Кот привратника

– Вот, доктор, теперь оно ваше.

Доктор Джейсон выступил вперед, издал неопределенное восклицание, достал из кармана фонарик. Все столпились в кружок, но никто не поднес ближе газовый фонарь, так что гроб остался в тени.

– Каков ваш вывод, доктор? – спросил прокурор.

Карманный фонарик доктора Джейсона осветил внутренность гроба. Пальцы его дотронулись до обугленного тела.

– Трудно сказать. Он обгорел так, что вот-вот рассыплется. Придется поискать такой участок, где кожа была защищена одеждой.

– А как насчет угарного газа?

– Нет нужды проверять. Он все равно есть.

– Ладно, можете вы приступить к осмотру?

– Прямо сейчас? Здесь?

– Да.

– Это будет трудно, и заключение не будет окончательным.

– Разве вы не можете высказать догадку?

Доктор Джейсон покорно вздохнул.

– Отвечу через несколько минут, – сказал он.

Один из рабочих подошел с фонарем. Доктор выражал негодование по поводу погоды и неодобрение по поводу всей процедуры.

– Свет сюда… нет, не так близко… тень не должна падать внутрь… Так, стойте там, – распоряжался доктор.

Он покопался в гробу, потом достал из кармана нож; четко раздался звук проходящего сквозь ткань лезвия. Через минуту он выпрямился и кивнул Гамильтону Бергеру:

– Вы хотели догадку?

– Да, именно.

Доктор Джейсон, сдвигая крышку на прежнее место, сказал:

– Начинайте расследование.

Гамильтон Бергер постоял, уставившись на гроб в задумчивости, потом кивнул и повернулся на каблуках.

– Отлично, – сказал он. – Начнем. Поедете с нами, мистер Мейсон. Дрейк отправится следом в вашей машине. Вы, доктор, останьтесь.

Мейсон пошел за Бергером к прокурорской машине. За руль сел Том Глассмен. Все хмуро молчали. Дворники монотонно ходили по лобовому стеклу, их звук перекрывал шум мотора и шуршание шин.

– Мы едем к Лекстеру? – спросил наконец Мейсон.

– Да, – сказал Бергер, – в городской дом. Я хочу задать ему несколько вопросов.

– Собираетесь предъявить обвинение?

– Задам несколько прямых вопросов. Не думаю, что сразу предъявлю обвинение. Нужно сначала подготовиться. Я не буду пока спрашивать о шланге. Думаю, что вам, Мейсон, и вашему детективу лучше не присутствовать, когда мы будем задавать эти вопросы.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Мы сделали все, что могли. И я знаю, где есть теплая мягкая постель, горячий пунш и…

– Еще нет, – перебил Бергер. – Вы это дело начали, и вам надо быть в курсе.

Мейсон вздохнул и откинулся на подушки. Машина промчалась по пустым улицам и кривым переулком взобралась на холм.

– Где-то здесь, – объявил Бергер. – Участок большой. Старайся не включать фары без надобности, Том. Я хотел бы взглянуть на гараж, прежде чем мы кого-нибудь потревожим.

У поворота Глассмен сбавил скорость, остановил машину и выключил мотор. Не слышно было ни звука, лишь стук дождевых капель по крыше машины.

– Пока все нормально, – сказал Глассмен.

– Отмычки есть? – спросил Бергер.

– Конечно. Хотите, чтобы я открыл гараж?

– Да, я хотел бы взглянуть на машины.

Глассмен направил фары на висячий замок, которым запирался гараж, открыл дверцу и выбрался под дождь. Он достал из кармана связку ключей, через минуту кивнул Бергеру и отодвинул дверь.

– Осторожней, – предупредил Бергер. – Не захлопни двери. Нельзя поднимать тревогу раньше времени.

В гараже стояли три машины. Фонарик Глассмена по очереди осветил каждую. Глаза Мейсона сузились при взгляде на новенький паккард-седан. Заметив выражение его лица, Бергер спросил:

– Что-то обнаружили, Мейсон?

Перри Мейсон отрицательно покачал головой. Фонарик Глассмена обследовал номера машин.

– Вот эта зарегистрирована на имя Сэмюэля К. Лекстера. – Он указал на двухместный автомобиль с несколькими запасными камерами, подвешенными с разных сторон. Это была мощная машина с низкой посадкой, блестевшая эмалью и хромированной сталью.

