Секретный архив Шерлока Холмса [антология]

Я вышел на платформу, когда уже прозвучал последний свисток.

— Быстро, Уотсон! — крикнул Шерлок Холмс из окна вагона. Через минуту я сидел напротив своего друга в купе, где кроме нас никого не было.

— Я только молюсь, Уотсон, чтобы мы не опоздали.

— Опоздали на что?

— Позвольте начать с самого начала. Остановившись в отеле в Хайнхеде, я попытался войти в доверие к кому-нибудь из служанок в Андершо. Это оказалось трудным, так как Дойлы не нанимают женщин, восприимчивых к обаянию повесы, личину которого я принял. Но вчера я прогуливался по дороге к Андершо и по счастливой случайности столкнулся с высоким крепким парнем с хохолком на лбу. В руке он держал книгу «Зеленый флаг». Я вступил с ним в разговор и вскоре выяснил, что это тот самый молодой Вудхаус, которого вы мне так красочно описали, приехавший на уик-энд по приглашению нового друга и такого же, как и он, энтузиаста крикета.

Чувствуя, что это юноша с характером, я решил ему довериться. Сначала он колебался, но потом согласился действовать в качестве моего агента. Как и вы, он ставит женскую честь превыше всего. Вудхаус сообщил мне, что, как ему известно, миссис Хорнунг назначила, но в последний момент отменила ланч в городе для себя, своего мужа, брата и неизвестного четвертого участника. Я велел Вудхаусу держать ухо востро и докладывать мне обо всем.

Сегодня рано утром Вудхаус позвонил мне в отель. Накануне поздно вечером Хорнунг атаковал Дойла за бильярдным столом по поводу мисс Леки. Очевидно, его замечания попали в цель, так как Дойл вышел из себя и выбежал из комнаты. Вудхаус, бывший свидетелем неприятной сцены, даже опасался за рассудок хозяина дома. Мы договорились встретиться через час в том же месте, где вчера.

К моменту нашей встречи у Вудхауса появились другие новости. Дойл все еще пребывал в гневе и заявил, что должен уехать по делу, предложив гостям оставаться в Андершо. После его ухода Вудхаус вышел в сад, где к нему обратился Мейсон, дворецкий Дойлов, также исполняющий обязанности слуги хозяина дома. Мейсон был очень возбужден и чувствовал необходимость с кем-нибудь поговорить. Как и я, он инстинктивно счел Вудхауса достойным доверия. Мейсон сообщил Вудхаусу, что он подслушал телефонный разговор хозяина, который заказывал номер в глостерском отеле «Герб Эверсона» на имя мистера и миссис Артур Паркер. Дворецкий, очевидно, хотел обсудить с Вудхаусом, что ему делать, но Вудхаус велел ему не беспокоиться и помчался на встречу со мной.

— А где же все это время была миссис Дойл?

— Насколько понял Вудхаус, она слишком слаба, чтобы покидать свою комнату, что удобно для всех остальных. Он ни разу ее не видел, а я не пытался с ней связаться. Я сразу же отправился на железнодорожную станцию, а Вудхаус вернулся в Андершо, клянясь, что если когда-нибудь станет писателем, то исключит из своих произведений всякий намек на плотскую страсть. Вернувшись в Лондон, я телеграфировал вам, а потом поехал в Пэддингтон, где встретился с вами. В результате мы оба на пути к попытке, возможно, тщетной, спасти честь джентльмена и добродетель леди.

Мы решили отложить до приезда в Глостер все дискуссии о том, как нам воспрепятствовать намерениям влюбленных. Выйдя с вокзала, мы обнаружили «Герб Эверсона» на другой стороне улицы. Это было захудалое заведение, обслуживающее коммивояжеров и еще менее респектабельных клиентов. В грязном вестибюле мы договорились, что Холмс наведет справки за столом администратора, пока я проверю общий зал за боковой дверью. Подойдя к стойке, я, словно обычный клиент, заказал кружку пива и только поднес ее ко рту, как услышал знакомый голос:

— Уотсон, старина, какое совпадение!

Обернувшись, я увидел сияющее лицо моего литературного агента.

