Виктор из светской бригады

И он послушно позволил себя отвести.

Отель был взбудоражен. Внизу, в холле и обширном вестибюле, толпились и только что прибывшие, и те, кто уже не первый день проживал в этом отеле, и просто любопытные. Вся эта шумная толпа возмущалась тем, что всех просили не выходить из отеля.

Сидя в бюро, комиссар Молеон чувствовал себя как в осажденной крепости. Он едва взглянул на приведенного к нему Виктора-Ависто и обратился к одному из помощников. Было совершенно очевидно, что комисcap озабочен одним только мистером Бемишем, против которого у него возникли серьезные подозрения.

— Так… А англичанин? — спросил он у инспектора, который сопровождал Виктора. — Ты его не привел?

— Он не может ходить, господин комиссар, по причине растяжения связок на ноге.

— Шутки! Он мне представляется здоровым, как битюг. Это тот самый толстяк с багровым лицом?

— Да, и с небольшими усиками.

— С усами? Тогда ошибки нет. Рубо остался с ним?

— Да.

— Идем со мной, ты меня проводишь.

Бурное вторжение уезжающего постояльца, спешившего на поезд, но числившегося в списке, составленном комиссаром, задержало Молеона. Он потерял две драгоценные минуты. Еще две минуты от отдавал распоряжения. Наконец он встал.

Виктор с проверенными бумагами в отличие от других не просил пропуск на выход из отеля и последовал за комиссаром. Он вошел в лифт вместе с инспектором и еще одним полицейским. Полицейские не обратили на него внимания. На третьем этаже они заторопились. Подойдя к двери номера 337, они нашли ее запертой.

Комиссар Молеон энергично постучал в дверь:

— Откройте мне, Рубо!

Молчание.

Он снова начал стучать и крикнул уже с раздражением:

— Открой же, сукин ты сын! Рубо! Рубо!

Комиссар вызвал коридорного. Тот выскочил из служебного помещения со связкой ключей. Молеон торопил его, начиная беспокоиться. Наконец дверь была открыта.

— Бог мой! — воскликнул комиссар, входя. — Этого я и ожидал!

На полу валялся связанный простынями инспектор Рубо с кляпом во рту.

— Ты не ранен, Рубо? Ах, бандит! Но как же ты оплошал? Как ему удалось тебя связать? Такой парень, как ты…

Инспектора развязали. Рубо был вне себя от гнева.

— Их было двое, — объяснил он сбивчиво, еще не имея возможности совладать с собой. — Да, двое. Откуда взялся второй? Он, должно быть, здесь прятался. Он напал на меня сзади и свалил ударом в затылок.

Молеон схватил трубку и дал команду:

— Никого не выпускать из отеля! Никаких исключений! Слышите? Всякий, кто попытается бежать, должен быть задержан. Никаких исключений!

И, положив трубку, он оглядел присутствующих в комнате:

— Итак, они были здесь вдвоем! Откуда взялся этот другой? Вы осмотрели ванную комнату, Рубо? Я уверен, он прятался там…

— Вероятно, так и было, — согласился Рубо. — Во всяком случае, я стоял спиной к ванной в тот момент, когда на меня неожиданно напали.

Зашли в ванную. Уже, здесь не оставалось никаких следов… Никаких указаний…

— Надо искать! — воскликнул комиссар. — Искать здесь, в отеле. Обшарьте все снизу доверху. Ты понял, Рубо? Начинай действовать.

Отдав распоряжения, он вышел из номера, отстраняя людей, собравшихся в коридоре, и пошел к лифту, когда справа донеслись возбужденные голоса и крики. Рубо сообразил, что Бемиш мог направиться к выходу на улицу Понтье, выскочил за комиссаром и высказал свои соображения.

— Да, но Лармона охраняет этот выход, и приказ ему дан ясный, — отрезал Молеон.

Между тем шум справа нарастал, и это побудило комиссара изменить направление. Он пошел на шум. После первого же поворота Молеон и сопровождающий его инспектор увидели столпившихся людей, которые, заметив приближение полицейских, делали им знаки, приглашая побыстрее подойти. Там, в помещении, которое использовалось, как зимний салон, люди склонились над распростертым телом.

Рубо воскликнул:

— Да это англичанин, я его узнаю… Но он весь в крови…

— Как? Это Бемиш? Он жив?

— Жив, но серьезно ранен ударом ножа в плечо, это повлекло сильное кровотечение.

— Значит, это сделал тот, другой, — заявил комиссар. — Он ударил тебя по затылку и…

— Черт побери, комиссар, он хотел отделаться от своего сообщника. К счастью, его схватят, потому что все выходы закрыты.

Виктор, повсюду следовавший за полицейскими, не стал ожидать дальнейшего и в суматохе проскользнул ко второй лестнице, по которой опрометью спустился вниз.

Выход на улицу Понтье был рядом.

Там толпились служащие отеля, осаждавшие Лармона и еще двух полицейских. Виктор сделал знак своему другу.

— Нельзя пройти, Виктор. Строгий приказ.

— Не беспокойся, — шепнул Виктор, — я обойдусь без тебя. Тебе предъявляли пропуск?

— Да.

— Фальшивый.

— Дьявольщина!

— Этот тип сбежал?

— Черт побери, да!

— Как он выглядел?

— Не обратил внимания. Молодой…

— Ты знаешь, кто это был?

— Нет.

— Арсен Люпен!

3

Уверенность Виктора относительно того, кем был сбежавший, сразу же стихийно передалась всем тем, кто переживал эти минуты сумасшедшего возбуждения, где смешивались, как это обычно бывало в историях с Арсеном Люпеном, комическая сторона, буффонада и нечто от водевиля.

Молеон, бледный, сбитый с толку, но державшийся с напускным спокойствием, которое опровергалось этой смертельной бледностью, непрерывно заседал в кабинете директора, как главнокомандующий в своей ставке. Он звонил в префектуру, требуя подкрепления, посылал распоряжения в разные концы отеля, отдавая приказы, противоречащие один другому, сбивавшие всех с толку. Беспорядок был невообразимый, еще больше было возбуждение. Всюду кричали: «Люпен! Это Арсен Люпен! Его видели! Он обложен со всех сторон! Ему не уйти!».

Бемиш провел некоторое время лежа на диване, затем его отправили в госпиталь, где врач, осмотрев его, уверенно сказал:

— Рана не смертельная… Завтра его можно будет допросить.

Затем с улицы Понтье прибыл очень возбужденный Рубо.

— Он бежал через черный ход. Он предъявил Лармону карточку, подписанную вами, шеф.

Молеон резко воспротивился:

— Это фальшивка. Я не подписал ни единой карточки. Вызови ко мне Лармона.

Рубо стрелой полетел выполнять приказание.

Минут через пять он вернулся.

— Там, в комнате англичанина, чернильница еще открыта. Ручка не на своем месте… Там же есть карточки отеля…

— Значит, там и была изготовлена фальшивка.

— Нет, шеф. Я бы увидел. Я заметил только, что англичанин обулся и они побежали…

— Но ни тот, ни другой ведь не знали, что в отеле идет следствие?

— Может быть, и знали.

— Кто же им сказал?

— Когда я вошел, у англичанина был гость, этот тип из Перу…

— Маркос Ависто… Кстати, что с ним! Куда он девался?

Новое поручение для Рубо.

— Никого, — доложил он, возвращаясь, — комната пуста. Три сорочки… Костюм… Предметы туалета, в том числе ящичек для грима. Перуанец, видимо, загримировался.

— Конечно, это был сообщник, — пришел к заключению Молеон. — Выходит, их было не двое, а трое. Господин директор, скажите, кто жил рядом с комнатой Бемиша?

Посмотрели план отеля, сверились со списками проживающих и весьма удивленный директор сообщил:

— Эта комната также была снята господином Бемишем.

Казалось, комиссар ничего не понимал.

— Как же это могло быть?

— Так и было. Со дня его приезда. Он попросил у нас два соседних номера.

Наступило молчание. Затем Молеон резюмировал:

— Таким образом, можно утверждать, что трое дружков жили по соседству на одном этаже. Маркос Ависто — в номере 345, Бемиш — в номере 337, а Арсен Люпен — в соседнем, который служил ему убежищем с момента его побега из бара на улице Марбеф. Видимо, там он лечился от раны. За ним ухаживал, кормил и охранял, разумеется, Бемиш, с такой ловкостью, что персонал отеля даже не заподозрил о присутствии Люпена.