Шагающий магазин игрушек

Его план заключался в том, что каждый из них должен был пройти по одной из сторон Джордж-стрит, заходя во все магазины по пути, выискивая красивых голубоглазых дев. И если таковые будут найдены, разузнать по возможности насчет их любимых животных.

Стоя на тротуаре и слушая многоголосый бой часов, отзванивающих четверть первого, Кадогэн с прискорбием согласился с планом; во всяком случае, подумал он, меня почти наверняка арестуют прежде, чем я дойду хотя бы до середины улицы.

— Райд — единственная юная леди в этих пяти стишках, — заметил Фэн, удрученно поглядывая на длинную Джордж-стрит, — так что это вполне может быть девушка, о которой говорил Шерман. Мы с тобой встретимся в конце улицы и посмотрим, кому что удалось разузнать.

Они двинулись вперед. Первым магазином на пути Кадогэна была табачная лавка, которой заправляла толстая крашеная особа неопределенного возраста. Кадогэну пришло в голову, что и без того трудное дело сильно осложнялось некоторыми обстоятельствами: во-первых, он не был уверен в том, какие именно дамы, с точки зрения Шермана, являются образцом женской миловидности. Во-вторых, ему трудно было определить точно цвет глаз другого человека, не вглядываясь в них с очень близкого расстояния.

Прикинувшись близоруким, он поближе придвинул лицо к крашеной блондинке. Она поспешно отодвинулась и жеманно улыбнулась. Глаза у нее, — подумал он, — не то голубые, не то зеленые.

— Чем могу служить, сэр? — спросила она.

— У вас есть пятнистая собачка?

К его удивлению и недовольству, она взвизгнула и позвала:

— Мистер Ригс, мистер Ригс!

Из задней двери появился взволнованный прыщавый юнец с напомаженными волосами и в помятом костюме.

— В чем дело, мисс Блаунт? Что случилось?

Мисс Блаунт указала дрожащим пальцем на Кадогэна и сказала, замирая:

— Он спросил, нет ли у меня пятнистой собаки.

— Как вы могли, сэр?..

— А что такого я спросил?

— Но, сэр… Не считаете ли вы, что это немного… возможно… так сказать… это… это…

— Если состав словаря непристойностей не разросся со времени моей юности, то нет, — сказал Кадогэн и вышел на улицу.

Заходы в следующие магазины также не увенчались успехом. В них или не было красивых девушек с голубыми глазами, а если и были, у них не было пятнистых собак. Его вопросы встречали то со злостью, то с насмешкой, то с удивлением, то с холодной вежливостью.

Время от времени он видел Фэна на противоположной стороне улицы, делал ему отрицательные жесты рукой и нырял в следующую дверь. Постепенно он впадал в уныние и начал делать покупки в магазинах — тюбик зубной пасты, шнурки для ботинок, собачий ошейник.

Когда Кадогэн, наконец, встретился с Фэном на перекрестке Джордж-стрит и Корнмаркет, он был похож на новогоднюю елку.

— Объясни, ради бога, для чего тебе все это барахло? — спросил Фэн и, не дожидаясь ответа, заметил: — Да, скажу я тебе, ничего себе работенка! Одна особа, кажется, решила, что я хочу на ней жениться!

Кадогэн со страдальческим видом переложил корзинку для бумаг — наиболее крупную из его покупок — из одной руки в другую. Он не отвечал. Его внимание было занято. Кадогэн был твердо уверен, что за ними следят. Два субъекта мощного телосложения в темных костюмах все время следовали за ними, пока они заходили в лавки, а теперь эти двое стояли неподалеку на противоположном углу. Эти двое были как будто всецело поглощены длительным и непростым процессом закуривания папиросы. Они не были полицейскими, но наверняка имели отношение к смерти Эмили Тарди. Но в тот момент, когда Кадогэн хотел указать на них Фэну, тот внезапно схватил его за руку.

— Смотри! — воскликнул он.

Кадогэн повернул голову. Из переулка, пролегающего позади магазинов, на Корнмаркет вышла девушка. Ей было года двадцать два. Высокая, с прекрасным гибким телом, золотистыми волосами, большими голубыми глазами и четко обрисованным подбородком. Когда она повернулась, чтобы позвать кого-то из переулка, ее ярко-красные губки сложились в лукавую улыбку. На ней была блузка с галстуком, темно-коричневый костюм и полуботинки. В ее походке чувствовалась прирожденная грация и великолепное здоровье. Рядом с ней выступал далматинский дог.

