Синдром Годунова, или Светящийся грим (СИ)

- И как ты думаешь это узнавать?

- Думаю, это знает мама. В прошлый раз она мне явно не все рассказала, что знает. Может она не хотела пугать меня... Я ей позвоню.

- А я на боковую, - зевнула Белла. - Две ночи без сна - это слишком даже для меня. Если не посплю, точно с катушек слечу.

- А это чревато, - улыбнулась Наташа, - так что лучше действительно иди-ка ты в люлю, пока в доме все окна целы!

Договорившись с мамой и сестрами о том, что завтра они приедут пообедать в дом со шпилем, Наташа прошла в комнату Виктора, прилегла рядом с ним и обняла сонного мужа:

- Витя, а ведь мы с тобой совсем забыли о годовщине.

- Мммпф... о какой годовщине? А-а! - сон мгновенно слетел с Уланова, и растрепанный Виктор рывком сел. В мятой рубашке и джинсах он был похож на студента, проспавшего лекции. - Ната, извини. Я дурак. Совсем заработался. Даже цветы не купил...

- Тебе, Витя, и вправду отдыхать надо больше. Ты же знаешь, что я не люблю букеты. Это я хотела извиниться. Мама упрекала меня, что мы за своей занятостью обо всем забываем. Я заверила ее, что о годовщине свадьбы точно не забуду. Но вот...

- В конце концов, мы все же вспомнили, - успокоил ее Виктор. - Может мы пока не безнадежны?

- Надежда есть всегда, Витя, главное - верить.

*

- Начинали они вдвоем в 90-е годы, - Татьяна Ивановна помешала сахар в чашке и осторожно отложила тонкую мельхиоровую ложечку. - Вилибалд и Кирилл. У них сначала была одна мастерская, потом прикупили магазин, в общем, расширяться начали. А потом уж не знаю: то ли Кирилл занял у кого-то деньги, то ли пропала партия товара, в общем, он оказался должен большую сумму. Ему даже угрожали...

Наташа, Катя, Лена и Лэтти слушали Татьяну Ивановну в малой гостиной дома со шпилем, где был сервирован чайный стол.

- Вилибалд как раз открыл вторую мастерскую, вложил в нее все средства, - продолжала Татьяна Ивановна. - Он мог дать денег только под залог мастерской. А Вилибалд боялся, что Кирилл не сможет выкупить залог, и мастерская уйдет конкурентам. Жесткие времена были, всех на прочность проверяли.

... Чтобы расплатиться с кредиторами, Кирилл продал квартиру на Большой Морской, машину и все имущество, и перебрался с женой и двумя детьми в Черноречье. Там он пал духом, начал выпивать, заливая горечь от крушения своей жизни. В семье начался разлад. Дочь, едва окончив школу, вышла замуж за первого встречного - сына дачников, снимавших полдома у родителей - и уехала с ним в Харьков, забыв дорогу в Черноречье. Сын все чаще пропадал подолгу, дома появлялся все реже; после 9 класса поступил в ПТУ, получил профессию маляра, по 11 месяцев в году колесил с бригадой по всему Крыму, и тоже часто выпивал и беспутничал. Однажды машина, на которой ехали хмельные работяги, слетела с дороги. Вася, которого зажало между сиденьями, выжил чудом. Мгновенно протрезвевшие товарищи отжали дверцу, выскочили из машины и вытащили оглушенного Василия за секунду до того, как взорвался бензобак. Выздоровев после переломов, парень напрочь утратил интерес к горячительному. Кроме того, в больнице его соседом по палате оказался семинарист, который давал ему почитать Библию и Евангелие. Под его влиянием после выздоровления Василий принял постриг в Инкерманском монастыре.

К этому времени Кирилл окончательно спился, превратился в полубезумного алкоголика без возраста. Если другие могут годами пьянствовать, не теряя человеческого облика, то ему не повезло.

Однажды зимним вечером он поплелся в магазин за второй бутылкой и не вернулся. Нашли его только весной, в дренажной канаве возле поля, когда стаял снег... Ночь была метельной, а перед этим дневное солнце подтопило снег, и к вечеру он схватился скользкой ледяной коркой... И почему-то именно на зимние праздники в Черноречье заявилась компания байкеров. Ночи напролет они гоняли по деревне и окрестностям, взрывая тишину ревом могучих моторов и такими же могучими воплями "Черноречье, не спи!", а их подружки, цепляясь за широкие плечи бой-френдов, восторженно визжали.

