Хазарская охота

И это не было пустой похвальбой. Больше двух столетий многочисленный клан Шаддаев держал цепь факторий и гаваней вдоль Припяти, Десны, Днепра, Дона, и Рас-реки. Там партии славян, текущих с севера, пополнялись за счет добычи кочевников. Гузы, угры и печенеги оспаривали друг у друга это прибыльное дело. Да и прежний хазарский царь Вениамин поспешил построить каменные крепости вдоль внешних берегов Донца и Дона, откуда хазары каждый год опустошали славянские села.

В конце письма Бен-Шаддай привел длинный список цен на рынке в Саббатае и усталый, но довольный запечатал пергамент, собственноручно облил его горячим воском и спрятал в тайник.

Пристань уже проснулась, тревожно блеяли овцы, погонщики загоняли их на корабли, как живой провиант, щелкали бичи, покрикивали хазары-надсмотрщики, пересчитывая «товар» по головам. Толпа пленников стояла на коленях на дощатом помосте, измазанным жидким навозом и рыбьей чешуей. Безнадежно голосили связанные попарно женщины. Их лица были грязны, а одежды разорваны. У многих мужчин был выколот правый глаз. Это были воины, захваченные в плен, во время усобиц.

Лишенные глаза, они больше не могли стрелять из лука, но годились вращать мельничные жернова, месить ногами глину пополам с тростником или носить воду для полива полей и виноградников.

При виде Бен-Шаддая надсмотрщики усерднее заработали бичами, а рабы, наоборот, – испуганно смолкли.

Бен-Шаддай приказал отделить от толпы красивых отроков и юниц, во время пути их следовало сытно кормить, чтобы подороже продать в гаремы, где по восточной традиции из отроков сделают евнухов, а «белей», девочек, не достигших возраста первых месячных, отдадут в наложницы.

Брезгливо морщась, Бен-Шаддай осмотрел и ощупал женщин. Всякий раз, сколачивая партию, он заранее отбирал «подарки» старейшинам торговых общин по всему пути следования, но на этот раз все пленницы были худы и измученны.

О, нет, Бен-Шаддай не был от природы жесток или кровожаден. Он с большей радостью торговал бы шелком, благовониями или изысканными пряностями, а не этим шумным и неблагодарным стадом. Его тонкий нюх страдал от вони нечистот стекающих с помоста в реку, но ничего не поделаешь: рабы – единственное, чем была подлинно богата эта страна с жестокими правителями и коварным климатом. И даже заносчивая Ольга платила дань хазарскому царю своими подданными.

Закончив осмотр, Бен-Шаддай приказал грузить «скот». На палубе пленников сбили плотнее, и они скорбно застыли, глядя на уходящий берег. Мерно плескали волны и наперебой стучали топоры в Почайне. Там готовили княжьи ладьи для дальнего похода. Глашатаи выкликали на пристани опытных кормщиков, знающих пути через пороги, вдоль берега Понта и Сурожи. То готовила княгиня Ольга посольство в Царьград.

Свиток второй

Княжее крещение

Май 957 года

Споро бегут днепровские воды. Майский ветер толкает флотилию к Вотичеву. Шелковые паруса украшены ликами Солнца и княжими знаками. Впереди на белых стругах, увешанных алыми щитами, плывут лепшие Ольгины дружинники. На Красной ладье воздвигнут шатер от солнца, там устроены покои, ибо княгиня уже в летах маститых, и трудно переносит жару и качку.

На острове Березань переоснастили ладьи для морского плаванья. В три дня посольство прошло путь от Эдессы до Царьграда и с попутным ветром вошло в бухту Суд. В то время пала на город великая жара. На солнце позеленела и загнила вода в Суде и великим зловонием окутала флотилию. День за днем терпели русы от промедления греков. Так мстили ромеи за «Олегов щит», прибитый к Златым Воротам Города Царей. Но минул грозный час северных мечей, и стихла слава Хельги Мурманца, прозванного Вещим и Ингвара Безрассудного, отбросившего хазарские разъезды далеко за Дон. Вместе с Ольгою вдовела Русь. А сыновья ее – Святослав и Улеб – еще безусы и не могут водить войско. Год за годом платит Русь позорную дань «кровью», и даже русское слово «отрок» у хазарских купцов означает «раб».

Сорок дней стояло в Суде княжее посольство, и с каждым днем рос гнев Ольги, но тайная цель, как плод, зреющий под сердцем, звала к терпению. Русская княгиня ждала помощи от Византии в борьбе с хазарами и многим была готова поступиться ради Русского царства Великого.

Но на исходе сорокового дня стояния в Суде приказала Ольга наутро поднимать паруса. Прознали про то греки, приносящие на корабли пищу и воду, и решили, что достаточно поучили русов смирению. И на рассвете следующего дня сотни воинов-ромеев вошли в воду и на руках вынесли ладью с величаво сидящей княгиней.

Русских бояр, мужей нарочитых, согласно правилу разоружили у северных «Варварских ворот». Верно сказано: нет у Руси вернее друга, чем кованый меч харалужный, и напрасно заглядывает она в лукавые византийские очи.

Первыми шли за княгиней боярыни: жены и дочери знатных семей. Кто-то с опаской, а многие дерзко следили за византийским порядком. Следом ступали мужи. Был среди русов посадник Гюрята, родом из новгородцев упрямых, буйно кричащих на вече и палками бьющих кумиров.

Впервые шел именитый посадник в самом хвосте у посольства, за бабьею свитой. Мрачно озирался по сторонам старый воин, помнивший все Игоревы сечи. Шел осторожно, словно попал в западню, и привычно искала рука литой крыж меча.

Сорок дней готовили ромеи великие удивленья для княгини-«варварки». Трон базилевса украсили пологом с длинными жемчужными нитями по краям паланкина. Сталкиваясь, они производили гром и мерцание, наподобие грозы. Рядом с троном стояли львы и орлы из полого золота, наполненные благовониями, и едва вошла Ольга, звери испустили из пастей дым, а самодвижущиеся медные ратники вознесли пики и громко ударили в щиты. Бровью не повела княгиня на золоченые игрушки. А когда распахнулись жемчужные ворота и весь двор – патриции, стратиги и придворные дамы – распростерлись ниц, княгиня-«варварка» осталась стоять, не меняя горделивой стати.

Сверху, с дворцовых хоров грянули певчие хвалу владычице Севера, и одарил император Ольгу и людей ее золотыми динариями, строго отмерив монеты по низшему посольскому рангу. Закусив тонкие губы, приняла Ольга скупое даяние, но венцом цареградской хитрости была сама трапеза. Показали княгине и свите ее на отдельный стол слева от императора. Такой порядок был заведен в царских трапезах, что благоверный царь за одним столом с идолопоклонниками не вкушал. От великого унижения затмилось Ольгино сердце, но знала она цену заветам и сама крепко держалась законов старины.

За обедом поднимал базилевс Константин рубиновые кубки за здоровье княгини русов и ублажал льстивыми речами:

– Кому, как не тебе и не сынам твоим, править в странах полночных?

На подвластных Византии землях назначал базилевс своих архонтов, уже и в Болгарии и в Македонии правили подвластные ему династии. И сынам Ольгиным прочил он ту же участь, если оставят служение идолам и исповедуют Бога истинного. Но крепки были в Ольге русские боги, и каждое утро воздавала она Крамолу – хвалу и моление Солнцу. Мудростью глубокой владела княгиня и слыла Вещею.