Золотые пауки

— Где был мужчина?

— Рядом с ней. Кроме них, в машине никого не было. Наверное, по моему лицу он понял, что меня что-то удивило, потому что еще сильнее надавил ей в бок пушкой. Она аж дернулась…

— Пушкой?

— Ну да, пистолетом.

— Вы видели пистолет?

— Нет, но я же не простофиля. С какой стати ей звать на помощь фараонов и почему она так дернулась? Уж не думаете ли вы, что он ткнул ее самопиской?

— Предпочитаю пистолет. Дальше.

— Я отступил на шаг. Ведь у меня в руке была тряпка, а у него пушка. Теперь дальше… Только поймите меня правильно: фараонов я на дух не выношу. Как и вы… Но все произошло так быстро, что я, сам не сознавая, что делаю, стал оглядываться в поисках фараона. Никого. Тогда я побежал, чтобы посмотреть за углом, но тут как раз дали красный, и «кадди» рванул с места. Я пытался задержать какую-нибудь машину, чтобы поехать следом, но никто не остановился. Я подумал, что успею нагнать их у Восьмой авеню, и со всех ног бросился по Тридцать пятой улице, но у Восьмой авеню тоже зажегся зеленый, так что «кадди» даже не притормозил… Но я успел запомнить номер.

Он сунул руку в карман штанов, выудил клочок бумажки и прочитал:

— «Коннектикут. ЮЮ 9432».

— Отлично, — Вулф поставил пустую чашку на блюдце. — Вы сообщили этот номер полиции?

— Я?! — Пит подскочил как ужаленный. — Фараонам? Вы что, за психа меня держите? Чтобы я пошел в участок и выложил все какому-нибудь паршивому сержанту? Да ни за какие коврижки! Во-первых, мне не поверили бы, стали бы придираться, да еще потом взяли бы на заметку. Вам-то все равно, вы признанный сыщик с лицензией и умеете обращаться с ихним братом.

— Вы так считаете?

— Еще бы, это как пить дать! У нас все говорят, что вы знаете за ними кучу грязных делишек, вот они вас и боятся, иначе давно бы в порошок стерли. Ну, а мне рисковать нельзя, хоть я и чист, как стеклышко. Ненавижу фараонов, но для этого вовсе не обязательно быть жуликом. Я все твержу матери, что я чист, за мной и вправду никаких особых грешков не водится, но должен вам сказать, что непросто оставаться честным в наше время. Ну, ладно, что вы все-таки думаете о том, что я вам рассказал?

Вулф ответил не сразу.

— Мне кажется, что описанный вами случай… несколько туманен.

— Точно! Вот почему я к вам и пришел. Я все продумал и понял, что дельце может сулить выгоду, если за него взяться с умом. «Кадди» этот темно-серый, прошлого года выпуска. А мужчина тот хоть с виду казался гадом, точно говорю вам, мог бы запросто купить еще три таких, как, впрочем, и женщина. Она не так стара, как моя мать, хотя точно утверждать не берусь, потому что моя мать делает всякую грязную и тяжелую работу, а эта, бьюсь об заклад, никогда не работала. Потому она и красивая, хотя на левой щеке у нее царапина. И еще большие золотые серьги в форме пауков с растопыренными лапами, чистого золота.

Вулф хмыкнул.

— Ну, ладно, — уступил Пит, — как золотые… Хотя точно не медные. В общем, весь вид говорил о том, что у них денег куры не клюют, и я рассудил так: люди денежные, тут можно хоть немного заработать. А то и полсотни отхватить, если правильно действовать. Ведь если он ее убьет, я сумею опознать его и получить награду. Я могу рассказать, что она мне сказала и как он ткнул ей в бок пистолетом…

— Вы не видели пистолета.

— Это не важно. Если он ее не убил, а только вынудил что-то сделать, или сказать, или дать, я могу явиться к нему и, если он не выложит мне полсотни, а то и сотню, пригрожу рассказать обо всем кому следует.

— Это называется шантаж.

— Ну и пусть. — Пит стряхнул крошки печенья с пальцев на поднос. — Я все обдумал и решил встретиться с вами. В одиночку я с этим не управлюсь, вот и подумал подключить вас. Только не забудьте, что в этом деле главный я. Если думаете, что я по дурости назвал вам номер машины, до того, как мы уговорились об условиях, то это не так. Я не такой уж безмозглый. Если даже вы припрете его к стене, вам все равно без меня не обойтись — ведь только я могу опознать его, поэтому нее зависит от меня. Теперь вы понимаете, что я не дурак? Ну как, договоримся? Предлагаю поделиться поровну. Идет?

