Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков

В этот день он был очень доволен обедом.

Развалившись после обеда на кушетке, сыщик взял газету и от нечего делать стал просматривать хронику, а затем объявления.

В хронике не было ничего особенного, в объявлениях тоже: «Кухарка ищет место», «Нужен кучер», «Пропал без вести двенадцатилетний мальчик», «Продается мебель», «Пропала собака» и т. п.

— Ерунда, — зевнул сыщик, отбрасывая газету. И, повернувшись на бок, заснул самым безмятежным сном…

Прошло дней шесть.

К вечеру Фрейберг ждал гостей и снова вспомнил про знаменитую телятину.

Окончив покупки в городе, он взял извозчика и поехал в Старую деревню.

На этот раз Авдотья Серова встретила его как старого знакомого.

— Опять за телятиной пожаловали? — спросила она, улыбаясь какой-то неприятной улыбкой.

— Да, — кивнул сыщик. — Только, если можно, дай на этот раз цельную заднюю ножку.

— Ох, кажется, ножки не осталось! — покачала головой женщина. — Уж возьмите, что есть.

Она удалилась и минут через пятнадцать возвратилась с тремя кусками мякоти.

— Все забрали, только вот это и осталось.

Делать было нечего.

В кусках оказалось восемь фунтов, и Фрейберг, заплатив деньги, поехал домой.

Вечером собрались гости.

Люди были все свои, из сыскного отделения и полиции, поэтому и разговор вертелся больше вокруг уголовных преступлений.

— Нет, вы обратите внимание на то, что если начнет действовать какой-нибудь бандит, то непременно оставляет за собою след в виде целого ряда аналогичных преступлений! — заговорил между прочим сыщик Пиляев.

— Это всегда так бывает, — отозвался другой. — Вы заметили, что за последнее время, например, участились пропажи детей? Ну, словно их кто-нибудь нарочно систематически крадет!

— Да, да, — подтвердил Фрейберг. — Примечательно то, что пропадают дети не маленькие, исчезновение которых легко объяснить отсутствием присмотра и их незнанием дороги, а, наоборот, мальчики и девочки возрастом от восьми до двенадцати лет.

— Вот, вот, — поддакнул один из сыщиков. — Мне кажется, тут кроется уголовщина, хотя, если предположить преступление, то становится совершенно непонятным, кому и зачем нужны эти дети, раз не слышно ни о каких выкупах?

— Я лично вижу в этом бесспорное преступление, — перебил Фрейберг, — хотя и не знаю еще его цели. Во всяком случае, я как-то на днях, заинтересовавшись этими систематическими пропажами, сделал подсчет…

— Ну, и что же вышло? — спросил Пиляев.

— За четыре последних месяца пропало без вести двадцать семь детей… — ответил Фрейберг.

— В каком возрасте?

— Один ребенок двух лет, четверо между тремя и пятью годами, один шести и двадцать один в возрасте между восемью и тринадцатью годами.

— Больше девочек или мальчиков?

— А вот я сейчас посмотрю в своей записной книжке.

Фрейберг подошел к письменному столу и вынул из ящика записную книжку.

— Тут у меня все записано, — проговорил он. — Имена, фамилии и все приметы пропавших.

— А ну-ка, ну-ка…

Фрейберг развернул записную книжку и стал громко читать:

— Анна Карпенко, десяти лет, блондинка, полная, глаза синие. Александр Болевин, двенадцати лет, шатен, полный, глаза серые, родинка на правой щеке. Виктор Морозов, одиннадцати лет, шатен, очень полный, черные брови и глаза, причесывается с пробором. Евгения Веретинова, девяти лет, полная шатенка, на правой лопатке родимое пятно, глаза карие. Осип Рымков, десяти лет, блондин с голубыми глазами, очень полный, высок не по летам. Вера Хлебова, одиннадцати лет, брюнетка, глаза черные, на лбу шрам, очень полная…

— Стойте! — воскликнул Пиляев. — Вы замечаете, что все пропавшие дети или просто полны, или очень полны?

— Гм… в самом деле! — проговорил, улыбаясь, Фрейберг.

— Словно телят кто-то на убой выбира…

Он не договорил, запнувшись вдруг на полуслове, и лицо его побелело, как полотно.

— Что с вами? — тревожно спросил Пиляев, подскакивая к нему.

