Последний удар

Эллери почувствовал чье-то присутствие.

— Я не помешаю вашим мыслям? — спросила Эллен.

— Едва ли можно помешать тому, чего нет, — буркнул Эллери. — Боюсь, что я не слишком галантен. Где остальные?

— Кто где. Некоторые из мужчин играют в бридж, а остальные слушают радио. Неужели вы его не слышите?

— Теперь слышу. Садитесь рядом, Эллен. — Он освободил для нее место на ларе. — Что вы обо всем этом думаете?

— Ничего. Но это меня пугает.

— Кто, по-вашему, может иметь зуб на Джона?

— Зуб? — Эллен выглядела искренне удивленной. — Представить такого не могу. Джон — талантливый, обаятельный и забавный парень. Вряд ли он за всю жизнь хоть раз наступил кому-то на мозоль.

Эллери кивнул, хотя не вполне разделял оценку, данную Эллен питомцу ее дяди. Он видел Джона на сборищах в Гринвич-Виллидж, когда от его обаяния мало что оставалось, и ощущал под поэтическим обликом сильную волю, которую, очевидно, не чувствовала Эллен. Джон вполне способен наступить кому-то на мозоль, подумал Эллери, и если бы он это сделал, то без всякой жалости.

— Как насчет Мариуса?

— Мариуса? — с удивлением переспросила Эллен. — Но он лучший друг Джона.

— У него странный способ это проявлять. Мариус влюблен в Расти?

Эллен уставилась на огонь.

— Почему бы вам не спросить его самого?

— Возможно, я так и сделаю.

— Ну, пока вы принимаете решение, возможно, простая студентка факультета изящных искусств укажет вам, мистер Квин, на то, что вы, похоже, проглядели.

Настала очередь Эллери удивляться.

— Проглядел?

— Отпечатанный текст на карточке означает пишущую машинку. Вы сами сказали, что автор, вероятно, действует из какого-то тайника в доме. Возможно, он здесь же и отпечатал свое послание. Если бы вы идентифицировали машинку...

— Я настолько погрузился в свои фантазии, что эта мысль не пришла мне в голову! — воскликнул Эллери. — Сколько в доме пишущих машинок?

— Две. Одна в библиотеке дяди Артура, а другая в старой комнате Джона.

— Давайте посмотрим.

Они поднялись и направились к библиотеке Артура Крейга. Мужчины за ломберным столиком даже не подняли глаз. Преподобный мистер Гардинер и миссис Браун слушали, как завороженные, пулеметную трескотню одноглазого «охотника за сенсациями» Флойда Гиббонса, извергающуюся из большого шестиногого «Стромберг-Карлсона» орехового дерева.

Эллери посмотрел на часы.

— Без двадцати одиннадцать. Гиббонс еще некоторое время продержит у приемника мистера Гардинера и миссис Браун, а игроки ничего не заметят, даже если произойдет конец света. Пошли, Эллен.

Они проскользнули в библиотеку, и Эллери бесшумно закрыл дверь. Он прихватил с собой карточку из коробки с таинственными подарками и велел Эллен скопировать текст на потрепанной жизнью пишущей машинке Артура Крейга. Она быстро перепечатала послание, легко касаясь клавиш. Эллери сравнил копию с оригиналом при свете настольной лампы и покачал головой:

— Нет. На этой машинке множество поврежденных и стертых литер, которых нет на карточке. Тот текст отпечатан на более новой машинке, и притом другой модели. Давайте обследуем машинку Джона.

Они небрежной походкой прошли по коридору и бегом поднялись по лестнице.

— Боже мой! — сказала Эллен у двери комнаты Джона. — Неужели детективам всегда приходится работать тайком?

— Никаких угрызений совести, мисс Крейг. Помните, что это была ваша идея.

Они вошли в комнату и вышли через три минуты. Текст на карточке не соответствовал и машинке Джона.

— Вы уверены, Эллен, что в доме больше нет машинок?

— Мне известно только об этих.

— Нам лучше удостовериться. Пожалуй, удостовериваться буду я, а вы спускайтесь и подавайте непрошеные советы игрокам в бридж.

Эллен вскинула светловолосую голову.

