Досье Дракулы

Правда, хотя про «Золотую Зарю» Торнли слышал, но знал об ордене очень мало, а о демонологии и одержимости и того меньше. Зато мой брат много, очень многознал о безумцах и убийцах. Ну а поскольку среди множества его достижений числились и первые опыты по переливанию крови, я, может быть, слишком подчеркнуто осведомился у него, может ли то количество крови, которое я обнаружил в мешках, быть получено из одного тела? Этот вопрос не давал мне покоя с того момента, как кровь утекла в слив.

— Да, — ответил он, — в женском теле стандартных параметров содержится от шести и более пинт до галлона. — Правда, он тут же добавил, что, если нужно собрать такое количество крови, это потребует немало времени. — Особенно если, как ты говоришь… сливать ее в мешки, да?

Я кивнул, после чего Торнли уточнил свои слова, пояснив, что скорость вытекания крови зависит еще от способа, каким она отворена.

— А требует ли такое полное кровопускание хирургических навыков?

— Не обязательно, — последовал ответ. — Хватило бы умения мясника.

Он отпил пару глоточков шерри и добавил:

— Но и у вампира тоже, думаю, получилось бы прекрасно.

— Торнли, ты что, надо мной насмехаешься?

С минуту он смотрел на меня в раздумье, а потом кивнул:

— Полагаю, да. Извини, Брэм. Я больше не буду.

Конечно, он больше не будет. Бедный Торнли, живое воплощение преданности и Эмили, все глубже впадающей в свои болезненные фантазии, и мне, барахтающемуся на собственном мелководье. И боюсь, у меня будет еще причина воззвать к его преданности, познаниям и рациональному уму, который был продемонстрирован этим утром, когда он увел меня с террасы, где мы все завтракали, попросив выйти на пару слов.

— Что это значит, Торнли? — Ради сохранения приватности мы делали вид, будто играем в крокет. — Ты приберег для меня палату для буйных в Ричмонде? [200]

— Нет-нет, — запротестовал Торнли. — Даже если дойдет до этого, брат, будь уверен, — он кивнул в сторону дальнего крыла особняка, где находились покои его жены, — тебя тоже примут и устроят с комфортом.

Весь этот разговор о приютах скорби, беспечный с моей стороны, уклончивый с его, напомнил мне о визите в Степни-Лэтч, по окончании которого я обещал передать Торнли наилучшие пожелания от доктора Стюарта. Что я и сделал, после чего он, с удовольствием меня выслушав, сказал:

— О да, славный малый этот доктор Стюарт. Но вот что мне хотелось бы знать, Брэм…

— Что же? — спросил я, с силой направив раскрашенный яркими полосами мяч к дальней вешке.

— Поправь, меня, брат, если я в чем-то ошибусь. Этот Эбберлайн, о котором ты отзываешься, мягко говоря, без восторга. Правильно ли я понял, что у него были основания поговорить с тобой еще раньше? Я имею в виду, до того, как он увидел тебя в горящих доках?

— Да.

Я напомнил Торнли об ужасном инциденте с собаками и рассказал также, что Эбберлайн раскрыл нашу с Кейном маскировку в Уайтчепеле и потом, в ту же ночь, видел, как я лишился чувств на улице.

— Итак, у него есть основания полагать, что в ночь пожара ты был в Уайтчепеле?

— Да.

— Ночь пожара была также ночью второго убийства, не так ли?

— Да, ну и что?

Я нетерпеливо махнул крокетным молотком, побуждая брата перейти к сути дела. Что он и сделал:

— А тебе не кажется, Брэм, что, уехав сейчас из Лондона, ты поступил не очень мудро? Слишком уж тесноты связан со всей этой историей и так просто от этого не отделаешься. Полагаю, твое отсутствие не останется незамеченным Эбберлайном, и я вовсе не удивлюсь, если после твоего возвращения в Лондон окажется, что он предпринял расследование.

— Насчет моего местопребывания?

Он кивнул с очень серьезным видом.

— Но я ведь был здесьс тобой, Торнли. Меня видели десятки людей. И вообще, разве человек не может уехать по своим делам, когда и куда ему угодно?

