Золото Ариеля

Она повторила еще раз, сосредоточившись и хмурясь.

— Очевидно, Ди обещал снова написать к Рейли. Но письмо так и не пришло. А потом Ди умер. Рейли был напуган, потому что к тому времени до него дошли слухи, что первое письмо было перехвачено и скопировано людьми коменданта Уада, прежде чем оно дошло до него, — а в таких случаях содержание сразу же передается Сесилу. И если второе письмо вообще было отослано, Сесил будет его искать. Рейли беспокоился, что если в нем излагается план его освобождения, враги могут воспользоваться им как поводом для его казни.

Нед положил руку ей на плечи.

— Кейт, Сесил не получил второго письма.

— Почему вы так уверены? Это Нортхэмптон вам сказал?

Нед покачал головой.

— Нет. Я знаю. Оно у меня.

Она снова села.

— Боже мой, Нед. Вы уверены?

Он вынул из куртки письмо к Ариелю. Сел рядом с Кейт, показал ей две смятые странички и объяснил, понизив голос, что понял из него. Он прочел ей те части, которые не понимал, где упоминались скорбные planities, attramentum и Меркатор.

Она смотрела на него, молча вникая.

— Я думаю, — продолжал он, — что Лев относится к королю. Благородный Принц — это, должно быть, Генрих. Скорпион, конечно же, Испания — у Вальсингама это было кодовое слово для испанцев, и у Сесила тоже. Ариель, как я теперь понял, это Рейли — он должен подняться, другими словами — выйти на свободу. Но Меркатор — это, конечно, означает «купец», по-латыни, и есть картограф с таким именем, но я не могу нигде узнать, что это значит в этом контексте. «Берегись, Меркатор растет до полного размера под громкие фанфары и взрывы…»

— Нед, — спросила она, — как попало к вам это письмо?

Она слушала, а он вкратце рассказал ей о том, как выиграл его в кости в «Трех песенках». Теперь казалось, что это было очень давно. Еще он рассказал ей, как заподозрил, что все, кто рассказывал об этом письме, были убиты.

Она прижала руку к виску — этот тревожный жест он помнил с детства, — но ее красивый голос прозвучал совершенно ровно:

— Да, — сказала она, — некоторые не пожалеют сил, чтобы заполучить его, да? И люди Сесила, и заговорщики.

Он кивнул.

— Мне бы нужно побольше узнать о письме, которое Рейли просил вас отнести. Кому оно было адресовано?

— Оно было адресовано человеку по имени Черная Птица, старому другу Рейли, моряку. Его настоящее имя Алварик Джонсон; Рейли сказал, что он еще время от время плавает по ирландским морям как капер, а его лондонская база находится на Беруорд-лейн.

— Что было сказано в письме Джонсон}'?

— Я не читала его. Оно было запечатано. Но, по словам Рейли, он хотел сообщить Джонсону — Черной Птице, — что золотое вино все еще ждет, чтобы его выпили.

— Значит, Рейли, — медленно проговорил Нед, — должен был предположить, что его друг Джонсон будет замешан в заговоре, цель которого — спасти его из Тауэра. И он спрашивал, получил ли уже Джонсон указания. Рейли должен был знать, что все это опасно. Он не имел никакого права просить вас отнести это письмо.

Кейт покачала головой.

— Рейли был очень добр ко мне, Нед. Если бы я выполнила все в точности и пошла бы туда засветло, со мной ничего не случилось бы. Но я пришла поздно, и там были люди, какие-то чиновники, которые расспрашивали меня и, кажется, знали, что я там делаю…

Она осеклась, посмотрела на Неда и вдруг поняла:

— Они знали, да? Они знали, что я там буду. И что я несу.

Он вспомнил, как Элис говорила ему о людях, следящих за Кейт. Без сомнения, за ней следили уже некоторое время.

Нед сказал:

— Может быть, вас подслушали в Тауэре. Там везде смотровые отверстия и решетки для подслушивания. Они постоянно наблюдали за Рейли и его посетителями, равно как перехватывали его письма. В обществе по-прежнему почитают его. Как вероятная главная фигура любого мятежа, Рейли — самый опасный человек в королевстве для короля Якова и для Сесила.

— Не говоря о принце Генрихе, — сказала она.

Он быстро посмотрел на нее.

— Да. Не говоря о принце.

— Бедный сэр Уолтер.