— Нет, нет… это пройдет! — прошептал знаменитый сыщик, проводя рукой по волосам.

— Да что с вами?

— Так… сделалось немного дурно… Вот что, голубчик. Сбегайте или лучше съездите за нашим доктором и за ветеринаром и привезите их немедленно сюда!

— Черт возьми, но на кой леший вам ветеринар?! — воскликнул Пиляев, не будучи в состоянии сдержать улыбки.

— Так… надо… Или нет… телефонируйте на городскую бойню, чтобы оттуда сейчас же прислали главного сортировщика мяса… — сбиваясь, заговорил Фрейберг…

— Нет, он, должно быть, рехнулся! — покрутил пальцем у виска один из сыщиков.

— Можно подумать, он хочет, чтобы его самого зарезали и разложили бы на сорта, — расхохотался Пиляев.

— Господа, не смейтесь! — Фрейберг поднял руку. — Дело гораздо важнее, нежели вы думаете, и я покорнейше прошу вас помочь мне и сделать то, что я прошу!

Он говорил это серьезно и озабоченно, и тон его голоса вдруг сразу подействовал на присутствующих.

Пошептавшись между собой, Пиляев и двое сыщиков взяли шапки, надели шубы и вышли из дома.

Через час с городской бойни приехал сортировщик мяса, явился Пиляев с доктором, а один из сыщиков — с ветеринаром.

В воздухе пахло какой-то необычайной тайной, и все с напряженным любопытством ждали, когда Фрейберг начнет говорить.

Но дело, к всеобщему удивлению, неожиданно приняло смешной оборот.

— Вот и хорошо, что здесь собрался медицинский персонал, — произнес Фрейберг. — А то ведь я не на шутку испугался, что мне самому и всем вам, господа, пришлось бы отведать собачьего мяса!

— Что за ерунда! — воскликнул кто-то.

— Дурит он нам голову! — подал голос другой.

— Нет, шутки в сторону, — произнес Фрейберг, успевший совершенно овладеть собою. — Дело заключается в следующем. Несколько дней назад кое-кто сказал мне, что в одной здешней мясной лавке под видом телятины продают мясо щенят рослых пород. А тут я вдруг вспомнил, что сегодня случайно сам брал телятину в этой самой лавке. Хотя я и установил за ней надзор, но ведь теперь зима, приготовленное мясо может лежать месяцами, и мне вдруг пришло на ум: а вдруг я купил сегодня вместо телятины — собачатины! Я брезглив до болезненности, и раз мне пришла в голову подобная мысль, я ни за какие коврижки не притронулся бы к ужину, пока меня не успокоили бы специалисты. А между тем я вовсе не хотел отказываться сегодня от хорошей закуски и выпивки в кругу добрых приятелей. Поэтому…

Он обернулся к доктору, ветеринару и сортировщику.

— Поэтому, надеюсь, вы извините меня за то, что побеспокоил вас? Утешьте меня, успокойте и… проведем вечерок вместе.

— Гм… да чем же вас успокоить? — спросил доктор.

— Простой экспертизой мяса, — ответил сыщик. — Не угодно ли, господа эксперты, пройти со мною на кухню? А вы, господа, пока подождите нас в столовой.

Сказав это, Фрейберг удалился вместе с доктором, ветеринаром и сортировщиком.

Придя на кухню, он приказал старухе-кухарке подать привезенную им телятину.

— Два куска я зажарила, а третий в погребе, — ответила она.

Фрейберг поморщился.

— Ну, тащи сюда третий, — приказал он.

Кухарка принесла телятину и положила ее на стол.

Эксперты углубились в исследование.

— Гм… Это совсем не телятина, — произнес сортировщик, осмотрев мясо и попробовав его на вкус. — Вкус страшно сладкий и цвет… нет, признаюсь, я до сих пор никогда не видал подобного мяса… Я… я не решаюсь быть экспертом.

— Но, во всяком случае, это мясо не может принадлежать молодому щенку, — сказал ветеринар. — У самого толстого щенка вы не найдете такого большого куска мякоти и… притом собачье мясо синеватого цвета… Черт его знает, чье это мясо!

Между тем доктор, взяв в руки кусок, глядел на него с выражением величайшего любопытства.

— Ну что? — подошел к нему Фрейберг.

Доктор растерянно взглянул на него.

— Да говорите же! — подбодрил его нетерпеливо сыщик.