Трагедия закона. Простым канцелярским шилом

— Знаете, мистер Петигрю, это дело мисс Дэнвил буквально сводит меня с ума, — признался он. — Хуже мне никогда не было. Мы с мистером Джеллаби изучили все, что только можно изучить, мы опросили чуть ли не две трети персонала управления, причем многих по два-три раза, полицейский участок завален горами наших бумаг, которые я внимательнейшим образом просматривал снова и снова, а результат — снова ноль.

Петигрю что-то пробормотал сочувственно — инспектору давно пора было с кем-нибудь отвести душу.

— Это полностью противоречит здравому смыслу! — рассерженно воскликнул Маллет. — Вы только представьте себе: молодую женщину среди бела дня убивают в здании, где полным-полно людей, причем убивают буквально в нескольких метрах от полудюжины человек, и никаких улик против хоть одного из них, а у единственного типа с известными криминальными наклонностями стопроцентное алиби! Что касается остальных, то у них у всех были приблизительно одинаковые возможности совершить это преступление, но ни у одного ни малейшего намека на достаточно очевидный мотив.

— Да, в этом деле мотив, безусловно, решающий фактор, — с готовностью согласился с ним Петигрю, скорее для поддержания разговора, поскольку ничего нового или оригинального его замечание не вносило.

Но зато оно снова вызвало бурную реакцию Маллета.

— Послушайте, но ведь кто-то очень хотел убить мисс Дэнвил, — уже более спокойным тоном сказал Маллет. — И это далеко не все. Кому-то надо было убрать ее как можно скорее, и этот кто-то не побоялся даже пойти на колоссальный риск. Зачем? Так вот, мистер Петигрю, мне необходимо докопаться до причины и во что бы то ни стало найти убийцу. Я просто обязан это сделать! Меня пугает сама мысль о том, что преступник все еще расхаживает на свободе.

— Да, спокойствия этот факт определенно не добавляет, — согласился с ним Петигрю.

Маллет странно посмотрел на него:

— Мистер Петигрю, а вы хоть осознаете, что в опасности может оказаться ваша собственная жизнь?

Петигрю не смог сдержать улыбку.

— Не думаю, что кому-нибудь может понадобиться физически устранить меня, — сказал он.

— На вашем месте, дорогой мистер Петигрю, я бы не был настолько в этом уверен, — возразил Маллет. — Всего две недели назад то же самое наверняка сказала бы и мисс Дэнвил. В случаях, когда имеешь дело со скрытым мотивом, никогда нельзя знать, не стоишь ли ты сам убийце поперек дороги.

— С вашей стороны, конечно, очень любезно проявлять такой интерес к моему благополучию, но лично я не вижу никаких причин, по которым выбрать следовало бы именно меня, — вежливо заметил Петигрю.

Временное оживление Маллета вдруг исчезло. Он встал со стула и наклонился над столом Петигрю. Глядя ему прямо в глаза, он медленно и устало произнес:

— Не заблуждайтесь, возможно, они и есть, мистер Петигрю.

Через несколько секунд его уже не было в кабинете.

Чуть позже туда вошла мисс Браун со стопкой писем на подпись. Петигрю внимательно их просмотрел и молча, не произнеся ни слова, подписал. Когда он занимался всем этим, ему невольно пришла в голову мысль, что за последнюю неделю отношения заметно ухудшились даже между ним и его секретаршей: оказалось, кроме строго деловых фраз, им нечего сказать друг другу. Впрочем, может, оно и к лучшему, подумал он. Смешение личных взаимоотношений с работой ни к чему хорошему не приводит. А недавно он принимал маленькие проблемы мисс Браун довольно близко к сердцу.

Сейчас он вдруг понял, что на самом деле ему было все равно. С его плеч будто свалился тяжкий груз. Свалился?.. Он поднял глаза и увидел, что она все еще молча стоит у стола.

— В чем дело, мисс Браун? — достаточно резко спросил он.

Скажите, инспектор сообщил что-нибудь о мисс Дэнвил?

— Нет, — холодно ответил Петигрю. — Ни-че-го. Он приходил поговорить о деле «Бленкинсоп», только и всего.

Мисс Браун, лицо которой все последнее время было необычно бледным, после его слов побледнело еще больше.

— Ясно, — прошептала она.

— Кстати, на следующей неделе я уезжаю на судебное заседание в Истбери. Меня не будет дня два… может, три. Вам, кажется, причитается небольшой отпуск. Вы не хотите им воспользоваться?