Она сжала руки и медленно склонила к ним голову — это движение он тоже хорошо помнил.

— Если это заговор, значит, я попала в неприятное положение, да?

— Нет, — сказал он. — Нет! Вы всего лишь друг Рейли, ни о чем не осведомленный. Он попросил вас отнести письмо старому товарищу, вот и все. Вам не нужно бояться. Вы скоро будете свободны.

Она откинула волосы со лба и сказала:

— Откуда вы знаете? Когда вы сегодня ночью расскажете все Нортхэмптону, предложит ли он защитить меня? В знак расположения к вам?

Она подошла к огню и повернулась к Неду спиной, крепко сжав руки.

— Кейт, — сказал он, — я не горжусь своей связью с Нортхэмптоном. Но он могущественный человек. Мне нужно было его покровительство, если я хотел благополучно вернуться в Англию.

Она все еще не хотела встречаться с ним взглядом.

— Зачем было утруждать себя возвращением? Спустя столько времени?

— Потому что я услышал, что у вас родился сын.

Теперь в глазах ее появились слезы.

— Ты уехал, Нед, так неожиданно. А потом от тебя не было никаких, никаких вестей.

— Я узнал, что ты вышла замуж за Пелхэма, — сказал он.

— Мне ничего другого не оставалось.

— Наверное, как и мне оставалось только снова начать работать на Нортхэмптона. Но это не то, что ты думаешь, Кейт. Те дни давно миновали. Они миновали, когда я встретил тебя. Я хотел одного — увезти тебя и Себастьяна далеко отсюда, от Пелхэма, от Нортхэмптона…

— Не стоило тебе так рисковать. Здесь тебе грозит опасность.

— С этим я как-нибудь справлюсь, — с горечью сказал он. — Справлюсь лучше, чем с сообщением о том, что ты вышла за Пелхэма.

Она раскинула руки жестом бессилия, отчаянья.

— Когда умер отец, я осталась одна и без всякой помощи. Френсис часто навещал меня. Он всегда считал себя другом моего отца. Он предложил помочь мне с отцовскими делами. Сначала я ему отказала. Я просила его не приходить. Но когда ты оставил меня, я была слаба, я испугалась. Я никак не думала, что ты когда-нибудь вернешься.

— И к тому времени ты поняла, что беременна. Кейт, тебе следовало сообщить мне. Я бы вернулся.

— Да здесь тебя ждала тюрьма, а может быть, и смерть? Конечно, ты не мог вернуться. Но я была одна, Нед, я ждала ребенка, а Пелхэм был моей единственной надеждой, единственной защитой. Я воспользовалась им. Я.

Нед притянул ее к себе. Он коснулся синяка у нее на щеке и сказал:

— Я убью их за это, за то, что они посадили тебя сюда.

Она попыталась улыбнуться, но задрожала в его объятиях.

— Ах, Нед, Нед, ты ничуть не изменился, да? Ты только снова окажешься в изгнании. Или тебя убьют.

— Мне все равно, — сказал он. — Кто ударил тебя? Кто-то из тюремщиков? Или судьи?

Она прошептала:

— Это Френсис.

— Придется убить его, — сказал он.

— Он был взволнован; его тревожит все то, что ему приходится делать в новой должности.

— Разве это оправдание?

Она покачала головой. Он снова привлек ее к себе и стал убаюкивать, целуя в лоб.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я всегда любил тебя. И никого больше.

Нед услышал, что стражник стучит в дверь. Он обнял ее еще крепче.

— Когда тебя освободят, — прошептал он, — как только все это кончится, мы уедем все вместе, за море, в безопасное место. Ты, я и Себастьян.

Она улыбнулась и вытерла глаза носовым платком.

Он оставил ее, улыбнувшись в ответ. Но когда стражник вывел его в мрачный коридор и запер дверь ее темницы, на сердце у него было тяжело.

Теперь он знал, что потрепанное письмо, которое лежало в его дублете, было тем самым письмом, которое Ди написал Рейли — Ариелю, чтобы сообщить ему о некоем рискованном заговоре с целью освободить его и предположительно низвергнуть короля, подняв мятеж по всей стране. Еще до конца года.

Сегодня двадцать третье декабря. А Кейт по неразумию оказалась замешанной в дело, которое может оказаться таким же смертоносным, как Пороховой заговор, имевший место четыре года назад. И он тоже замешан в этом деле.