— Я бы не сказал, что он маленький, — произнес Фэн, глядя на приближающихся девушку и далматинца.

— Но он мог подрасти, — возразил Кадогэн.

Чувство облегчения от того, что им больше не нужно обходить магазины, побороло необходимость соблюдать осторожность, и Кадогэн неблагоразумно повысил голос.

— Это, должно быть, ТА девушка!

Девушка остановилась и посмотрела в их сторону. Постепенно улыбка увяла на ее алых губах. В прекрасных голубых глазах промелькнул страх, и блондинка мгновенно изменив свой маршрут, пересекла дорогу и, поминутно оглядываясь, почти побежала по Брод-стрит.

После некоторого замешательства Фэн схватил Кадогэна за рукав и потащил его через дорогу. Он не обратил даже внимание на то, что в это время дали красный свет, и автомобили угрожающе взревели включенными двигателями. Фэн и Кадогэн рванулись на противоположную сторону улицы, словно Орест и Пилад, преследуемые фуриями.

Краем глаза Кадогэн увидел, что типы в темных костюмах двинулись за ними. На миг они потеряли девушку из вида, но вскоре вновь увидели ее. Она торопливо пробиралась сквозь толпу на тротуаре. Фэн и Кадогэн бросились за ней.

Брод-стрит [4] заслуженно носила это имя, кроме того, она короткая и прямая. Посреди улицы находится стоянка такси, а в конце видны Хартфордский колледж, книжный магазин мистера Блэкуэлла, Шелдонский концертный зал (окаймленный по фасаду каменными головами римских императоров, суровых и зловещих, как тотемы древнего индейского племени) и библиотека Бодли.

Полуденное солнце, теплое и ласковое, выбивало золотисто-голубые искры из пепельно-серых каменных стен. Студентки по-прежнему неутомимо крутили педали велосипедов, спеша на последние утренние занятия. Фэн и Кадогэн бежали по Брод-стрит и Кадогэн пронзительным голосом кричал: «Эй!»

Когда они стали приближаться, девушка уже почти бежала. Собака скакала рядом. Кадогэн и Фэн были все ближе и ближе, и они обязательно догнали бы ее через минуту или того меньше, если бы путь им не преградила внушительная фигура полицейского.

— В чем дело? — изрекла фигура. — Давайте не будем нарушать!

Кадогэн перепугался, но тут же сообразил, что полисмен не узнал его, а просто задержал их за эту погоню сатиров за нимфой.

— Девушка, — кипя от злости, указывал Фэн пальцем, — вон та девушка!..

Полисмен почесал нос.

— Что же, — сказал он, — мы в органах правопорядка все за любовь, но справедливость прежде всего. Надо по одному, и никаких массовых забегов. Пойдите-ка лучше перекусите, — добавил он добродушно.

Очевидно, он заподозрил у них какую-то новую извращенную форму сатириаза.

— О, господи! — воскликнул Фэн с отвращением. — Пошли, Ричард! Теперь уже нет смысла пытаться догнать ее.

Под ласковым взглядом блюстителя закона они перешли дорогу и, соблюдая достоинство, вошли в готический портал Балиол-колледжа. Очутившись внутри, они промчались через его владения на территорию колледжа Святой Троицы, находящегося рядом.

Поспешная разведка через витые чугунные ворота показала, что полисмен, успокоенный их мнимой покорностью, удалялся от них в направлении Корнмаркет, а девушка стояла в нерешительности около Шелдонского театра. Подозрительная парочка в темных костюмах околачивалась напротив, у витрины портняжной лавки. Кадогэн показал на них Фэну и высказал свои подозрения.

— Хм, — сказал Фэн задумчиво. — Я считаю, что неплохо было бы удрать от них, если удастся. С другой стороны, мы не можем рисковать потерять девушку. Давай попытаемся ее догнать и будем надеяться на лучшее. Очевидно тот, кто стукнул тебя по башке вчера, решил приглядеть за тобой, но, по-видимому, они не собираются предпринимать ничего, кроме слежки.