даритель — один из нас, как, кажется, думает Луриа, он мог заподозрить о намерениях лейтенанта после возвращения с Олдервудского пруда и подбросить коробку в комнату Джона, прежде чем спуститься вниз. Как вы помните, Джон спустился одним из первых.

Эллери покачал головой.

— Что касается меня, то я отказываюсь от попыток задержать дарителя. На его стороне все шансы незаметно оставить коробочку где-нибудь в доме. С этого момента меня интересует только содержимое. Пока что мы имеем семь предметов в четырех коробках. Тут есть какая-то определенная закономерность, но пока я ее не вижу. Когда предметов станет больше, возможно, мне удастся ее разглядеть.

— Вы уверены, что это не грубая шутка, мистер Квин? — проворчал Крейг.

— Абсолютно уверен.

— Тогда я рад, что вы здесь. — Бородач опустился на стул. — Если вы сможете понять, что все это означает... пока еще не слишком поздно...

— Иди спать, Артур, — мягко произнес Дэн Фримен.

— Предлагаю всем сделать то же, — сказал Эллери.

Они оставили продолжающего храпеть Мариуса в гостиной.

Глава 7

Пятый вечер: воскресенье, 29 декабря 1929 года

В которой у Козерога отрастают четыре рога, Икс ставит пятно, а размышления о применении числа «двенадцать» не приводят ни к чему

Луриа вошел, когда они завтракали. Один взгляд на его сдвинутые брови поведал Эллери, что сегодня утром у лейтенанта неподходящее настроение для рассматривания рождественских коробочек.

— Прошу всех собраться в библиотеке, — без предисловий объявил Луриа. — Где Гардинер?

— В городе, в церкви, — ответил Крейг.

— Пусть тоже придет в библиотеку, когда вернется.

Сидя за библиотечным столом, Луриа все утро допрашивал их с пристрастием, делая заметки в толстой записной книжке. Эллери, который отчитывался последним, позднее обнаружил, что туда не было добавлено ничего нового. У Луриа, как и у любого полисмена на его месте, не оставалось иного выбора, как только снова идти по проторенной дороге. «Вы никогда не видели этого человека раньше?..», «Где и когда вы находились утром прошлого вторника?..». Et cetera ad nausem [52].

Когда лейтенант Луриа захлопнул книжку и поднялся, Эллери сообщил:

— Между прочим, после того, как вы ушли прошлой ночью, Джон Себастьян обнаружил четвертую подарочную коробку в своей спальне.

Луриа снова сел и снова встал.

— Это не важно! — После паузы он спросил: — Что в ней было?

— Маленький белый частокол — изящнейшая вещица — и намек на грядущее зло.

— Чушь собачья! Вы все окончательно рехнулись. Я ухожу.

— Погодите, лейтенант. Что нового насчет мертвеца?

— Большое ничего. Никаких сведений ни по фотографиям, ни по описанию, ни по отпечаткам. Думаю, в полиции на него нет досье. Во всяком случае, он не из этих краев, насколько нам удалось выяснить. Ну и как вам все это нравится? У меня голова идет кругом!

Вскоре после ленча Эллери позвонили из Нью-Йорка. Он взял трубку в библиотеке, закрыв дверь.

— Докладывает инспектор Квин, — послышался голос отца. — Как желаете выслушать ваш гороскоп, мистер Квин, — напрямик или обиняком?

— Только напрямик, — мужественно ответил мистер Квин.

— Ты говорил, что Расти Браун сделала эскизы восьми мужских зажимов для денег и четырех дамских брошей — каждый со своим знаком зодиака?

— Совершенно верно.

— Твоя арифметика подкачала. Восемь плюс четыре — двенадцать; по крайней мере, так меня учили в школе. Но в мастерской Мойлана сообщили, что они изготовили тринадцать предметов. — Так как на другом конце провода молчали, инспектор осведомился: — Что с тобой, Эллери? Ты не свалился замертво?

— Прихожу в себя после сердечного приступа, — слабым голосом отозвался Эллери. — Говоришь, тринадцать? Так было заказано? Ошибки быть не может?

— У Мойлана ошибок не допускают.

— Тогда скажи вот что. — Голос Эллери окреп. — Тринадцатый предмет тоже имел знак зодиака — фактически был дубликатом одного из двенадцати?

— Да. Это был...

— Подождите, почтенный родитель. Позвольте мне угадать самому. Дублированный предмет был в форме козла? Точнее, Козерога? Два зажима для денег со знаком Козерога. Угадал?

— Потрясающе! — Инспектор был искренне удивлен. — Откуда ты знаешь, сынок?

— Тебе известны мои методы, — скромно сказал Эллери. — Ладно, от тебя у меня нет секретов. День рождения Джона Себастьяна 6 января. Это попадает под знак Козерога.

— Но как ты догадался, что дубликатом был зажим для Себастьяна?

— Это длинная история не для телефонного разговора, папа. У меня к тебе еще одно поручение. Ты меня слышишь?

— Слышу, — мрачно отозвался инспектор Квин. — Иногда меня удивляет, почему я не присылаю тебе ежемесячный счет. Что на этот раз?

— У тебя есть подходящий человек для нудной конфиденциальной работенки в течение пары дней? Например, сержант Вели?

— Просишь у меня мою правую руку? Ладно. Что тебе нужно от Вели?

— Я хочу, чтобы он покопался в обстоятельствах рождения Джона Себастьяна.

— Рождения?

— Вот именно. Я знаю следующее. Родителями Джона были мистер и миссис Джон Себастьян из Рая, штат Нью-Йорк. Миссис Себастьян звали Клер. Вечером 5 января 1905 года... ты записываешь?