Дело хромой канарейки

— Сколько времени вы еще оставались на прежнем месте?

— Совсем не оставался. Кому охота, чтобы полиция задавала тебе вопросы? Я смылся. Немного походил. Меня тянуло поспать, на душе было муторно. Потом я решил, что чему быть, того не миновать, все равно жена закатит сцену. Так что я вернулся домой.

— Когда это было?

— Не помню. Уже было поздно.

Родней Кафф с удовлетворением сел на место. Коронер посмотрел на Овермейера. Тот поднялся, подошел к свидетелю и заговорил:

— Уверены ли вы, что видели у телефона именно мистера Дресколла?

Вейман пожал плечами.

— Телефон находится как раз напротив окна. Парень стоял, прижавшись плечом к оконному косяку. Мне был виден его затылок. У него были такие темные кудри, как у мистера Дресколла. Когда он вышел из дома, я разглядел его лицо. Это точно был Дресколл. Здесь я абсолютно уверен, а в отношении телефона почти не сомневаюсь.

— В тот момент вы были нетрезвы?

— Маленько выпил, да.

— Больше, чем сегодня? Вейман усмехнулся.

— Больше.

— А во времени вы не сомневаетесь?

— Не сомневаюсь. Мне сказали, что авария произошла в полдень. Если это так, то в остальном я уверен. Я стоял на улице минут десять до аварии и видел, как этот человек звонил по телефону.

Овермейер задумчиво сказал:

— Пока все. Но, возможно, мистер Вейман, я захочу поговорить с вами еще раз.

— Могу ли я задать вопрос? — спросил Мейсон. Скэнлон кивнул.

— Кому вы рассказали о том, что вы видели?

— Жене, — ответил Вейман.

— Кому еще?

Вейман покачал головой.

— Рассказали сразу же, как пришли домой?

— Нет, — усмехнулся Вейман, — сначала у нас был «веселый разговор» совсем на другие темы.

Снова по залу прошел смешок.

— Все, — сказал Мейсон. Скэнлон кивнул Вейману.

— Можете идти.

Родней Кафф поднялся на ноги и сказал:

— На основании показаний этого свидетеля совершенно ясно, что Джимми Дресколл не мог убить Вальтера Прескотта. Остается предположить, что мистер Прескотт возвратился в тот момент, когда в доме находилась Рита Свейн. Глупо предаваться бесплодным домыслам по поводу того, что произошло. Возможно, она убила его, защищаясь, или…

— Если Конселор намерен излагать нам свои гипотезы, то я хотел бы напомнить, что я тоже могу придумать не менее Десятка версий…

— Садитесь, мистер Кафф! — рявкнул Скэнлон.

— Я просто хотел указать, что…

— Вы уже указали более чем достаточно. Садитесь! Обращаясь к коронеру, Мейсон подчеркнуто официально попросил разрешения задать несколько вопросов патологоанатому.

— Ввиду только что заслушанных нами показаний, — заговорил Мейсон, обращаясь к доктору Хуберту, вторично поднявшемуся на помост, — вы понимаете, насколько важен стал вопрос конкретизации времени совершения преступления. Вы уже отвечали на этот вопрос, но я хотел бы услышать от вас вторично, можно ли допустить, что мистер Прескотт был убит ранее указанного вами времени?

Доктор Хуберт пространно объяснил, что определение времени — дело сложное, поскольку при нахождении ответа необходимо учесть множество факторов. В конце концов он соблаговолил сказать, что, по его личному мнению, Прескотт был убит между часом и часом тридцатью плюс-минус десять минут.

— Значит, двенадцать часов — это крайний нижний предел?

— Да.

— Но ровно в полдень он мог умереть?

— Да, сэр.

— Значит, в одиннадцать пятьдесят пять он был еще жив?

— Видите ли, пять минут — это так мало, что… Я не думаю, что он был убит до полудня, однако поручиться в этом не могу.

— А что, если это было в одиннадцать сорок пять?

— Свидетель разговаривал с ним по телефону, — кислым тоном напомнил доктор Хуберт, — в одиннадцать пятьдесят пять.

— Ага, доктор. Теперь вы меня поняли. При определении нижнего предела вы учитывали это показание, не так ли?

