Три изысканных детектива (сборник)

— Куда он бежит? Разве маркиз де Ла Пикадьер наш клиент? Вы постоянно о чем-то шушукаетесь, — посетовал Кэндзи. — Ну вот, он снова исчез. А как насчет вас — останетесь или снова скажете, что вам пора проявлять пленки?

Виктор огляделся. Большинство посетителей удалились, и лишь несколько библиофилов аккуратно перелистывали страницы книг.

— Вам не кажется, Кэндзи, что Жозефу не пристало быть приказчиком? В конце концов, он теперь ваш зять.

— Не напоминайте, не бередите мне душу.

— Значит, вы со мной согласны?

— Но Жозеф сам настаивает, чтобы все осталось как прежде! Я уже собирался найти ему замену, но он категорически воспротивился! При этом его мамаша возомнила себя гувернанткой!

— Я возьму на себя закупки, а он займется продажей и доставкой — в обмен на долю в прибыли.

— Если бы на яблонях росли золотые яблоки, человеческая жадность превратила бы все рощи в мертвый лес. Иными словами — деньги не растут на деревьях! — раздраженно бросил Кэндзи и отправился беседовать с клиенткой.

— Новый приказчик обошелся бы нам дороже, — заметил ему вслед Виктор, но решил на время отступиться. «Хуже глухого лишь тот, кто не желает слышать», — подумал он.

Жозеф сел в омнибус на улице Бержер и вскоре оказался на улице Тревиз. Виктору пришло в голову продолжить их расследование в «Либрери дю Мервейё». Магазин располагался в доме номер 29, его хозяин, уроженец Вандеи Люсьен Шамюэль был издателем и организовал в помещении за лавкой что-то вроде зала заседаний. За пятьдесят сантимов в день здесь можно было насладиться классиками герметизма. [312]

Величественный бородатый персонаж в нелепом, отделанном мехом одеянии, встряхивая темными волосами, декламировал текст собственного сочинения:

Жозеф едва удержался от смеха, глядя на почтительно аплодирующих слушателей.

В магазин вошел приземистый весельчак с курчавой бородой. Оратор гордо отвесил ему поклон и удалился в сопровождении свиты обожателей. Вновь пришедший хитро прищурился, постучал в дверь и, услышав приглашение войти, вошел.

Жозеф не знал, что делать, и решил попросить помощи у молодого красавца с золотистыми локонами, читавшего тонкую книжечку стихов. Он подошел и кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

— Извините, что отрываю, но кто этот болван?

— Как, вы не узнали Сара Пеладана? [313]

— Сира?

— Да нет же, Сара, этот титул носили правители Ассирии. Он знаменитый писатель, его «Маг Меродак» меня просто потряс, а еще рекомендую прочесть «Последний порок», книга вышла десять лет назад и до сих пор актуальна.

Жозеф вспомнил, что расставлял романы этого автора по стеллажам в зале книжной лавки «Эльзевир», но сам читать их не стал, уж больно витиеватым показался ему стиль.

— А другой, тот, что прогнал… Сара?

— Доктор Анкосс, его чаще называют Папюс, [314] патроним духа из «Никтамерона» Аполлония Тианского. Они с Пеладаном враждуют со времен Войны Роз.

— Той, что была в Англии? — невинным тоном поинтересовался Жозеф, знакомый с краткой историей дома Ланкастеров.

Его собеседник поставил книгу на полку и снисходительно посмотрел на Жозефа.

— Вовсе нет. Думаю, имя Станисласа де Гуайты [315] говорит вам так же мало, как имена Пеладана и Папюса?

Жозеф уныло кивнул.

