Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

— Клемент очень плох…

— Тем более его надобно поскорее удалить отсюда.

— Мы ожидали вас двумя днями позже. В каблограмме говорилось, что вы прибудете на «Мавритании».

— Да, именно так. Элисабетта, — обратился он к жене, молчаливо стоявшей позади него, — сегодня мы заночуем в «Плазе». Смеем надеяться, что завтра к трем часам дня дом будет полностью подготовлен к нашему приезду. Позднее же, если миссис Квинтард пожелает навестить нас, мы с радостью ее примем. Однако, — он вновь повернулся к миссис Квинтард, — мы ждем вас без Клемента и детей.

Слабая рука миссис Квинтард взметнулась к горлу.

— Клемент при смерти. Он угасает с каждым часом, — пролепетала она. — Он может не дожить до утра.

Это проняло даже Карлоса.

— Вот как, — сказал он. — Что ж, у вас есть еще два дня.

Миссис Квинтард ахнула, а затем вплотную подошла к Карлосу:

— Вы дадите нам столько времени, сколько потребуется Клементу, и даже более того. Он — настоящий хозяин этого дома, а не вы. Мой брат оставил завещание, по которому все переходит к Клементу. Это вы гости моего племянника, а не он у вас в гостях. И это я от лица моего племянника могу позволить вам остаться здесь, пока вы не подыщете себе другое жилье!

Наступила тишина. Карлос, как, впрочем, и его жена, обладал взрывным темпераментом, но никто из них не проронил ни слова. Наконец Карлос совладал с собой настолько, что смог, не срываясь на грубость, вымолвить:

— Не думаю, что у вас хватило бы ума до такой степени повлиять на своего брата, иначе я не мог бы позволить себе столь долгое путешествие. Где это завещание? — вдруг резко спросил он.

— Вы его увидите… — Однако тут миссис Квинтард осеклась.

Карлос поглядел на мужчину, стоявшего подле его жены, и снова повернулся к миссис Квинтард:

— На смертном одре завещания не пишутся, а если что-то подобное и случается, одной подписи недостаточно, чтобы признать их законность. Я не верю в этот ваш трюк с другим завещанием. Мистер Кавана, — он указал на сопровождавшего их джентльмена, — в течение многих лет вел дела моего отца, и он заверил меня, что документ, который сейчас лежит у него в кармане, первое и единственное изъявление воли вашего брата. Если вы хотите опровергнуть это заявление, предъявите нам то завещание, о котором вы говорите, либо скажите, где оно находится.

— Этого я… по некоторым причинам этого я не могу сейчас сделать. Но я готова поклясться…

Ее слова прервал издевательский смешок.

Смеялся ли сам Карлос или сдали нервы у его бессердечной жены? У них обоих были причины для смеха.

— О! — вскричала старая дама. — Сжалься над нами, Господи! — Сознание уже почти покидало ее, когда она услышала, как кто-то окликнул ее с порога. Обернувшись, она увидела улыбающуюся Хетти, а рядом с ней — маленькую фигурку Вайолет, лицо которой сияло, и потому миссис Квинтард инстинктивно потянулась к сложенному листу бумаги, который уже протягивала ей Хетти.

— Ах! — воскликнула она окрепшим голосом. — Ни вам, ни Клементу не придется долго ждать. Вот это завещание! Детям достанется то, что принадлежит им по праву! — И тут она упала без чувств.

— Где вы отыскали его? О, скажите же! Я ждала целую неделю, чтобы узнать это. После того как Карлос спешно уехал, я стояла у смертного одра Клемента, и когда я по его взгляду поняла, что он еще в сознании, то сообщила ему, что вы справились с этим делом и теперь у нас все будет хорошо. Но я так и не смогла поведать ему, как именно вам удалось это сделать и где вы нашли завещание, поэтому он умер в неведении. Но теперь, когда он упокоился с миром, никто более не угрожает выгнать нас из дому. Расскажите же нам, как вам это удалось.

Вайолет улыбнулась, стараясь не задеть чувств скорбящей дамы. Они сидели в библиотеке — прекраснейшей библиотеке, которая в конце концов все же останется во владении семьи Клемента. Ее забавляло то, с каким непреодолимым любопытством старая леди оглядывалась вокруг. Пожелай этого Вайолет, и эта загадка навеки осталась бы неразгаданной. Миссис Квинтард сама ни за что бы не догадалась.