– Модель скоростная, – шепнул Бергер. – Поверни-ка фонарик сюда, к глушителю, Том.

Глассмен повернул луч света к выхлопной трубе, а Бергер наклонился рассмотреть ее.

– Что-то сюда присоединяли, – заметил он.

– Что ж, пошли, поговорим с Сэмюэлем Лекстером и поглядим, что он скажет, – предложил Глассмен.

Перри Мейсон, с безразличным видом прислонившись к стене гаража, разминал пальцами сигарету.

– Я, конечно, не хочу вмешиваться, но вы могли бы найти шланг. Если бы как следует поискали.

– Где? – спросил Бергер.

– Где-нибудь в машине.

– Что заставляет вас думать, что он там?

– Пожар, – пояснил Мейсон, – начался в спальне Лекстера или рядом. Гараж от нее далеко. Машины, которые стояли в гараже, спасли от огня. Кусок шланга – улика, и Лекстер, разумеется, не оставил бы его там, где его мощно найти. Возможно, конечно, что он его припрятал в другом месте, но есть шанс, что он в машине.

Глассмен без особого энтузиазма потянул за ручку, при помощи которой поднималось откидное сиденье, забрался в машину и посветил фонариком. Он поднял переднее сиденье, открыл щиток, обшарил заднюю часть машины.

– Вот какое-то запертое отделение, – подсказал Бергер.

– Это под клюшки для гольфа, – объяснил Глассмен.

– Посмотри, не подойдет ли сюда какой-то из ключей?

Глассмен попробовал ключи один за другим и покачал головой.

– Посмотри, нельзя ли отодвинуть ту штуку на переднем сиденье и заглянуть туда?

Рессоры закачались под тяжелым телом Глассмена. Он глухо сказал:

– Тут что-то есть. Похоже на гибкий шланг.

– Отмычку, – возбужденно скомандовал Бергер. – Надо взглянуть.

Глассмен отомкнул замок со словами:

– Не очень аккуратно получилось. Будет жуткий скандал, если мы не правы.

– Начинаю думать, что мы правы, – мрачно заметил Бергер.

Глассмен протянул руку и достал футов двенадцать шланга. На одном конце к нему болтами были привинчены два ремешка. С другого конца резина была растянута в виде гриба.

– Ну, – сказал Бергер, – сейчас поднимем Лекстера.

– Хотите, чтобы мы подождали здесь? – спросил Мейсон.

– Нет, можете подняться в дом и посидеть в гостиной. Долго ждать не придется. Он, наверное, сознается, если вытащить его прямо из постели.

Дом стоял на холме. Гараж находился на небольшом расстоянии от дома. Каменные ступени вели к усыпанной гравием дорожке. Асфальтированная дорога от гаража обходила вокруг дома, являясь одновременно подъездом к парадной двери и дорогой для подвоза к заднему ходу продуктов и прочего. Двигаясь молча, мужчины поднялись по ступенькам. Наверху Бергер остановился:

– Послушайте! Что это?

Из туманной тьмы исходил металлический звук, сопровождаемый характерным поскребываньем.

– Кто-то копает, – тихо сказал Мейсон. – Лопата ударяется о камни.

– Клянусь богом, Мейсон, – шепнул Бергер, – вы правы. Том, тебе лучше приготовить фонарик, а в карман положи пистолет – на всякий случай.

Бергер пошел впереди. Все четверо старались шагать как можно тише, но гравий дорожки скрипел под ногами. Глассмен шепнул:

– Лучше идти по траве, – и сошел с тропинки. Остальные последовали за ним. Трава была мокрая, почва сырая, и дальше они двигались в полной тишине.

В доме горели огни, освещая под окнами отдельные участки. Человек, который копал, держался от них в стороне.

– Там, за ползучим растением, – сказал Глассмен.

Он мог этого и не говорить, направление и так было ясно. Стебли растения дрожали от тяжести воды. Капли дождя каскадом стекали с листьев и попадали в поток света из застекленной двери. Снова застучала лопата.

– Яму закапывает, – заметил Мейсон.

Луч фонарика Глассмена пронзил темноту. Какая-то фигура отскочила и заметалась в тени растения, которое при свете фонаря оказалось розовым кустом. Глассмен скомандовал:

– Выходите, именем закона! Руки!

– Что вы тут делаете? – спросил приглушенный голос.

– Выходите! – повторил Глассмен.