Кто-то из мотоциклистов, видимо, не заметил в метельной темноте шатающуюся фигуру тихого алкоголика, плетущегося к магазину... А потом испугавшиеся парни решили не вызывать милицию, а спрятать следы своей неосторожности... Наутро в селе наступила тишина. Оставив после себя глубокие борозды от колес, кучи пивных жестянок и разбитых бутылок и несколько поваленных заборов, ребята с огромными мотоциклами и горластыми подружками скрылись по-английски.

- Дядя знал об этом? - спросила Наташа.

- Да. Пару раз он приезжал, пытался предложить Кириллу денег, но тот всегда отказывался, обиду затаил... Поля, жена Кирилла, тоже не хотела иметь с Вилибалдом никаких дел.

Наташа вспомнила соседку, тихую набожную тетю Полю, которая служила в церковной лавке. У нее всегда в кармане находились пряник или постная конфета для соседской детворы...

- Она зла ни на кого не держит, но душа болит, - сказала мать, - вот и служит при церкви, молится за детей, за мужа... И для Вилибалда прощение вымаливает. А он тогда снова приехал в село. Ходил смотреть на то место, грозился, что найдет этих ребят, всех пересажает...

- Я помню, - сказала Лэтти. - Муж тогда был на взводе. Я не совсем понимала, что случилось. Он говорил: "И зачем я тогда мастерскую пожалел? Может, выкупили бы как-нибудь залог. А теперь уже ничего не поправить. Опять я на чужой беде поднялся!".

Наташа вспомнила историю о "Докторе Живаго" и "человеке в штатском". Пьяная болтовня Марины Ашотовны, первой жены Вилибалда Яковлевича, сломала карьеру папе. Дядя так и не смог простить Марине того, что его друга перевели в совхоз с понижением и чувствовал себя неловко потому, что сам после этого пошел в рост: горком, обком... А потом отказался выручить партнера по бизнесу, и тот спился и пропал. Значит, "железный Винтерштерн" в глубине души корил себя за злоключения своих друзей, по его, как он считал, вине. И как знать, может, увидев ночью за кладбищенской оградой две беснующиеся фигуры со светящимися лицами, снова вспомнил Виктора и Кирилла, и от этого закружилась голова у местного олигарха...

"Я, Лэтти и Жанна увидели на этом видео всего лишь двух пьяных сопляков и не испугались. А дядя?.. Ведь мы смотрели на одно и то же, А увидели, видимо, разные вещи!". И вздохнула, искренне сочувствуя дяде...

Татьяна Ивановна, Катя и Лена согласились приезжать в дом со шпилем и провести там новогодние праздники, но переселяться сюда отказались. Татьяна Ивановна сказала: "Пока силы есть - останусь в Черноречье!", а сестры обещали подумать. Сама Наташа решила жить на два дома, в Севастополе и в Питере, по месяцу в каждом городе. Витя согласился с женой.

*

Декабрь у Наташи выдался спокойным. В первой половине дня она не выходила из кабинета, усиленно работая над новым романом "Дом со шпилем", а во второй решала вопросы с ремонтом дороги, решив к лету превратить разбитую мостовую со стертой разметкой и щербатые узкие тротуары в современную автостраду с широкими тротуарами, ограждениями, четкой разметкой, качественным освещением и улучшенной ливневкой. При помощи Гены и Виктора девушка нашла строительную компанию, заслуживающую доверия, и заключила с ними договор. И дело закипело.

Белла и Коган работают тут же, представляя интересы Геннадия и Алисы в деле против арестованных "мажоров" и их родителей. Гена с сестрой настроены решительно; родители школьников так же жаждут выручить своих непутевых детишек, и противостояние закипело нешуточное.

После ареста авторов "видео месяца" у Дмитрия Северина появился шанс отделаться наказанием только за хулиганство, но Коган клянется, что "этот ж...дыр" у него хотя бы пару лет отсидит "за свои г...ношуточки".

Куда хуже перспективы у Владлены, Сергея и Анатолия. Обвинения, предъявленные им, более серьезны, и наказание грозит суровое. Видео на ютубе и результаты первичного обыска в квартире Влады изобличают их с головой, и это перевешивает все отличные характеристики и истории о примерном поведении Влады, Толика и Сережи...