Зловещий шепот

Оставалось лишь потешиться над Барбарой и ее домыслами.

— Ну хорошо, — холодно сказал он. — Почему вы спрашиваете?

— Потому что вы сами сегодня кое о чем обмолвились. Пожалуйста, не старайтесь вспомнить! — Барбара мило улыбалась, хотя ее глаза глядели серьезно и настороженно. — А может быть, я утомилась и мне что-то почудилось. Забудьте мои слова! Только…

— Вы же знаете, мисс Морелл, я — историк.

— О да! — Теперь все ее лицо искрилось смехом.

Майлз почувствовал неловкость и решил выразиться яснее:

— Видите ли, возможно, это прозвучит несколько высокопарно, но на самом деле все очень просто. Моя деятельность, моя жизнь проходит среди людей, которых я никогда не знал, разве что по рисункам и фотографиям. Мне приходится оживлять их в своих представлениях, я пытаюсь понять поступки многих мужчин и женщин, которые превратились в прах еще до моего рождения. Что касается Фэй Сетон…

— Она очень привлекательна, правда? — Барбара кивнула на фото.

— В самом деле? — сухо заметил Майлз. — В целом снимок неплох, но, как правило, подкрашенные фотографии недостоверны. Во всяком случае, — он раздраженно вернулся к своей теме, — эта женщина не более реальна, чем Агнесса Сорель [8]или Памела Хойт. Мы ничего о ней не знаем. — Он вдруг испуганно осекся. — Ведь нам даже не известно, жива она или ее уже нет на свете.

— Да, — согласилась девушка, — даже этого мы не знаем.

Барбара медленно поднялась, легко разглаживая скатерть кончиками пальцев, словно что-то с нее смахивая, и глубоко вздохнула.

— Мне остается только снова попросить вас забыть все, о чем я говорила, — сказала она. — Просто пришла в голову глупая мысль, которая ни к чему не ведет. Какой странный вечер! Профессор Риго нас совсем заговорил. Да, кстати, — она прислушалась, — не слишком ли долго наш профессор ищет официанта?

— Профессор Риго! — повысил голос Майлз. — Профессор Риго! — повторил он громко.

И опять, как тогда, когда толстяк профессор звал официанта, слышался лишь монотонный шум дождя. Никто не отвечал.

Глава V

Майлз встал, направился к двери, распахнул ее настежь и заглянул в переднюю комнату, полутемную и пустую. Бутылок и бокалов уже не было на импровизированном баре, в люстре горела одна электрическая лампочка.

— Да, действительно странный вечер, — проговорил Майлз. — Сначала исчезает весь «Клуб убийств». Профессор Риго рассказывает нам какую-то фантастическую историю, которая выглядит совсем невероятной, — Майлз качнул головой, приводя мысли в порядок, — если вдуматься в детали. Затем исчезает он сам. Здравый смысл подсказывает, что он пошел… в общем, не важно куда. Но в то же время…

Дверь красного дерева, выходящая в холл, отворилась, и вошел метрдотель Фред. Его круглощекое лицо выражало плохо скрываемое недовольство.

— Профессор Риго, — возвестил он, — внизу, у телефона, сэр.

Барбара на минуту задержалась у стола, чтобы задуть пламя на свечных огарках, которые сопротивлялись из последних сил, искрясь и чадя, затем взяла сумочку и последовала было за Майлзом в другую комнату, но вдруг остановилась.

— У телефона? — повторила она.

— Да, мисс.

— Но ведь он пошел за человеком, — слова звучали достаточно комично, особенно последующие, — который принес бы нам выпить…

— Да, мисс. Ему позвонили, когда он был внизу.

— Кто позвонил?

— Полагаю, мисс, это был доктор Гидеон Фелл. — Легкая пауза. — Почетный секретарь «Клуба убийств». — Легкая пауза. — Доктор Фелл узнал, что профессор Риго звонил ему отсюда сегодня вечером, и позвонил, в свою очередь. — Что означал этот многозначительный взгляд Фреда? — Профессор Риго, кажется, очень рассержен, мисс.

— Господи Боже! — выдохнула Барбара в полном замешательстве.

На спинке одного из стульев, обтянутых розовым шелком и плотными рядами стоявших вдоль стен, как в салоне похоронного бюро, висел ее меховой палантин и на шнурке болтался зонтик. Барбара схватила то и другое, набросила палантин на плечи и проговорила с наигранным спокойствием, которое никого не обмануло:

— Весьма сожалею. — Она обернулась к Майлзу: — Мне пора идти.

