Тайна пентхауса

Женщина прищурилась:

— Какая наглость! Я…

— Поедем по-хорошему, и вы избавите себя от многих неприятностей. Вы и понятия не имеете, какая здесь соберется толпа, когда подъедет полицейская машина.

Глава 12

В ГЛАВНОМ ПОЛИЦЕЙСКОМ УПРАВЛЕНИИ

Когда Эллери и мисс Отеро вошли в приемную на втором этаже Главного полицейского управления, дверь кабинета инспектора Квина открылась и оттуда вышли Лоис Линь, три пожилых китайца и сержант Вели.

Сержант застыл как вкопанный, увидев Ольгу Отеро.

Эллери подошел к Лоис Линь.

— Не возражаете подождать несколько минут, мисс Линь? Возможно, вам удастся помочь инспектору вернуть драгоценности.

Лицо китаянки прояснилось.

— Конечно я подожду! Я очень хочу помочь! — Она повернулась к своим спутникам и заговорила с ними по-китайски.

Китайцы удалились, церемонно поклонившись мисс Линь и Эллери. Усадив девушку, Эллери повернулся к сержанту:

— Вели, пожалуйста, скажите папе, что пришли мисс Ольга Отеро и мистер Квин. И не забудьте закрыть рот, прежде чем войти к нему в кабинет.

Сержант щелкнул челюстями и отправился выполнять поручение. Он вернулся почти тотчас же, открыл дверь и пропустил мисс Отеро и Эллери.

Когда они вошли, инспектор Квин поднялся и указал на стулья по обеим сторонам стола. Сержант пересек комнату и встал спиной к окну — похоже, он был не в силах отвести взгляд от Ольги Отеро.

— Папа, — сказал Эллери, опускаясь на стул, — мисс Отеро пришла для того, чтобы показать тебе ожерелье из жадеита — то, о котором мы говорили.

Старик подмигнул Эллери и повернулся к женщине. Она спокойно открыла сумочку, достала ожерелье и протянула ему. Инспектор насчитал двадцать шесть жадеитовых бусин и обследовал китайскую резьбу на кулоне.

— Как оно к вам попало?

— Мне дал его мистер Кобб, — устало ответила Ольга. — Этот человек… — она кивнула в сторону Эллери, — поставил меня в крайне неловкое положение. Надеюсь, теперь вы удовлетворены и я могу идти?

— Когда мистер Кобб дал вам ожерелье?

— На борту «Маньчжурии». Это был подарок на память о нем.

— Мисс Отеро испытывает сентиментальную привязанность к ожерелью, — серьезно объяснил Эллери. — Поэтому она отказалась продать его в Чайна-тауне меньше чем за четыреста долларов.

Женщина бросила на Эллери злобный взгляд.

— Вы меня оскорбляете, — прошипела она и пожала плечами. — Но что я могу сделать?

— Вы можете сказать правду, — предложил инспектор Квин.

— Я и говорю правду.

— Разве? Вы утверждаете, что мистер Кобб подарил вам ожерелье на корабле, однако оно было у него, когда он сходил на берег.

В глазах женщины мелькнул испуг.

— Нет, — возразила она после паузы. — Он дал мне его за день до высадки.

Инспектор покачал головой:

— У нас есть неопровержимое доказательство, что мистер Кобб этого не делал. Он заявил об ожерелье на таможне в Сан-Франциско.

Мисс Отеро уловила благоприятный поворот и быстро им воспользовалась.

— Да, это правда. Он хотел сам оплатить таможенный сбор и пронес для меня ожерелье через таможню.

Эллери выругался про себя. Ольга Отеро перехитрила инспектора. Улики против нее рассыпались. Воруя ожерелье, она упустила из виду то, что о нем должны были заявить на таможне при ввозе в страну. Очевидно, она была уверена, что ее никогда не поймают. Вероятно, Кобб сказал ей, что ожерелье — сюрприз для его дочери. Значит, никто не знал, что оно у него было. Но теперь, услышав о таможенной декларации, женщина ловко воспользовалась ею для подтверждения своей истории. Если она будет настаивать на этом, против нее не удастся предъявить никаких доказательств.

— Папа, — сказал Эллери, — я попросил мисс Линь подождать снаружи. Не возражаешь, если мы ее пригласим?

Инспектор взглянул на Эллери. Он понятия не имел, какие мысли роятся в голове сына, но, по-видимому, у того был какой-то план, поэтому старик отдал распоряжение Вели:

— Попроси мисс Линь войти, сержант.

