Нат Пинкертон и кровавый алтарь. Сборник

Боб Руланд тотчас вошел в кабинет и спросил:

– Что прикажете?

– Подойди поближе, Боб, и полюбуйся на это странное объявление. А потом скажи мне откровенно, что ты о нем думаешь.

Боб подошел к столу и, взяв в руки газету, вполголоса прочел большое, окаймленное толстой черной рамкой объявление:

«Внимание! Сыскная контора „Справедливость"!

Единственное вполне современное учреждение! Преследование преступников, охрана частных лиц, раскрытие мрачных тайн на строго религиозной почве. До сего времени – исключительный успех. Низкие цены, быстрое исполнение. Адрес: Марк-стрит, 234, пятый этаж. К. Мак-Берри, директор».

Боб опустил газету и в недоумении посмотрел на своего начальника. Затем он расхохотался и презрительно бросил газету на пол.

– Это просто восхитительно! – воскликнул он. – Я думаю, что нам скоро придется сложить оружие перед такой конкуренцией. Народ, наверное, толпами побежит туда. Ведь ничего подобного еще не бывало. «Преследование преступников на строго религиозной почве»! Этим сказано все! Сыщик, преследующий преступника с Библией в руке и боящийся задеть хоть один волосок на его голове, – это ведь прелестно, такого действительно еще не бывало на свете!

– Не обернулась бы эта прелесть трагедией… – произнес Пинкертон серьезным тоном.

– Ну, не думаю, шеф, – возразил Боб. – Похоже, что эта достославная контора обязана своим существованием какой-нибудь благочестивой секте, которая со священным трепетом заметила, что нехорошие сыщики не всегда учтиво обращаются с бедными преступниками. И вот эта секта решила прийти на помощь гонимым и арестовывать их при поддержке священных текстов, благочестивых брошюрок, мягкостью и убеждением! Во всяком случае, мистер Мак-Берри – святоша весьма оригинальный, и неплохо было бы познакомиться с этим господином поближе.

Нат Пинкертон кивнул.

– В этом ты прав, и я обязательно займусь этой историей. И я вовсе не склонен рассматривать это объявление с юмористической точки зрения. Именно «строго религиозная почва» наводит меня на мысль, что какая-то банда задумала все это, чтобы поживиться. Я намерен серьезно и досконально расследовать это дело. Если твое предположение справедливо, – а это не исключено, – тогда Господь с ними: пусть они себе продолжают свою криминально-религиозную деятельность, я не буду мешать. Но если за этим благочестивым обществом скрывается кое-что другое, – тогда извините!

Боб тоже стал серьезным. Он понял, что его шеф в очередной раз преподал ему урок: настоящий сыщик ни к какому делу не должен относиться так легкомысленно.

Тут Нату Пинкертону доложили, что какая-то дама желает с ним говорить. На визитной карточке стояло: мисс Леони Франк.

– Ага, это, должно быть, дочь мистера Гаральда Франка, который пропал без вести около недели тому назад. Я долго ждал, чтобы кто-нибудь обратился ко мне по поводу этого исчезновения, – и напрасно. Так всегда бывает: люди являются за помощью лишь в крайнем случае, в самый последний момент.

При появлении молодой элегантно одетой дамы сыщик встал, вежливо поздоровался и предложил ей стул. Она села, подняла вуаль, и он увидел бледное красивое лицо с большими синими глазами.

– Вы, верно, уже слышали о деле, по которому я пришла к вам? – спросила она приятным мелодичным голосом.

Речь идет о бесследном исчезновении вашего отца, – ответил он. – Если не ошибаюсь, это случилось восемь дней назад?

– Совершенно верно, – сказала она, несколько смутившись.

– Почему вы не обратились ко мне раньше?

– В день исчезновения отца ко мне явился директор другой сыскной конторы, который убедил меня поручить ему ведение этого дела.

– Позвольте спросить: что это за контора?

– Она называется «Справедливость», а ее директора зовут Мак-Берри.

– И вы обратились ко мне потому, что эта контора до сего времени не добилась успеха?

– Да, мистер Пинкертон. По крайней мере, у меня такое впечатление, хотя Мак-Берри ежедневно твердит мне, что уже напал на след. Я вынуждена впустую тратить огромные деньги. Вообще все это довольно неприятно. Я потеряла всякое доверие к мистеру Мак-Берри.

