Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)

Глава 6

Отцы выиграли жребий и выбрали подачу. Они зашли в павильон, и пока мистер Кокер, Хью Уинтрингем и первый защитник калитки надевали щитки и перчатки, остальные расположились на ступенях и в шезлонгах, надеясь, что все ограничится одной партией. Было довольно много суматохи и суеты возле табло и турнирной таблицы, где несколько мальчиков пытались рассортировать книги записи счета и карандаши. Один из них подошел к мистеру Кокеру:

– Сэр, не могли бы вы дать нам порядок бэтсменов?

– В ноль минут. – Мистер Кокер полез в карман блейзера, висевшего на перилах павильона. – К вашим услугам. Отдайте его полковнику Кроуфорду, когда закончите.

– Да, сэр.

Ребята склонились над таблицей и стали лихорадочно писать, высунув языки и почти соприкасаясь лбами.

– Эй, вы двое, живее! Судьи выходят.

– О господи! Есть у кого-нибудь острый карандаш? Этот весь сточился.

– Дайте мне сюда список. Пусти, идиот, порвешь! Я его должен отдать отцу Флиндерс-Кроуфорда, так сказал мистер Кокер.

– Жаль, Притчарда нет. Он не говорил, почему не будет вести счет?

– Сад свой поливает.

– Поливает? Какого черта?

– Не знаю. Ой, господи, смотри, начали! Это был уайд-бол. Ты записал этот уайд?

На другой стороне поля стали собираться зрители. Жены и матери участников команд заняли места заранее, удобно устроившись в шезлонгах под немногочисленными деревьями у края поля. Опоздавшим повезло меньше – им пришлось сидеть позади в редкой тени ветвей или же терпеть жар летнего солнца. На землю постелили рогожи, и на них расположились младшие братья и сестры учеников, не обращавшие внимания на игру, которой не понимали, и разгоряченные возней друг с другом.

Джилл Уинтрингем с няней заняли место заранее, а Гермиона и Бренда сопровождали ее старших детей. Младенец, сочтенный слишком маленьким для крикета, был отдан под заботливый надзор бабушки.

– Никки, тебе на это дерево не залезть. Слишком скользкий ствол.

– Залезть, если мне Миона поможет. Миона, подсади меня.

– Не стану. Я очень рада, что сам ты туда залезть не можешь.

Николас напал на нее, всем весом пятилетнего крепыша бросившись под ноги. Она свалилась на него сверху.

– Не задави его, – предупредила Джилл.

Но Николас уже вылез из-под двоюродной сестры и уносился с криком:

– Не поймаешь, не поймаешь! Миона, не поймаешь! И ты, Бренда, не поймаешь!

– Непослушный мальчик, – глубокомысленно заявила Сьюзен. Она сидела на краю одеяла возле няни, рвала траву и сыпала ее себе на ноги. – Никки – плохой. Сюзи – хорошая, – заключила она елейно, подбрасывая травинки в воздух. Часть из них улетела няне в лицо.

– Совсем не такая хорошая! – сердито возразила ее жертва, подняла Сьюзен с края одеяла и отряхнула с нее остатки травы.

– Мама – на ручки, – твердо заявила Сьюзен и потрусила к Джилл.

Из-за дерева вышел Дэвид Уинтрингем, таща перед собой стул.

– Твоя дочь, как всегда, очень собой довольна, – заметил он.

– Хотелось бы, чтобы ты называл ее «наша дочь».

– Она абсолютно на тебя похожа.

– Я никогда не бываю самодовольна, и ты отлично знаешь, откуда это у нее. Почему не занимаешься розыском?

– Кажется, ты горишь желанием втравить меня в это дело? Ты всегда начинала трепетать, едва я брался за такую работу. Потому что убийца обязательно меня подстережет и ликвидирует, стоит мне только подобраться поближе. Ты так хочешь от меня избавиться? – Дэвид посмотрел на нее с комическим отчаянием. – Это конец?

– Возможно, – спокойно ответила Джилл. – Здесь столько учителей, да еще эти шекспировские актеры, такой выбор молодых и подходящих, что у меня голова кружится. Как, очевидно, и у нашей мисс Фосетт. Она присвоила себе этого красивого незнакомца, и его коллеги женского пола очень по этому поводу дуются. Фактически это лучшее из всего, что сделала за последние месяцы Рут Фосетт. Надо найти мистера Хилла и проследить, чтобы ему было хорошо видно.