Мисс Браун покачала головой:

— Благодарю вас, мистер Петигрю, но, боюсь, я вряд ли воспользуюсь им сейчас. Вообще-то я сама хотела вам сказать об этом… Дело в том, что мне хотелось бы присоединить его к рождественским каникулам.

— Вот как?

— Да. А после этого… — Она секунду-другую поколебалась, а затем скороговоркой, будто опасалась, что ее прервут, добавила: — Я еще точно не знаю своих планов, но думаю, что, скорее всего, больше не вернусь сюда.

Даже так? Всего неделю назад она бы прямо сказала: «На Рождество мы с мистером Филипсом собираемся обвенчаться». Что ж, если она предпочитает держать все при себе, это ее личное дело, с раздражением подумал Петигрю. В конце концов, он никогда не просил ее откровенничать с ним. Даже не намекал. Кроме того, ему следовало бы подумать…

Впрочем, Петигрю не стал особенно задумываться, о чем именно ему следовало бы подумать. Вместо этого он сухо произнес:

— Так, понятно. Нам будет не хватать вас, мисс Браун.

Мисс Браун открыла рот, словно хотела что-то ответить, но потом, видимо хорошенько подумав, в нерешительности нахмурила высокий лоб, резко повернулась и поспешно вышла из кабинета.

Больше вопрос о ее рождественских каникулах и дальнейших планах они не поднимали.

Любому новичку зал бара «Синий вепрь» в Истбери мог бы показаться весьма затрапезной гостиной во второразрядном отеле, где полным-полно самых обычных людей, в основном пожилых, неторопливо беседующих о своих каждодневных и, кроме них самих, мало кому интересных делах и заботах. И тем не менее Петигрю в его нынешнем состоянии все это показалось истинным раем. Он удобно расположился на стуле, с удовольствием прислушиваясь к доносившимся до него беседам, местным сплетням, слухам… Даже разговор сидящих рядом с ним мужчин, которых он раньше счел бы просто провинциальными занудами, теперь звучал для него на редкость осмысленно и любопытно.

— Значит, собираешься завтра обвинять меня в намеренном прекращении дела, Джонни?

— Собираюсь, дружок. И почти уверен, ты признаешь себя виновным.

— Признаю себя виновным?! Мне казалось, ты намерен сказать мне, что у тебя не было доказательств. Мой клиент наиболее пострадавший, уважаемый…

— Он был садистом! Когда кто-то осмелился высказать, что приговор был чересчур жестоким, он только посмотрел на него и сказал: «Жестоким? Нет, обвинение было неверно сформулировано, иначе бы я отхлестал мерзавца!»

Петигрю улыбнулся. Он сам придумал эту историю лет двадцать назад, и теперь ему было в высшей степени приятно стать свидетелем того, что она не забыта, что она все еще здесь в ходу, причем без особых изменений. На его плечо легла чья-то рука, и, обернувшись, он увидел перед собой секретаря суда, сияющего от удовольствия видеть наконец-то вернувшуюся в стадо заблудшую овцу.

— Рад вас видеть, Петигрю. Вы тут завтра собираетесь защищать двоеженца?

— Увы! К сожалению, ни защищать ни обвинять. Вообще-то я здесь совершенно случайно и на данный момент представляю собой ничтожнейшего из ничтожнейших человеческих созданий.

Кустистые брови секретаря сошлись.

— Надеюсь, вы не хотите сказать мне, что вас назначили членом жюри присяжных? — не скрывая удивления, спросил он.

— Нет, я давно уже забыл, что это такое. Судя по тому, как с ними обращаются, их скорее можно отнести к представителям животного мира. Я безвредная, но нужная вещь, а именно свидетель. Сомневаюсь, что понадоблюсь им вообще, поскольку не уверен, что меня вызовут давать показания, но в любом случае завтра буду иметь нахальство спорить с вами о соответствующем размере моих командировочных расходов.

— Не беспокойтесь, я постараюсь урезать их до минимума, — твердо заявил секретарь. — Ладно, что пьем?

После обеда Петигрю не без сожаления узнал, что избежать расплаты за нежданные каникулы ему никак не удастся. Прокурор Флэк, самый методичный и дотошный из всех судейских, решил провести предварительную встречу, с Маллетом, и Петигрю на ней тоже надо было присутствовать. Как и следовало ожидать, все было достаточно рутинно и скучно. Он терпеливо слушал, как сначала прокурор Флэк детально перечислил ряд статей кодекса законов и вытекающие из них предписания, которые Петигрю и без того знал наизусть, а затем Маллет, почти не сверяясь с кипой принесенных им бумаг, долго говорил о фактах, и только о фактах. Но в разгар встречи произошло, казалось бы, незначительное событие, которое имело весьма серьезные последствия.