– Вам не следовало вовсе принимать его предложение, мисс Франк, – серьезно заметил сыщик. – Вы хорошо сделали, что обратились ко мне.

– Но я не должна была этого делать! – возразила она. – Я дала обещание мистеру Мак-Берри не обращаться ни в какую другую сыскную контору. Он на этом особенно настаивал!

– Вот как? И ко мне он не советовал обращаться? В каких же выражениях?

– Он говорил, что вам важно лишь любой ценой перещеголять других, и что рассчитывать на вашу помощь ни в коем случае нельзя. Он даже требовал, чтобы я дала клятву в часовне, принадлежащей его секте, о том, что не изменю ему.

– Значит, он вам говорил, что принадлежит к какой-то секте?

– Да, он сказал, что его контора основана сектой. Бог уже осенил их своей благодатью, без имени Божьего они не предпринимают ни одного дела и обязательно хотят, чтобы клиенты, нуждающиеся в их помощи, вступали в их секту хотя бы на время расследования, которое проходит успешнее, если обе заинтересованные стороны совместно возносят свои молитвы… Этот фанатик взял с меня обещание, что я в назначенный день вознесу у алтаря его часовни особую молитву к Богу, дабы он даровал нам свое милостивое содействие.

Нат Пинкертон недоверчиво покачал головой.

– Этот Мак-Берри производит странное впечатление… И преступников он выслеживает оригинальным способом. Однако не думаю, что его способ приносит положительные результаты.

– Но он рассказывал мне о многих делах, успешно проведенных конторой «Справедливость»…

– Мне отлично понятны мотивы, которыми он при этом руководствовался, – заметил Пинкертон. – Значит вы, мисс Франк, пришли, чтобы поручить мне это дело, и чтобы я расследовал обстоятельства исчезновения вашего отца?

– Да, – подтвердила она.

– В таком случае я прошу вас быть со мной совершенно откровенной и не утаивать от меня ни одной мелочи. Вы согласны?

– Конечно! Охотно расскажу вам обо всем, ибо полностью вам доверяю.

– Сколько лет было мистеру Гаральду Франку?

– Шестьдесят два.

– Как велико его состояние?

– Его можно оценить, по крайней мере, в три миллиона долларов.

– Составил ли он завещание?

– Как же, – составил.

– И вы, конечно, его наследница?

– Мне не досталось ни единого доллара: наследником объявлен мой двоюродный брат Чарлз Тальбот…

– Вот этого я не понимаю! – воскликнул Пинкертон. – Вы, единственная дочь Франка, не получите ни доллара?

– Тем не менее, это факт, – подтвердила она. – Отец потребовал, чтобы я вышла замуж за его племянника Чарлза. И я уже обручена с ним. Ему и переходит все состояние, но с тем условием, что если Тальбот не сдержит слова или умрет, наследницей становлюсь я.

– Значит, этим завещанием отец принуждает вас выйти замуж за вашего двоюродного брата?

– Принуждения тут, в сущности, нет: мы любим друг друга и счастливы, что скоро обвенчаемся…

– Теперь мне ясен смысл завещания, – заявил сыщик. – Ваш двоюродный брат живет здесь, в Нью-Йорке?

– Нет. Он офицер и служит на канадской границе. Из-за него у меня даже произошла крупная размолвка с инспектором Мак-Конеллом.

Нат Пинкертон слегка улыбнулся. Он уже догадывался, в чем дело.

– Подумайте только! – продолжала мисс. – Он осмелился подозревать моего двоюродного брата…

– Неужели он допускает, что он имеет отношение к исчезновению вашего отца?

– Вот именно. И хотя я энергично протестовала, он предпринял кое-какие розыски, которые, разумеется, ни к чему не привели… Моего жениха задержали по служебным делам, и он не смог освободиться, так что приедет лишь завтра.

– Все, что вы мне сейчас рассказали, вы говорили, конечно, и мистеру Мак-Берри?

– Да, – ответила она. – Этот сыщик осведомлен о некоторых моих семейных делах.

– Значит, он заранее навел справки? – заметил Пинкертон. Он все более убеждался в том, что этот благочестивый сыщик вовсе не так уж благочестив, и окончательно решил познакомиться с ним поближе.