Загадка улицы Блан-Манто

— Я чувствовал, что за всем этим кроется какая-то тайна!

— Видите, ваша знаменитая интуиция и тут вас не подвела!

— А моя мать?

— Умерла, произведя вас на свет. Вряд ли вам стоит знать больше. Маркиз был женат. Она была девушка из благородной семьи, и если бы об их любви узнали, ее бы ожидало бесчестье.

— Позвольте вас спросить, сударь, почему вы решили, что я откажусь?

— Я наблюдаю за вами с тех пор, как ваш отец поручил вас мне. Вы очень на него похожи. Но то, что он приобрел благодаря рождению, вам пришлось приобретать благодаря вашим талантам. И вы доказали, что, несмотря на скромное происхождение, вы способны преодолевать собственные слабости. Если в разговорах с вами я злоупотреблял сомнениями и недоверчивым тоном, способным, не скрою, оскорбить вас, то это не от неудовольствия, а от тревоги за вас. Я хорошо понимаю вас, Николя, ибо сам в пятнадцать лет остался сиротой. Мой отец исполнял обязанности интенданта Каталонии. Испанец по отцу, я не имел ни поддержки, ни состояния и, очутившись в коллеже Даркур, с самого начала вволю наглотался презрения вышестоящих. Унижение является мощной пружиной, движущей общество. Благородное происхождение открывает двери, но часто двери эти всего лишь видимость. А если верить нашим друзьям философам, грядут времена, когда лучше быть плебеем. Но как бы там ни было, — со смехом завершил он, — вы повели себя не по-придворному, отказавшись от титула, на который вы имеете бесспорное право. Тем более в присутствии фаворитки, урожденной Пуассон. К счастью для вас, она, кажется, не рассердилась.

Он вытащил из кармана кипу бумаг и протянул их молодому человеку:

— Читайте.

Буквы прыгали перед глазами Николя, и он никак не мог понять суть переданных ему документов. Сартину пришлось объяснять:

— Его величество по великой доброте своей пожаловал вам в качестве благодарности должность комиссара полиции Шатле. Стоимость должности оплачена, вы найдете квитанцию, подтверждающую законность вашего назначения. Единственное условие, которое ставит король, дарующий вам эту милость, — вы остаетесь под моим началом. В делах, касающихся его лично, он намерен использовать вас без посредников. Смею думать, комиссар Лe Флош, это условие не слишком тяготит вас.

— Сударь, без вас…

— Не надо, Николя. Это я ваш должник.

Всю оставшуюся дорогу Николя пытался справиться с нахлынувшими на него противоречивыми чувствами. Когда карета въехала в Париж, он попросил у Сартина разрешения выйти возле коллежа Четырех Наций [64]: ему хотелось дойти до улицы Монмартр пешком. Улыбнувшись, Сартин согласился. Сумеречный свет уходящего дня разливался над Сеной, затопляя оба берега, сад Инфанты и Старый Лувр. Невесомый воздух благоухал ароматами трав и цветов. Ветер прогнал миазмы гниющего на берегах мусора. Над городом плыли разноцветные облачка. Пронзительный гомон, доносившийся из-под розовых, серых и золотистых тучек, извещал о прилете ласточек.

Настал час умиротворения. Заноза, бередившая сердце и плоть Николя, перестала его мучить. Он нашел свое место в хаосе окружавшего его мира и поборол искушение принять титул, ценность которого обусловлена исключительно предрассудками. Не титул, а он сам будет отныне определять свою значимость. Прошлое оплачено, начинается новая жизнь, и он построит ее своими собственными руками. Он с нежностью вспомнил каноника Лe Флоша и маркиза. Их души могут быть довольны. Он не забыл их наставлений и показал себя достойным их любви. Словно счастливое воспоминание о разделенном детстве, перед его взором проплыл исполненный горечи пленительный образ Изабеллы. Николя долго любовался закатом. Где-то там, очень далеко, свободный океан с грохотом разбивал свои волны о берег его родной Бретани. Насвистывая арию из оперы, Николя двинулся по набережной к Новому мосту.

София, январь 1996 — май 1997

БЛАГОДАРНОСТИ

Я глубоко признателен Жаклин Эруэн, употребившей всю свою компетентность, бдительность и терпение, чтобы привести в порядок рукопись. Я благодарен Моник Констан за ее помощь, веру и постоянное подбадривание. Выражаю свою глубокую признательность Морису Руассу за его вдумчивое вычитывание рукописи. Помощь этого неутомимого пешехода и знатока парижских улиц была для меня поистине бесценна. Спасибо Ксавье Озанну за необходимые технические поправки. И, наконец, поклон всем историкам, чьи труды окружали меня и помогали в моей каждодневной работе над редакцией этой книги.