— Не пытайтесь напугать меня сильнее, чем я уже напугана. К тому же это наше совместное предприятие, не так ли?

Разумеется, она догадалась, что он решил снова поискать исчезнувшего Санту. Усмехнувшись, Эллери стиснул руку Эллен и двинулся по коридору.

Они не обнаружили ни третью машинку, ни неуловимого незваного гостя.

Прежде чем лечь в кровать, Эллери достал из чемодана единственный из рождественских подарков отца, который захватил с собой в Олдервуд. Это был ежедневник на 1930 год с несколькими пустыми страницами для последней недели 1929-го. Ведение дневника было старым пороком Эллери, и ему пришло в голову, что фиксирование на бумаге загадочных событий может оказаться полезным.

Эллери начал с первой пустой страницы, поставив дату: «Среда, 25 декабря 1929 г.», после чего около получаса писал мелким почерком.

Потом он лег спать и видел во сне волов, верблюдов, горлиц и дерзкое смышленое личико Эллен Крейг.

Глава 4

Второй вечер: четверг, 26 декабря 1929 года

В которой таинственный шутник играет в смертельную игру, а подопечный хозяина дома получает еще один удивительный подарок

Утро четверга выдалось пасмурным и слякотным. Но по странной иронии судьбы все спустились к завтраку в прекрасном настроении.

— Кто-нибудь заглядывал под елку? — драматическим тоном осведомилась Валентина Уоррен. На ней был твидовый костюм от «Бергдорфа Гудмена» из яркой шотландки в голубую, зеленую и бежевую клетку, который подчеркивал ее бледность и сосредоточивал внимание на густо накрашенных губах.

— Могу я заглянуть туда вместе с вами? — галантно предложил Роланд Пейн. Седовласый адвокат смотрел на Валентину с видом осторожного покупателя на аукционе.

Светловолосая девушка взмахнула длинными ресницами.

— Буду очень рада, мистер Пейн...

— Вэл пробуждает ловеласа в каждом республиканце, — заметил Мариус с набитым ветчиной ртом. — Ставлю пять против десяти, что она сейчас выпытывает, нет ли у него клиента-продюсера в Голливуде.

— Свинья, — добродушно сказала Расти. — Как ты думаешь, Джон, там что-то есть?

— Под елкой? Не знаю, малышка, и знать не хочу, — ответил Джон. — Эта история для бульварных газет меня не забавляет.

— Так рано Вэл и Пейн ничего не найдут, — сказал Эллери. — Во вчерашней карточке говорилось: «В самый первый вечер Святок». Постоянство времени и места — одно из благ подобного рода барнигуглеизмов [31].

— Значит, он собирается подложить свой щедрый дар у меня под носом, — сказал Мариус Карло. — Вечером по радио передают фрагменты из «Аиды» с Ретберг в главной роли и Лаури-Вольпи в роли Радамеса. Я бы не пропустил это даже ради дюжины Барни Гуглов.

Валентина вошла с недовольным видом.

— Ну? — с нетерпением спросила Эллен.

— Ничего.

— Кроме нескольких еловых иголок. — Адвокат повел блондинку в укромный уголок. — Почему бы вам не рассказать немного о себе, мисс Уоррен? У меня есть несколько влиятельных связей на калифорнийском побережье...

— Не будет возражений, если я укажу, что к моему предполагаемому свинству добавился аромат козлятины? — осведомился Мариус, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Мистер Пейн, по крайней мере, джентльмен, — фыркнула Оливетт Браун.

— Козел-джентльмен, — кивнул Мариус. — Даже поэтичный козел-джентльмен, коль скоро он проявляет свои козлиные наклонности под знаком Козерога, не так ли, миссис Браун? — Она сердито уставилась на него. — Ну, поскольку досуг мистера Пейна обеспечен, можем подумать о том, чем нам убить время.

Гнев миссис Браун сменился надеждой.

— У меня с собой «Уиджа»... [32]

Всеобщий исход был крайне поспешным.

В результате, пока не подали ленч, все предпочитали находиться где угодно, только не в жилых помещениях первого этажа, где миссис Браун пряталась, как паучиха в ожидании подергивания паутины. Но даже она иногда показывалась на глаза, надеясь завлечь жертву в западню.