— Дойл! Господи, вот так сюрприз! — отозвался я, пытаясь изобразить удивление.

— Что вам понадобилось в Глостере?

Вместо ответа я сделал большой глоток.

— Кажется, я догадался! Должно быть, вы помогаете вашему другу, мистеру Шерлоку Холмсу, в каком-то расследовании. Ну, в таком случае я умолкаю. Если вы не слишком заняты, старина, то, может быть, поужинаем вместе?

Дойл указал на столик, за которым я увидел двух женщин — светловолосую мисс Леки и пожилую леди в черном.

— Сначала я должен спросить у Холмса.

— Все в порядке, Уотсон, — сказал Холмс, внезапно появляясь рядом. — Мы будем рады присоединиться к мистеру Дойлу и… компании.

Двое мужчин настороженно и уважительно разглядывали друг друга, как, мне представлялось, делают два стрелка при первой встрече в салуне на Диком Западе.

— Не могу поверить, что мне посчастливилось познакомиться с вами, мистер Холмс.

— Мне повезло куда больше, сэр, — мягко ответил мой друг.

Они обменялись рукопожатием. Шерлоку Холмсу явно хотелось оправдать моего агента за недостатком улик — по крайней мере, в данный момент.

Дойл подвел нас к столику и представил мисс Леки и миссис Чарлз Олтемонт Дойл — его матери.

— Мэм согласилась присоединиться к нам в последнюю минуту, — объяснил писатель. — Я всегда говорю, что чем больше народу, тем веселее, — добавил он со смехом, звучавшим-несколько неестественно.

Хотя в атмосфере явно ощущалось напряжение, ужин прошел приятно. Холмс держался непринужденно, обсуждая с Дойл ом перспективы боксерских матчей и карьеру знаменитых сопрано — с мисс Леки. Миссис Дойл говорила мало, председательствуя за столом с достоинством и спокойной уверенностью. Когда помещение наполнилось шумными клиентами, разговаривать стало труднее, и мы сосредоточились на тарелках.

Когда все поднялись и попрощались, Дойл отвел меня в сторону.

— Этим вечером я едва не свалял дурака, Уотсон, — шепнул он. — К счастью, мэм прибыла вовремя, хотя понятия не имею, каким образом она узнала, что найдет нас здесь. Но мэм — всеведущая женщина. После ее лекции о верности и целомудрии, я заверил ее, что мы с мисс Леки никогда, покуда жива Луиза… Полагаю, я могу рассчитывать на вашу скромность и скромность мистера Холмса?

— Разумеется, Дойл, — пообещал я ему.

Так как нам нужно было продолжать притворяться, будто мы приехали в Глостер по другому делу, мы с Холмсом задержались в баре «Герба Эверсона», а тем временем влюбленные и их опекунша направились на вокзал, чтобы отбыть поздним поездом в Лондон. За последней кружкой пива я поведал Холмсу о прощальных словах Конан Дойла.

— Благородный муж, Уотсон, — заметил Шерлок Холмс. — После этого испытания его твердости я не сомневаюсь, что он сдержит слово. Вопрос в том, что нам сказать его бедной жене.

Мы допили пиво в молчании.

— Это был длинный день, старина, — промолвил наконец мой друг. — Я устал и не в настроении сейчас возвращаться в Лондон. Хотя Глостер может похвастаться многими вполне респектабельными гостиницами, я уверен, что в «Гербе Эверсона» найдется пара удобных кроватей. У них должна иметься, по крайней мере, одна свободная комната, учитывая неожиданный отъезд «мистера и миссис Паркер».

На следующий день, после краткого осмотра достопримечательностей, мы вернулись поездом в Лондон. Я сопровождал Холмса на Бейкер-стрит, где его ожидали два послания. Первое — телеграмма, датированная вчерашним днем, — от Вудхауса, который сообщал, что дворецкий Мейсон телеграфировал матери Дойла, уведомив ее о предстоящем свидании. Мейсон не сомневался, что миссис Дойл примет необходимые меры. Второе — письмо, написанное слабой женской рукой. Холмс прочитал его вслух: