Нат Пинкертон и кровавый алтарь. Сборник

– Это мог быть только один из платков с настоящими брюссельскими кружевами, – живо ответила она. – Муж привез мне из Парижа дюжину таких платков, каждый из которых стоит около двухсот долларов.

Лицо сыщика прояснилось.

– В таком случае вы сейчас же можете установить пропажу, без всякого сомнения. Убедительно прошу вас, сударыня, узнайте, целы ли у вас эти платки.

– Я сделаю это немедленно, – ответила Лилиан, нажала кнопку звонка и приказала вошедшему лакею:

– Позовите ко мне Мэри.

Лакей вышел.

– Кто эта Мэри? – спросил Пинкертон.

– Моя горничная. Она очень услужлива, и я ею довольна.

– Она ведает всем вашим бельем?

– Да, и очень добросовестна в этом отношении.

– А давно она у вас служит?

– Месяца три. Лорд Стоунфилд привез ее из Англии. А так как перед этим я уволила свою горничную за нечестность, то он и уступил мне эту, по его словам, порядочную и расторопную девушку, которая прослужила у него уже несколько лет.

В эту минуту дверь отворилась, и в гостиную вошла Мэри. Она низко присела перед своей госпожой и спросила, как и положено учтивой, послушной служанке:

– Чего изволите, сударыня?

– Принесите мне ту дюжину кружевных брюссельских платков, которые покойный муж привез мне из Парижа.

Услышав это приказание, Мэри слегка вздрогнула и побледнела, но быстро оправилась и ответила:

– Слушаю. Сейчас принесу, сударыня.

Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Но от зоркого глаза Пинкертона не ускользнуло ее смущение. Он снова обратился к Лилиан.

– Смею вас уверить, сударыня, – сказал он спокойно и твердо, – что в этой дюжине будет недоставать одного платка.

– Не может быть! – быстро возразила она. – А впрочем, увидим…

Пинкертон продолжал так же спокойно:

– Кто такой этот лорд Стоунфилд?

– Очень элегантный молодой человек, родственник недавно умершего миллионера Грина, который оставил ему все свое состояние.

Глаза сыщика сверкнули, и у него вырвалось:

– Племянник мистера Грина, труп которого недели три назад был найден ниже по течению от Цепного моста?!

Лилиан Барри побледнела. Она поняла, почему Пинкертон так ставит вопрос, и невольно содрогнулась.

– Да, действительно, он племянник мистера Грина. Но я не думаю, чтобы он имел какое-либо отношение к убийству: лорд Стоунфилд – джентльмен и в высшей степени порядочный человек.

– Он бывал у вас? – продолжал допытываться сыщик.

– Да. Его ввел в наш дом дядя, мистер Грин.

– Он принадлежал, конечно, к числу ваших поклонников?

Миссис Барри энергично запротестовала.

– Напротив! – воскликнула она. – Он был настолько сдержан и серьезен, что ни разу не позволил себе ни одного лишнего слова. И я могу сказать, что он гораздо симпатичнее всех бывавших у нас мужчин.

– А каков лорд собою?

– Он высок и строен, глаза и волосы темные, лицо несколько бледновато, бороды и усов не носит.

В эту минуту снова вошла горничная с видимым выражением испуга на лице. Она опять низко присела и заговорила быстро, точно захлебываясь от волнения:

– Представьте себе, сударыня, я не могу найти одного платка. Я искала, я перерыла все решительно и не нашла, неужели его украли? Может быть, он пропал еще при той горничной, которая служила до меня и которую вы уволили за нечестность?..

Миссис Барри крайне удивилась.

– Вы были правы, мистер Пинкертон, – тихо сказала она. – Боже мой, откуда вы могли это знать?

Но сыщик обратился к горничной.

– Скажите мне, Мэри: неужели платок пропал еще до вас?

Он сказал это четко и внушительно, глядя своими серыми глазами прямо в глаза девушки. Она побледнела, не смея взглянуть на него.

– Право, не знаю, что вы хотите этим сказать, – смущенно ответила она. – Я не брала этого платка… и вообще никогда в жизни я не делала ничего бесчестного… Если хозяйка изволят приказать пересчитать все белье, то оно окажется в целости.

– В этом я не сомневаюсь, – холодно ответил Пинкертон. – Но дело в том, что не хватает именно этого платка. Все остальное белье, конечно, цело. А платок этот был употреблен на гнусное дело!

Горничная вздрогнула и бросила испуганный взгляд на сыщика, который говорил таким спокойным, уверенным тоном.

– Очень неприятно, если это действительно окажется так… Только я ничего не знаю и еще раз повторяю, что при мне этот платок пропасть не мог. Определенно он пропал раньше, а на что он был употреблен, я не могу знать…

Сыщик подошел к Мэри вплотную и сказал сурово:

– Можете быть совершенно уверены, Мэри, что я разгадаю тайну этого убийства. И горе тому, кто так или иначе к нему причастен. Запомните мои слова и примите их к сведению.

Она стояла, не смея поднять головы, но когда он закончил, она бросила на него быстрый враждебный взгляд и сказала:

– Я не понимаю, о чем вы говорите… А впрочем, можете говорить, что вам будет угодно.

– Хорошо! – холодно заметил Пинкертон. – Теперь идите, но поверьте, что я скоро узнаю, как именно при помощи этого платка мистера Джона Барри заманили на Цепной мост…

Она отпрянула, повернулась и быстро вышла из комнаты, на этот раз не делая глубокий книксен перед хозяйкой. Очевидно, страх, охвативший ее, заставил забыть приличия.

Пинкертон невольно усмехнулся, увидев, в какое изумление, чтобы не сказать – ужас, пришла хозяйка дома.

– Да, – сказал он. – В тихом омуте черти водятся. Эта горничная еще приготовит вам сюрприз!

– Боже мой, что же мне делать? – сказала Лилиан со слезами в голосе. – Неужели вокруг меня одно вероломство, и мне угрожает какая-то опасность?

– Вы можете быть уверены в остальных слугах, сударыня?

– Эти люди помногу лет служат в моем доме. Я могу довериться каждому из них.

– В таком случае, будьте спокойны: эта злодейка не найдет в доме ни одного сообщника.

Лилиан умоляюще протянула руки.

– Ради Бога, объясните же мне, какое значение имеет этот несчастный платок? Откуда появилась у вас уверенность, что он обязательно должен был пропасть?

– Об этом я пока умолчу, так как и сам не вполне уяснил себе суть дела. Надеюсь, однако, что очень скоро я смогу сообщить вам все как есть.

На этом он раскланялся, но в дверях задержался и сказал:

– Прошу вас, не выказывайте горничной никакого подозрения. Обращайтесь с ней совершенно так же, как и прежде. Она должна пребывать в уверенности, что вы считаете ее безусловно не виновной.

– Постараюсь, хотя это мне будет нелегко… – ответила она и ласково кивнула сыщику на прощанье.

Спустившись с лестницы, Пинкертон отвел швейцара в сторонку.

– Послушай, братец! У меня к тебе дело. Не ответишь ли ты мне на кое-какие вопросы?

С этими словами он сунул ему в руку золотой. Швейцар широко осклабился и поспешил заверить:

– К вашим услугам, сударь.

– Только никому ни слова о том, что я тебя спрошу, – сказал сыщик серьезно и твердо. – Никому во всем доме!

– Помилуйте, – сказал швейцар. – Я не баба.

– Так слушай. Ты знаешь, конечно, лорда Стоунфилда?

– Как же, знаю. Он здесь часто бывает. И с тех пор, как он получил наследство от своего дяди, мистера Грина, всегда много дает на чай.

– Ты не замечал, чтобы лорд Стоунфилд говорил о чем-нибудь с горничной Мэри?

Швейцар покачал головой.

– Нет, ничего такого я не замечал. Да разве будет такой важный господин связываться с этой девчонкой? Ведь это срам один, что ее здесь держат. Шатается все время со своим кавалером, который чуть не каждый вечер поджидает ее у подъезда. А он – прямо хулиган какой-то. В самых последних трущобах поискать такого бродягу…

Пинкертон слушал с огромным интересом.

– Значит, у нее есть кавалер? Хотелось бы взглянуть на этого красавчика. Такой уж у него страшный вид?

– Как вам сказать: одевается-то, пожалуй, и прилично, но рожа у него прямо-таки пакостная. Настоящий жулик. Наверное уже успел отсидеть не один годик за решеткой.