Когда Лоис вошла в кабинет, Эллери протянул ей ожерелье.

— Можете прочитать китайские иероглифы на кулоне? — спросил он.

Некоторое время она изучала надпись, потом ответила:

— Да, могу. Сначала я не могла разобрать, что означает первый иероглиф. Но теперь поняла. Он передает два слога — «шей» и «ле». Надпись означает: «Шейле от любящего отца».

Бледное лицо Ольги Отеро стало еще бледнее, но она быстро взяла себя в руки.

— Конечно, я не знала, что мистер Кобб намеревался подарить эту безделушку своей дочери. Иначе я бы не приняла подарок.

— Естественно, — промолвил инспектор. — А сейчас, когда вы об этом знаете?

— Буду счастлива, если вы отдадите ожерелье мисс Кобб. Я передаю его ей добровольно.

— Вам не пришло в голову сделать это, когда вы видели ее совсем недавно? — спросил Эллери. — Зачем вы к ней приходили?

— Выразить сочувствие, — ответила Ольга. — Теперь я могу идти?

— Разумеется. — Инспектор повернулся к Вели: — Возьми у мисс Отеро адрес, сержант, и отправь ей по почте квитанцию за ожерелье.

Как только за Ольгой Отеро закрылась дверь, инспектор Квин схватил трубку одного из стоящих на его столе телефонов.

— Только что отсюда вышла женщина в черном, — сказал он. — Приставьте к ней двух человек.

Эллери взял со стола лист бумаги и передал его Лоис Линь вместе с авторучкой.

— Пожалуйста, мисс Линь, напишите здесь иероглифами: «Отель «Обезьяна».

Лоис рассмеялась.

— Никогда о нем не слышала.

— Я тоже, — признался Эллери. Взяв у нее лист, он посмотрел на иероглифы. — Странный язык, — заметил он, идя к двери вместе с девушкой. — Огромное спасибо.

— Отель «Обезьяна»! Дай-ка взглянуть, — сказал инспектор, когда Лоис Линь вышла.

Эллери протянул ему лист.

Вели склонился над плечом инспектора.

— Можете что-нибудь разобрать, шеф? Как они сами понимают эти каракули?

— Зачем тебе это понадобилось, Эл? — спросил старик.

— Я хочу, чтобы ты поместил это в китайской газете в разделе «Личное», если таковой там имеется, или как объявление, чтобы вокруг было побольше пустого пространства.

— Но в чем идея, сынок?

— Просто эксперимент. Если он удастся — отлично. Если нет, я вернусь к своему роману.

— Временами Эл становится чокнутым, шеф, — сказал Вели. — Лучше делать, как он говорит.

Эллери снял телефонную трубку и позвонил в квартиру Шейлы. Ему ответила Никки.

— Алло. Никки, это Эллери.

— Собственной персоной?

— Не болтайте ерунду. Что было нужно мисс Отеро?

— Шейла говорит, что она была сладкой, как пирог, и буквально излучала сочувствие. Она показалась Шейле такой же приятной, какой иногда бывает змея.

— Но что она хотела?

— Ничего. А что она должна была хотеть?

— Позовите к телефону Шейлу, Никки.

— Так я и думала, что этим кончится!

После паузы в трубке послышался голос Шейлы:

— Алло, мистер Квин.

— Шейла, что было нужно мисс Отеро?

— Насколько я понимаю, ничего. Она выразила соболезнования и говорила о папе — о том, как он был любезен с ней на корабле.

— Сколько у вас комнат?

— Гостиная, спальня, маленькая кухня и ванная. А что?

— Она входила куда-нибудь, кроме гостиной?

— Да, — подумав, ответила девушка. — Вообще-то, мисс Отеро заходила во все комнаты. Она сказала, что сама подыскивает квартиру и ей понравилась моя, так что было бы неплохо найти такую же. Поэтому я, конечно, показала ей все.

— Даже стенные шкафы?

— Разумеется. Вы, мужчины, не понимаете, насколько они важны.

— Хм… Вот что, Шейла, не выходите из квартиры — ни вы, ни Никки, — пока не получите от меня известий, и не открывайте никому, если не узнаете голос.

— Хорошо, мистер Квин. Я очень благодарна…

— Не стоит благодарности, Шейла, — прервал он. — Пока.

Положив трубку, Эллери спросил у отца:

— Папа, ты проверил показания Лоис Линь?