— Нет. Мое мнение основано исключительно на данных медицинских показаний. Но если вы настаиваете, то я могу расширить пределы, сказав, что мистер Прескотт умер в пределах между половиной двенадцатого и тремя часами. Это вас удовлетворяет?

— Дело вовсе не в моем удовлетворении, а в получении точных сведений.

— Прекрасно, вы как раз их и имеете! Скэнлон кивнул головой.

— Я думаю, факты ясны всем. Вы свободны, доктор. Я хочу вновь вызвать мистера Дресколла.

— Поднимитесь на свидетельское место, мистер Дресколл, — сказал Родней Кафф.

Скэнлон уставился на молодого человека внимательными, все запоминающими глазами.

— Можно ли допустить, что в доме Прескотта находился посторонний, пока вы разговаривали с миссис Прескотт?

Дресколл покачал головой.

— Мне кажется, нет, ваша честь.

— Вы входили во все комнаты? Вы проверили это? Дресколл растерялся.

— Конечно, сэр, в верхние спальни мы не заглядывали.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно!

— Ну, а в подвал, вы туда входили?

— Нет. Если в доме есть подвал, то мы его тоже не проверяли.

— Таким образом, вы не можете быть вполне уверены, что дом был совершенно пуст, или нет?

— Но ведь этот человек не смог бы взять револьвер из бюро, сделать из него три выстрела и снова положить на место. Если Прескотт был действительно застрелен из моего револьвера, значит, это было сделано уже после того, как мы ушли из дома.

— Мне ясна ваша мысль, мистер Дресколл. Вы можете идти.

Менее чем через десять минут жюри вынесло вот такой вердикт об убийстве Вальтера Прескотта: «убит неизвестным лицом или лицами».

Родней Кафф, насмешливо склонившись к Перри Мейсону, спросил:

— Как вам понравился вердикт, господин адвокат?

— А почему он должен мне нравиться?

— Лично я в восторге.

— Откуда вы узнали про Веймана?

Кафф рассмеялся:

— Он по секрету рассказал все своей жене, та тут же побежала к Стелле Андерсон. Ну, а это равносильно объявлению по радио. Я решил, что, если я вызову его неожиданно, он произведет лучшее впечатление, чем если я буду предварительно разговаривать с ним и вводить в официальный список.

Мейсон кивнул, закурил и сказал:

— Какими, по-вашему, будут чувства Розалинды, когда она узнает, что Дресколл пытался подставить под удар вместо себя Риту Свейн?

— Боже мой, да разве это можно так характеризовать? У него и в мыслях не было ничего подобного.

— Я не маленький. Несложная тактика мистера Дресколла была понятна всякому.

— Вы не учитываете одного, мистер Мейсон. Еще до начала дознания окружной прокурор отдал распоряжение о насильственной выдаче Розалинды Прескотт и Риты Свейн. Теперь Розалинда автоматически отпадает.

— И вы находите это правильным?

— Это даже великолепно.

— Для кого?

— В первую очередь для Розалинды.

— Ну, а как быть с мисс Свейн?

— Мисс Свейн придется позаботиться о себе при вашей квалифицированной помощи!

Мейсон кивнул:

— Я уже многое понял, Кафф. Знаете ли, уважаемый коллега, в этой «игре в открытую» Дресколла есть один существенный минус.

— А именно?

— Помоги ему Боже, если он врет! Да и вам тогда тоже не позавидуешь! — угрюмо ответил Перри Мейсон.

Глава 11

Рита Свейн сидела в комнате для свиданий местной тюрьмы, отделенная от Перри Мейсона широким столом. Решетка из толстой проволоки разделяла стол на две половины.

— Могу ли я здесь говорить откровенно? — спросила девушка.

— Только не слишком громко. Главное — не волнуйтесь. Держите себя в руках. Что бы вы ни говорили, сохраняйте бесстрастный вид. Несколько раз покачайте решительно головой, как бы отрицая свою вину. А теперь выкладывайте мне наконец все как было.

— Его убили Розалинда и Джимми, — сказала Рита.

— Откуда вы это знаете? Розалинда сказала?

— Не словами, конечно. Но ведь это какой-то ужас! Она же моя родная сестра, а теперь просто отвернулась от меня, если не сказать хуже. Они с Джимми кругом виноваты, но она настолько влюбилась в него, что решила сделать меня козлом отпущения, лишь бы спасти его драгоценную шкуру.