Убитый манекен : сборник

— Ну что? — обратился к нему судебный следователь с откровенным превосходством в голосе. — Что вы об этом скажете, господин инспектор? Вы ведь никак не ожидали подобной развязки, правда?

— Да, да, — прошептал Себ, не поднимая головы. — Я более или менее был готов к чему-то подобному. Не стоит ничему удивляться.

Эрали усилил ликующе-насмешливую интонацию:

— Скажите на милость, даже тому, что судебный следователь разрешает загадку?.. Разве пресловутый автор вашего пресловутого романа предполагал что-либо в этом роде?.. И что его героиня, его прекрасная героиня, может оказаться виновной, он тоже предвидел, как вы думаете?

Себ поднял голову.

— Еще не все кончено, — сказал он. — В романах такого рода даже принято обрушивать гром правосудия на голову невиновного в то время, как истинный виновник остается на свободе…

Он вынул из кармана трубку:

— Вы верны традициям, господин следователь.

Эрали возмущенно выпрямился.

— Однако! — воскликнул он. — Вы что же, дойдете до утверждения…

Но в это время дверь дома открылась, и доктор собственной персоной появился на пороге.

— Что вам угодно? — проворчал он, по обыкновению недовольно. — Что это?..

Он оборвал себя по полуслове и с недоумением оглядел всю компанию. Затем продолжал еще более раздраженно:

— Что это за сборище?.. Вы, надеюсь, не собираетесь все сюда входить?

Эрали расправил плечи.

— Нет, — надменно заявил он. — Нет необходимости — по крайней мере сейчас — нам всем заходить. Достаточно, чтобы вы согласились принять меня, а также этих господ…

Он указал на заместителя королевского прокурора и бургомистра. Чуть поколебавшись, он закончил, кивнув на Себа Сорожа:

— …и господина инспектора.

Доктор выразительно пожал плечами и посторонился. Когда четверо мужчин вошли в вестибюль, он с треском захлопнул дверь и мрачно спросил:

— Что это значит?..

Судя по его виду, он испытывал горячее желание незамедлительно выставить всех обратно за дверь.

Эрали выступил вперед.

— Мы хотели бы, — торжественно объявил он, — поговорить с вашей дочерью.

— Что вам от нее нужно?

Судебный следователь выкатил грудь:

— Но я же вам сказал: поговорить с ней. Должен добавить, что мое сообщение — строго личного характера.

Доктор побагровел:

— Моя дочь не в том возрасте, чтобы выслушивать строго личные сообщения… Говорите, что вы хотели ей сообщить, или убирайтесь!

Он распахнул дверь.

— Кроме того, — добавил он, — моей дочери нет дома.

К Эрали, чье лицо во время этого ядовитого выпада то бледнело, то краснело, вернулась надежда.

— По крайней мере, вы нам скажете, где мы можем ее встретить?

— Сожалею, — ответил неуступчивый доктор, — но моя дочь не уполномочивала меня назначать свидания кому бы то ни было…

Он смерил судебного следователя взглядом:

— И вам меньше, чем всякому другому.

На всех напало оцепенение. События разворачивались не так, как ожидалось. Бине прошептал что-то на ухо заместителю королевского прокурора.

Тот обернулся к Себу, который, прислонившись к стене и засунув руки в карманы, насмешливо наблюдал происходящее.

— Себ, старина, — прошептал он, — выручайте…

Действительно, Анону было самое время оценить дипломатические способности судебного следователя. Он повторил:

— Сделайте это для меня…

Себ подошел к доктору.

— Простите нас, — любезно произнес он, — мы только хотели задать вашей дочери два-три вопроса, могущих продвинуть наше расследование… Без сомнения, теперь, узнав, о чем речь, вы сами захотите ответить на один из них, сказав, где мы можем застать мадемуазель Хие и, таким образом, поспособствовать правому делу?

Инспектор оглянулся на своих спутников:

— Будьте добры, выйдите, господа… Я к вам присоединюсь через минуту, — и, не обращая внимания на протесты Эрали, закрыл за ними дверь.

— Вот! — он обернулся к доктору, следящему за его действиями взглядом, в котором еще полыхали остатки гнева. — Вы нам поможете?