— Позвольте вам сказать. Пит. — Вулф отодвинул кресло назад и устроился поудобнее. — Если нам с вами предстоит действовать сообща, то, мне думается, я должен рассказать вам кое-что о науке и об искусстве проведения расследования. Мистер Гудвин, конечно, запишет все это, потом отпечатает и даст вам экземпляр. Но сначала он должен позвонить. Арчи, ты запомнил номер машины? Позвони в приемную мистера Кремера и продиктуй этот номер. Скажи, что, по твоим сведениям, эта машина либо ее владелец или водитель имеет отношение к преступлению, которое, возможно, произошло в нашем городе в последние два часа. Предложи им проверить машину в обычном порядке. В подробности не вдавайся. Скажи, что эти сведения пока не подтверждены и что справки следует наводить с осторожностью.

— Послушайте! — Не сдержался Пит. — А кто такой этот Кремер? Не фараон ли?

— Инспектор полиции, — ответил Вулф. — Вы же сами предположили, что могло случиться убийство. Там, где убийство, там должен быть и труп. Если есть труп, то его следует искать. Пока он не найден, браться за дело бессмысленно. Мы с вами не знаем, где его искать, поэтому подкинем эту задачу полиции. Я часто использую полицию таким образом. Арчи, ты, конечно, не станешь упоминать имени Пита, поскольку он не хочет, чтобы его взяли на заметку.

Я удалился в кабинет и уселся за свой стол. Набирая номер телефона уголовной полиции Манхэттена, я размышлял над тем, что из тысячи приемов, к которым прибегает Вулф, чтобы сделать себя в конец несносным, наихудший обычно тот, который сам Вулф считает остроумным. Когда, переговорив с Пэрли Стеббинсом, я повесил трубку, мне страшно захотелось незаметно улизнуть из дома, чтобы посмотреть, как Москони и Вотрус орудуют киями. Но, конечно, этого нельзя было сделать, потому что Вулф воспримет мой уход за свою победу, быстренько выпроводит Пита и с самодовольной улыбкой уединится с книжкой. Поэтому я вернулся в столовую, сел на место, приготовил блокнот, авторучку, и бодрым тоном произнес:

— Все в порядке, они извещены. Давайте, выпаливайте вашу лекцию об искусстве сыска, только ничего не упускайте.

Вулф откинулся назад, оперся о подлокотники кресла и соединил кончики пальцев.

— Вы, конечно, понимаете, Пит, что я ограничу свой рассказ проблемами и методами работы частного детектива, который зарабатывает на жизнь своей профессией.

— Угу, — отозвался тот, принимаясь за вторую бутылку кока-колы.

— Я заметил у вас стремление к обогащению, Пит. Но вы не должны позволять этому стремлению заглушать другие соображения. Конечно, желательно получать свой гонорар, но весьма существенно знать, что вы действительно заработали его, а это во многом зависит от вашего эго. Если ваше эго жизнеспособно и отличается стойкостью, у вас редко будут трудности…

— А что это такое, мое эго?

— Существует несколько определений этого слова — философское, метафизическое, психологическое, а в наше время еще и психоаналитическое, но в том смысле, в котором я его употребляю, оно означает возможность поддерживать все, что возвышает ваше мнение о самом себе, и глушить все, что его принижает. Вам ясно?

— Вроде бы ясно. — Пит сосредоточенно сдвинул брови. — Это значит, довольны ли вы собой или нет?

— Не совсем точно, но достаточно близко к истине. При здоровом эго наши чувства…

— Что значит здоровое эго?

Вулф скривил губы.

— Я буду стараться прибегать к словам, которые вы должны знать, но, если какое-нибудь слово будет вам непонятно, прошу вас не перебивать меня. Если вы достаточно сообразительны, чтобы стать хорошим детективом, то должны быть и достаточно сообразительны, чтобы понять значение нового для вас слова по контексту, иначе говоря, по тем словам, которые окружают незнакомое слово. Обычно это бывает нетрудно. Сколько вам лет?