— Станислас де Гуайта, угодливый обожатель Пеладана, шесть лет назад предложил тому стать соучредителем каббалистического ордена Розы и Креста. Тот согласился, однако 14 мая 1890 года решил создать собственное братство и назвал себя «магистром и высшим иерархом третьего ордена католиков-розенкрейцеров». Папюс занял его место при Станисласе. Отсюда и вражда. В прошлом году Высший совет назвал Пеладана узурпатором, схизматиком и отступником. Это весьма досадно, потому что я считаю всех их талантливыми исследователями. Взять хотя бы детище Пеладана — салоны Розенкрейцеров. В 1892 году в галерее Дюран-Рюэля собралось более двадцати тысяч зрителей, и шестьдесят трубачей играли «Парсифаля». Да вы наверняка об этом слышали! А «Элементарный трактат оккультной науки» возводит Папюса на уровень Калиостро… Боже, если бы только исполнилось его страстное желание найти философский камень!

Жозеф сделал стойку.

— О, да этот ваш Папюс наверняка просветит меня насчет «Черного единорога»!

Модой человек оттопырил верхнюю губу и стал похож на волосатого уистити. [316]

— «Черный единорог»? Да это сборище болванов!

— Но они тоже ищут философский камень!

— И еще долго будут искать. Не хотите ли выпить со мной рюмочку абсента? Или насладиться парами эфира в моем скромном жилище? — Он приблизился к Жозефу почти вплотную. Тот перепугался и, забыв о намерении встретиться с доктором Анкоссом по прозвищу Папюс, сбежал.

Взволнованный, Жозеф миновал улицу Лафайетт, вышел на шоссе д’Антенн и увидел книжный магазин «Независимое искусство». Он вырвал из блокнота листок, нацарапал на нем «Последний порок» и предъявил в качестве пароля одному из продавцов, согбенному лысому старику с белоснежными усами и растрепанной бородой. Тот посетовал — Жозефу не повезло, он разминулся со Стефаном Малларме и Клодом Дебюсси — они друзья Сара Пеладана и страстно увлечены эзотерикой. Жозеф, уже успевший оправиться от покушения на свою мужскую честь, нисколько не расстроился и спросил о «Черном единороге». И тут вдруг неожиданно выяснилось, что старик туговат на ухо.

— Говорите громче! — крикнул он.

— Е-ди-но-рог, — произнес по слогам Жозеф.

— Ах, единорог… Чудесное животное. Три тысячи лет назад китайцы почитали единорога под именем Килин. На санскрите его называли Экасринга, на Тибете — Цо-По, во Вьетнаме — Ки-Ла, а арабы — Куркаданн. В Индии это Сарабна, что пасется на заснеженных вершинах. В Палестине он звался Реэм, у ассирийцев — Риму, — проблеял старичок.

— Я интересуюсь «Черным единорогом»! — проорал Жозеф.

— Фи! Секта шарлатанов! Возомнили себя наследниками великого дела и заявляют, что откопали на Балканах кусок рога Тюссона, или Тексона.

— Что это такое — Тюссон?

— Единорог! Они утверждают, что изготовляют из этого рога порошок, берут щепотку, смешивают с серой и ртутью и используют на церемониях для посвященных. На самом же деле просто бессовестно обирают доверчивых простаков и набивают свои карманы.

— Кто эти «они»? — рявкнул Жозеф.

— Откуда мне знать? Спросите у мсье Сати. — Старичок кивнул на стоявшего у полок посетителя. — Он регент часовни Розенкрейцеров, автор звонов и вообще осведомленный человек.

На вид Сати было лет тридцать — бесформенная шляпа, длинные светлые волосы, бородка, закрученные кверху кончики усов, улыбчивый рот и темные глаза за стеклами пенсне. Он стоял, опираясь на зонт, и внимательно рассматривал Жозефа.

— Я знакомый мсье Пеладана…

— Вам нравится моя музыка?

Жозеф смущенно теребил вырванный из блокнота листок.

— Ну, я… Да, ваши звоны!

— Мои звоны? А как же три моих прелюда из «Сына звезд» и «Готические танцы»? А «Гипнопедии» и «Гносиенны»? Не лгите, я знаю, что ни Пеладан, чьи идеи я, кстати, разделяю, ни его окружение не являются ценителями моих опусов. Моя судьба трагична. «Я так юн в этом старом мире».