Когда он выходил из дома — действительно через минуту, — вид у Себа Сорожа был вполне довольный.

— Если вы очень хотите знать, где находится девушка, — сообщил он, — то, да будет вам известно, она отправилась выразить сочувствие к Прего… Однако на вашем месте…

Он взглянул на Эрали:

— …я бы оставил ее в покое.

Судебный следователь воздел руки к небу:

— Вы сумасшедший!

Он выхватил пресловутое письмо, найденное в комнате Юбера Пеллериана.

— Эта девушка расписалась под своими преступлениями! И вы хотите… Что этот варвар мог вам сказать такого, чтобы заставить столь резко пойти на попятный?

Инспектор не успел объяснить Эрали, что не шел на попятный, так как ни минуты не верил в виновность Эдме Хие… Раздались крики, люди бежали в ужасе…

Мгновением позже, потрясенные Себ Сорож и его спутники узнали, что на кладбище, на полдороги между церковью и домом, найден труп кюре Рокюса. Насколько можно судить, он задушен.

— Мы услышали крик… — запыхавшись, объяснял кто-то, — и побежали… Он лежал там, лицом к земле, между могил…

Судебный следователь поднес руки к воротничку.

— Вот он, ее визит соболезнования Прего! — заорал он. — Пока мы ее искали здесь, она… она…

Он задохнулся.

Разорвав кружок перепуганных людей, Себ Сорож побежал. Церковь была рядом. Он добежал за минуту, заметил нескольких человек рядом с низкой стеной и двоих, помогающих друг другу взобраться.

Себ побежал быстрее, затем прыгнул с разбега, едва не задев стену, и снова побежал. Заполонившие кладбище люди расступались при его приближении. Наконец он заметил лежавшее поперек тропинки тело несчастного.

Рядом с ним, стоя на коленях, рыдала старая Эстелль, уткнувшись в передник.

Несмотря на спешку, судебный следователь, бургомистр и заместитель королевского прокурора добрались до места лишь через десять минут. Ради сохранения собственного достоинства они были вынуждены обойти церковь, ризницу…

— Он… Он умер? — спросил бургомистр.

Себ, склонившийся над телом, поднял голову.

— Да, — сказал он. — Задушен, естественно.

Он поднялся, машинально отряхнул брюки.

— Таково, господа, — понизив голос, продолжал он, — последнее злодеяние чудовища, прозванного дьяволом Сент-Круа.

— Последнее? — мгновенно среагировал Анон. — Почему вы говорите… последнее?

— Потому, — вмешался Эрали, — что виновный будет арестован с минуты на минуту, и…

— Нет, не с минуты на минуту, — поправил инспектор, — но этой же ночью. К тому же, я боюсь, вы, господин следователь, заблуждаетесь насчет личности… Никоим образом речь не идет о мадемуазель Хие, которую очень вам не советую тревожить по сему поводу… Это я говорю во избежание худших неприятностей и недоразумения, могущего жестоко ранить ваше самолюбие…

— Простите, — ответил Эрали, — но я не нуждаюсь в ваших советах, инспектор! Мадемуазель Хие будет арестована, как только это станет практически осуществимо…

— В таком случае, — все тем же добродушным тоном заметил Себ, — ради вас же в глубине души надеюсь, что это не станет практически осуществимо до полуночи, когда я рассчитываю сдать вам убийцу.

Следующий час полицейский посвятил двум допросам и тому, что давал приказания инспекторам Кардо и Анри. Он сказал также несколько слов заместителю королевского прокурора с глазу на глаз. Уже собираясь уходить из кабинета бургомистра, он заметил на столе бювар с розовой промокательной бумагой; судя по всему ее использовали не больше одного раза.

Себ нагнулся, вынул из кармана зеркальце…

— Не затрудняйте себя, Себ! — остановил его Анон. — Этой бумагой высушен приказ об освобождении Лабара и его сестры, подписанный только что господином Эрали. Вы знаете, после допроса их обоих перевезли в тюрьму Брюгге, и Эрали ездил туда раз или два, чтобы попытаться заставить их говорить… Тщетно…

Себ задумчиво кивнул и открыл дверь.