Он смотрел на нее.

— Но постойте! Вам нельзя уходить! Наш друг вернется и разгневается, если не застанет вас.

— Он разгневается гораздо больше, если застанет меня здесь, — сказала она убежденно и стала нервно рыться в сумочке. — Я хочу оплатить свой счет за ужин. Было очень приятно, я… — Краска смущения, наверное, залила ее до кончиков ногтей, сумочка выпала из ослабевших пальцев, и по полу рассыпались мелкие монеты, ключи, пудреница.

Майлз едва сдержал улыбку, ему очень захотелось рассмеяться, хотя вовсе и не над ее неловкостью. Его озарила забавная мысль. Он нагнулся, поднял упавшие вещи, засунул в сумочку и энергично ее захлопнул.

— Это вы подстроили милую шутку, не так ли? — спросил он.

— Подстроила? Я?..

— Это вы сорвали собрание «Клуба убийств»? Ну и ну! Вы каким-то образом не дали прийти сюда доктору Феллу, судье Колмену, миссис Эллен Ней, мистеру Томасу Кобли и остальным. Всем, кроме профессора Риго, ибо захотели первой услышать его суждение о Фэй Сетон. И вы знали, что «Клуб убийств» никогда не приглашает других гостей, кроме докладчика… Так что вы отнюдь не рассчитывали меня тут встретить…

— Пожалуйста, не выдумывайте! — Ее спокойный, ровный голос прервал Майлза на полуслове. Стряхнув его руку со своего плеча, Барбара бросилась к двери.

Фред медленно отступил на шаг, дав ей пройти, но устремил твердый взгляд куда-то в пространство, всем своим видом показывая, что готов немедленно вызвать полицию. Майлз поспешил за ней.

— Послушайте! Стойте! Я вас не обвиняю! Я…

Но она стремглав летела по устланному ковром холлу к запасной лестнице и выходу на Грин-стрит.

Майлз в отчаянии огляделся по сторонам. Перед ним светилась табличка с надписью «Гардероб для джентльменов». Он схватил свой плащ, напялил шляпу и, обернувшись, поймал красноречивый взгляд Фреда.

— Ужин в «Клубе убийств» кем-то оплачивается или каждый платит за себя?

— Обычно каждый платит за себя, сэр. Но в этот вечер…

— Я понимаю! Понимаю! — Майлз сунул несколько банкнот в руку метрдотеля с приятным сознанием того, что теперь может позволить себе свободно тратить деньги. — Здесь за всех. Передайте мои наилучшие пожелания профессору Риго и скажите, что завтра я принесу ему свои извинения по телефону. Правда, не знаю, где он остановился в Лондоне. — Майлз досадливо прикусил губу, но раздумывать было некогда. — Я его найду. Простите, я заплатил достаточно?

— Более чем достаточно, сэр. Но вы…

— Извините, должен спешить. Доброй ночи!

Пуститься бегом он не отважился, так как боялся, что может вернуться прежний недуг — головокружение, но зашагал достаточно быстро. Выйдя из ресторана, он заметил вдали светлое пятно: Барбара в меховой накидке, приподнимая над лужами длинное белое платье, поспешно направлялась к Фрит-стрит. Тогда он забыл о всех недугах и побежал.

По Фрит-стрит в направлении проспекта Шафтсбери ехало такси, мотор гулко тарахтел в тишине лондонской ночи. Майлз окликнул такси, не надеясь на успех, но, к удивлению, увидел, что машина нерешительно подруливает к тротуару. Тогда он прибавил ходу навстречу машине, нагнал Барбару Морелл, схватил ее правой рукой за талию, вынырнув, как призрак, из темноты и ливня, а левой открыл дверцу, прежде чем она успела опомниться.

— Просто-напросто, — сказал он Барбаре, переведя дыхание, — незачем было убегать, да еще сломя голову. Во всяком случае, разрешите отвезти вас домой. Где вы живете?

— В Сен-Джонс-Вуд. Но…

— Я не смогу, сэр, — сказал водитель такси тихим голосом, то ли колеблясь, то ли сожалея. — Мне надо к площади Виктория, и бензина-то еле хватит доехать до дому.

— Хорошо. Довезите нас до станции метро на Пиккадилли.

Дверца машины с шумом захлопнулась, колеса оставили следы на мокром асфальте. Барбара, съежившись на сиденье, проговорила слабым голосом: