Замок отравителей

— Болтаешь, сам не знаешь что! — заикаясь, выкрикнул Дориус. — Именно из-за этих реликвий дьявол и ополчился на нас. Он сделает все, чтобы они не попали в руки барону. Ирана — его пособник, она постарается опутать тебя. Кто знает, может, ей это уже удалось? Ты не хочешь исповедоваться?

— Хватит! — отрезал Жеан, обтирая лезвие меча пучком травы. — Вы разгорячитесь, будете плохо спать, и завтра дорога покажется вам еще длиннее.

Дориус перекрестился.

— Ты в этом раскаешься, — пробормотал он. — Дьявол потешается над неверием. Настоящий рыцарь не ослушался бы меня. Он отрубил бы этой самке голову, не задавая лишних вопросов.

Жеан быстро отошел от него, в нем закипал гнев. Усаживаясь у костра, он взглянул на луну. Полнолуние.

Самое время для проделок оборотней. Может, следует прислушаться к словам монаха?

Ирана переодевалась за натянутым двумя матронами одеялом. Пламя костра неравномерно освещало ее лицо, выделяя «кошачьи» черты. Жеан внимательно разглядывал женщину, с тревогой ожидая появления черной шерсти на спине и руках. Ему пришлось сделать усилие, чтобы отвернуться и не думать об этом. Когда путники, успокоившись, завернулись в свои одеяла, он приблизился к трубадурше.

— Спасибо тебе, — сказала Ирана. — Если бы не ты, не знаю, что и было бы. — Она поколебалась, потом тихо добавила: — Я видела, как монах разговаривал с тобой. Наверное, обо мне?

Жеан смущенно заерзал. Он всегда чувствовал себя недотепой в присутствии женщин, умеющих читать и писать, ведь в отличие от баронов Жеан не считал эти знания ненужными.

— Да, — признался он. — Ты ему очень не нравишься.

Ирана печально усмехнулась.

— Ты хочешь сказать, что он лопнул бы от радости, послав меня на костер, правда? Что он говорил тебе обо мне?

— Волки, — прошептал Жеан. — У них пора спаривания.

— О! Тогда понятно, — ухмыльнулась молодая женщина. — Он убеждал тебя, что они собирались совокупиться со мной?

— Да, — сконфуженно буркнул Жеан.

— Это он все подстроил, — выдохнула Ирана. — Он целый день обдумывал эту ловушку. Волки скрытно следовали за нами. Мы все слышали их шаги.

— Что? — повысил голос Жеан. — Ты утверждаешь, будто Дориус командует волками?

— Вовсе нет, — отрезала молодая женщина, и ее глаза заблестели от ярости. — Он воспользовался немудреным способом, о котором знают все охотники. Если надо натравить на кого-то волка, то брызгают на одежду человека мочу собаки, у которой течка. Этот запах волки в похоти чуют за два лье. Когда же звери поймут, что их обманули и они не могут совокупиться, то обезумевают от разочарования и разрывают свою жертву на куски.

Жеан опустил голову. Конечно, он слышал о таких проделках.

— Зачем он это сделал? — задумчиво спросил он. — Только потому, что ненавидит тебя? Стало быть, он постоянно держит в своей суме бутылочку с собачьей мочой. Бред какой-то.

— Нет! — возразила Ирана. — Он специально захватил ее с собой. Он заранее знал, что я присоединюсь к вам. Увидев меня на перепутье, он сделался белым, как мел.

— Значит, вы знакомы?

— Да, немного. Я знаю о нем кое-что. Например, секрет его махинаций. Поэтому-то он и хотел меня устранить. Дориус мошенник, опасный человек.

Она умолкла, глядя поверх плеча Жеана, чтобы убедиться, что монах их не подслушивает.

— Пойдем, — сказала Ирана, беря Жеана за руку. — Удалимся от людей. То, что я должна сообщить тебе, не для чужих ушей.

Она встала. Прикосновение ее прохладной руки неожиданно взволновало Жеана. Он мысленно отругал себя. Что с ним? Не поддался ли он ее чарам? О чем свидетельствуют эти волнения, больше подходящие девственнику? Он совсем не похож на красивого рыцаря, галантно занимающегося любовью, а Ирана — не благородная девица, томящаяся от желаний в замковой башне. Жеан готов был биться об заклад, что в постельных утехах она весьма опытна, ей все знакомо.

— Послушай, — произнесла она, когда они отошли от костра на порядочное расстояние, — ты действительно хочешь знать правду? Если я расскажу то, что мне известно, тебе будет грозить опасность.

— Говори, — приказал Жеан. — Я не люблю бродить в тумане.

— До встречи со мной вы ездили за мощами, так? — тихо спросила трубадурша.

— Верно, — подтвердил Жеан. — За костями какого-то святого для барона Орнана де Ги, который боится, что бесплоден. Их засунут под брачное ложе в ночь свадьбы, и барон наверняка сделает себе наследника.

— Бесплоден? — усмехнулась молодая женщина. — Вот так Дориус! Ты видел изваяние святого у входа в обитель отшельника?

— Довольно плохо, было темно. Мне показалось, что оно попорчено молнией… или небрежно сработано. У святого странно изуродованное лицо.

— Ничего удивительного, — выдохнула Ирана. — Не молния в него ударила… это проказа. Статуя изображает святого Иома, прокаженного… А мощи, которые таскает Дориус, — его кости.

Жеан вздрогнул, вспомнив о дурном предчувствии.

— Иом стал святым якобы из-за того, что излечился благодаря некоему чуду, — пояснила Ирана. — Он мало кому известен, потому что церковники сомневаются в его излечении. Некоторые даже утверждают, будто он заключил договор с дьяволом, чтобы избавиться от болезни. Но об этом и речи быть не может.

— А в чем же тогда дело?

— О Боже! Да пошевели же мозгами, Монпериль! Кто, по-твоему, заинтересован в реликвиях святого Иома?

Жеан колебался, потрясенный невероятностью предположения.

— Тогда… какой-нибудь прокаженный, — пролепетал он. — Прокаженный, надеющийся излечиться чудом?

— Да, — прошептала молодая женщина. — Ты все понял. Теперь рассуждай дальше, делай выводы.

— Это означало бы… — замялся Жеан. — Это означает, что барон Орнан де Ги болен?

— Да, — подтвердила Ирана. — Он заразился проказой во время Крестовых походов. Но держит все в тайне, потому что влюблен в Оду и хочет во что бы то ни стало на ней жениться.

— Но ведь это — преступление! — возмутился Жеан. — Он передаст свою болезнь бедняжке в брачную ночь!

— Риск большой, — мрачно повторила трубадурша. — Вот почему он рассчитывает вылечиться до начала церемонии.

— Вылечиться? Так быстро! Каким образом?

— Просто дотронувшись до мощей святого Иома. Дориус убедил его в этом. Монах до крайности легковерен, напичкан предрассудками, как и все его собратья. Он обманул барона, а тот и поверил. Потому-то он и приобрел под большим секретом эти чудодейственные кости. Никто не должен знать, что Орнан де Ги поражен проказой. Если же правда откроется, ему придется отказаться от всего, удалиться в лепрозорий, а его замок сожгут.

— Откуда тебе все это известно?

— Я подслушала разговор в замке. Совершенно случайно… Я сразу убежала, но Дориус заподозрил что-то. Вот почему он хочет заставить меня молчать. Здесь ужасный заговор, понятно? Орнан де Ги готов на все, лишь бы вылечиться. Он пообещал Дориусу назначить его капелланом, если произойдет чудо. А капеллан — важная шишка, не то что келарь монастыря, затерянного в глуши.

Жеан переступил с ноги на ногу.

— А если он и в самом деле излечится? — нерешительно предположил он.

— Не будь глупцом! — воскликнула молодая женщина. — Уже никто не верит в такую силу магии, исключение составляют несколько фанатиков вроде Дориуса. Кости святого Иома никого не вылечат, а бедная Ода проснется прокаженной после брачной ночи! Ни одна женщина не может быть пособницей подобного преступления.

— Ты идешь туда, чтобы ее предупредить?

— Да, по крайней мере я попробую заронить в ней недоверие. Мне нужно быть очень осторожной. Если меня обвинят в клевете, то отрежут язык. Не думай, что я храбрее других, просто не могу остаться в стороне.

Волчий вой за деревьями заставил их вздрогнуть.

— А что касается статуи у обители отшельника, — продолжила Ирана, — то если бы ты рассмотрел ее при свете, то увидел бы, что она изображает человека без носа, с изъеденным болезнью лицом, все тело его запеленуто повязками, а в руках кормушка для птиц, которая прикрывает отсутствие пальцев. По этой причине Дориус предпочел встретиться с отшельником ночью. Он не хотел возбуждать в тебе подозрения. А я знала, что вы придете, и ждала вас многие часы.