– Не надо. Он стоит прямо за нами и смотрит сурово. Ох, отлично сыграно, сэр!

Прекрасный драйв от биты мистера Кокера принес команде четыре рана. Мистер Уорвик, судивший матч, помахал рукой, и табло пришло в движение, побежавшие цифры остановились на пятидесяти. Упал последний мяч овера, и одиннадцать игроков «Денбери» с весьма недовольным видом поменялись местами. Кокер, капитан, бросил мяч Алистеру Уинтрингему.

– Алистер будет подавать, – сказала Джилл, хотя все и так было очевидно. – Няня, Сьюзен вертится как юла. Не лучше ли увести ее в помещение? А потом вы могли бы поискать Николаса? Он ушел с Гермионой и Брендой.

Няня сняла подопечную с колена матери и, вопреки протестам и отказам, увела ее в школу. Сопротивление удалось преодолеть лишь обещанием посмотреть на котят у кошки садовника.

– Алистер, давай! – произнес Дэвид себе под нос. – Выбей папочку! Хью заработал больше, чем заслуживает, но вот этот полубыстрый, который ему все время подает школа, он отбивать умеет.

Алистер пришел к тому же заключению, а кроме того, не забыл многолетние игры в саду у себя дома. И вместо быстрого, который стал отрабатывать в этом семестре, подал медленный аккуратный прямой мяч, постепенно набиравший высоту и резко падавший; мяч любительский, но для нетерпеливого бэтсмена – смертельный.

Хью Уинтрингем, стыдясь первой попытки сына, раздраженно шагнул вперед и, махнув битой, промазал. Мяч, с глухим стуком ударившись о землю, покатился и нашел среднюю стойку. Раздался гром аплодисментов, мистер Уинтрингем пошел прочь, все сильнее краснея, а Алистер смущенно улыбался.

Дэвид качался взад-вперед, захлебываясь от восторга, и кричал:

– Он не забыл! Молодец, Алистер! Бедняга Хью никогда не умел дождаться медленного мяча. Я уж сколько раз…

– Дэвид, посмотри, кто здесь, – тихо сказала Джилл.

Она давно пришла к выводу, что крикет – не женская игра. Но приятно было наблюдать, с каким удовольствием играют мужчины, и пока от нее, Джилл, не требуется следить за каждым ударом, она может проявлять разумный, хотя и сдержанный интерес. Но это не мешало ей держать глаза открытыми, и в то время как Дэвид был поглощен игрой и воспоминаниями о прежних днях, она углядела знакомого человека со спокойным лицом, направлявшегося к ним по траве.

– Митчелл! – воскликнул Дэвид, обернувшись.

– Рад вас видеть, – сказал инспектор. – Пожалуйста, не вставайте, миссис Уинтрингем. Нет, я не буду садиться. Я сюда приехал работать, а не смотреть крикет. Должен сказать, очень приятное место.

– Вы знали, что я здесь? – спросил Дэвид, несколько разочарованный. Он надеялся, что его присутствие окажется сюрпризом.

– Конечно, знал. Директор школы попросил прислать меня по вашей рекомендации. Я чуть не отказался, услышав об этом.

– Однако долг есть долг, – договорила Джилл.

– Именно так, миссис Уинтрингем. Но ведь доктор знает, когда ему следует стушеваться, не правда ли, док? Не думаю, что вы мне будете сильно досаждать.

– Я не так в этом уверен. И наверняка смогу оказаться вам чертовски полезен с этой театральной публикой. Они скорее будут говорить со мной, чем с вами. Суперинтендант Роджерс от них мало чего добился.

– Я не слишком много об этом знаю. По пути прочитал его доклад. Кажется, там есть пара интересных моментов.

– В том числе протокол вскрытия?

– Да.

– Я ездил на вскрытие в Стэнхерст.

– Я и не надеялся, что вы упустите малейшую возможность сунуть нос.

– Вы только послушайте! – с горечью сказал Дэвид. – Годы не смягчили его ни на йоту. Все так же туп и упрям, если не сильнее.

– Ты не должен унижать инспектора, – возразила Джилл. – Он совершенно прав, указывая тебе твое место.

– Благодарю вас. – Инспектор Митчелл поклонился Джилл и двинулся было прочь, но остановился и вернулся. – Если вы и правда обнаружите что-то полезное, – сказал он Дэвиду, – найдете меня в музее. Сперва я здесь осмотрюсь, а потом отправлюсь туда.