Но у Вайолет было доброе сердце, поэтому, помедлив немного и убедившись, что в комнате за неделю ее отсутствия все осталось на своих местах, она негромко сказала:

— Вы были правы, утверждая, что спрятали документ в этой комнате. Именно здесь я его и нашла. Видите вон ту фотографию на каминной доске, ту, что немного неровно стоит на подставке?

— Вижу.

— Положим, вы снимете ее с полки. Вы ведь можете до нее дотянуться, не так ли?

— Да, но…

— Снимите ее с полки, дорогая миссис Квинтард, а затем взгляните на ее обратную сторону.

Взволнованная и недоумевающая миссис Квинтард сделала то, о чем ее просили, и, едва взглянув на фотографию, вскрикнула от удивления, а может, от произошедшего осмысления. Квадрат коричневого картона, служивший задником, был немного сдвинут в сторону, открывая еще один, точно такой же кусок картона.

— Так он был спрятан здесь? — спросила миссис Квинтард.

— Именно так, — кивнула Вайолет. — Документ вставила в рамку одна дама, которая любит возиться с фотографиями. Обычно она делает это в полном сознании, но в этот раз проделала все во сне.

Миссис Квинтард не могла прийти в себя от изумления.

— Не припомню, чтоб я трогала эти фотографии! — воскликнула она. — И никогда бы не вспомнила. Вы удивительный человек, мисс Стрэндж! Как вам пришло в голову, что у этих фотографий может быть два задника? По их виду этого не скажешь.

— Охотно отвечу: вы сами помогли мне, миссис Квинтард.

— Я? Помогла вам?

— Да. Помните, вы дали мне ваши записки. В них вы упомянули о том, что собираетесь вставлять фотографии в рамки. Но я обратила внимание на фотографии на каминной полке не только поэтому. Незадолго до того вы сами кое-что мне подсказали. Мы с Хетти не говорили вам этого, миссис Квинтард, но в тот день, когда мы искали пропавший документ, с вами вновь приключился приступ того необычного недуга, что заставляет вас ходить во сне. Приступ был кратким и длился не более минуты, но вы успели кое-что произнести, и я…

— Произнести? Так я говорила?

— Да, вы произнесли слово «бумага» — «бумага», а не «бумаги»! — и потянулись за ножницами. Тогда у меня не было времени над этим поразмыслить, но позднее, читая ваши записи, я вспомнила эти слова и спросила себя: быть может, речь шла о бумаге, которую вы хотели не спрятать, а нарезать? И если вы хотели нарезать какую-то бумагу и просто повторяли действия прошлого вечера, тогда в комнате должны были остаться обрезки. Нашлось ли там что-то подобное? Да, из корзины для мусора, что стояла под столом, мы вытащили и снова бросили обратно несколько полосок плотной оберточной бумаги, которые, как мне показалось, имели ровные обрезанные края. Снова вытащить эти полоски и разложить их на столе было делом одной минуты. Взглянув на них, я снова принялась за поиски — но на этот раз я искала не документ, а кусок бумаги, обрезки которой и лежали в корзине. Быстро ли я ее нашла? Не очень, но, подойдя к каминной полке, я увидела, что рамки фотографий по форме и размеру идеально совпадают с тем, что я искала. Я снова вспомнила, что вы делали паспарту для фотографий, и поняла: тайна раскрыта.

В первой рамке ничего не оказалось, но когда я перевернула соседнюю фотографию… Вы уже знаете, что я там нашла. Вы просто положили завещание поверх задника фотографии и прикрыли его еще одним листом оберточной бумаги. Мое открытие положило конец одному очень неприятному разговору, и это подняло мне настроение на целую неделю. А теперь могу я повидать детей?

ПОЛИЦИЯ И ДЕТЕКТИВЫ В АНГЛИИ И АМЕРИКЕ В ВИКТОРИАНСКИЙ ПЕРИОД

Светозар Чернов

Детективные рассказы, вошедшие в эту антологию, не только охватывают эпоху становления детективного жанра, но само время их создания приходится на период, когда в Англии и Америке формировались полицейские системы в их современном виде, возникали и эволюционировали сыскные отделы и частные детективы — те силы, которые с самого начала предназначались для борьбы с преступлением. Думается, читателю будет интересно познакомиться с краткой историей возникновения этих важнейших институтов и с тем, что они представляли собой во времена, когда происходит действие прочитанных им рассказов.