— Может, кто бы спорил, но тебе, раз уж ты оказался в такой близости от всего, связанного с недавними убийствами, лучше иметь наготове алиби. И пойми, Брэм, вопрос не в том, что ты покинул Лондон, а в том, почемуты это сделал. Эбберлайн — инспектор полиции, человек из Скотленд-Ярда, известный сыщик. Не думаю, чтобы он счел твой отъезд случайностью. Он поинтересуется, почему ты уехал, и, повторяю, у тебя должен быть наготове ответ. И еще: отправляйся немедленно. Чем скорее ты вернешься в Лондон, тем лучше.

Разумеется, Торнли прав. Если я сам собираюсь примерить на себя роль инспектора, мне действительно нужно попытаться взглянуть на происходящее глазами Эбберлайна. Да, но могу ли я и вправду оказаться подозреваемым? Бред! Нет, скорее я нужен Эбберлайну, чтобы найти Тамблти, который оставил своих собак неоплаканными и исчез в день их смерти…

О боже, боже! Если бы Эбберлайн знал хотя бы половину!

( На заметку.Он не должен узнать, не сейчас, по крайней мере, ибо мы уже слишком далеко зашли в своей маскировке, чтобы уберечь Кейна.)

Попрощавшись с женой и сыном, я отбыл в Белфаст поездом, чтобы там сесть на быстрый пароход. Флоренс с готовностью согласилась остаться на неопределенное время, благо дом Торнли хорош всем, и в нем недоставало только хозяйки, роль которой Флоренс играет так, что лучше не справилась бы и Эллен Терри. Ноэлю, конечно, потом будет трудно избавиться от подхваченного там грубого ирландского говора, но тут уж ничего не поделаешь. Я знаю, что в Дублине с Торнли моя жена и сын в безопасности. А вот насчет Лондона этого сказать не могу.

Лондон. К чему я возвращаюсь? Впрочем, сейчас не до того, чтобы задаваться этим вопросом. Мне нужно просто проспать до Ливерпуля под колыбельную волн, а оттуда поспешить в Лондон навстречу неизвестности.

Позднее, в поезде Ливерпуль — Лондон

Мы наблюдали, мы выжидали слишком долго, и теперь нам не остается ничего другого, кроме как молиться о душе третьей убитой женщины. В свое оправдание могу сказать: мы не знали, что еще можно предпринять.Но теперь я знаю. И целенаправленно возобновлю охоту.

Не успел я сойти с «Магии», как услышал на пристани крики мальчишки, продавца газет.

«Новое злодеяние в Уайтчепеле!»

Я торопился, чтобы не опоздать на уходящий в 6.20 лондонский поезд, но первым делом нашел в «Пэлл-Мэлл газетт» это кошмарное сообщение. [201]

Нечто похожее на панику стало распространяться по Лондону сегодня, после сообщения о еще одном устрашающем убийстве, которое произошло в густонаселенном Уайтчепеле. Это уже третье убийство такого рода, исполнитель которых успешно обманывает бдительность полиции.

Три несчастные женщины, жалкие и презренные, были убиты посреди густонаселенного квартала, не просто убиты, но кощунственно расчленены, а наша полиция до сих пор не нашла никаких следов того, кто совершил эти зверства.

Впрочем, кажется, есть определенные основания надеяться, что последнее из этой мрачной серии кровавых злодеяний предоставит некую улику, позволяющую изобличить изверга. Говорят, будто рядом с трупом был найден кожаный фартук. Если так, то это единственный след, оставленный таинственным преступником. Однако тот факт, что полиция уже неделю разглагольствует о злодее по прозвищу Кожаный Фартук, запросто мог подвигнуть убийцу намеренно оставить возле жертвы такую «улику», чтобы направить поиски по ложному следу. Судя по тому, что нам известно, он вполне способен на такой расчетливый ход. Сегодняшнее утреннее убийство было явно совершено не в спешке, без каких-либо признаков тревоги. Убийца сначала перерезал жертве горло, да так, что едва не отделил голову от туловища, затем выпотрошил, удалив некоторые внутренние органы, и наконец разложил внутренности с демонстративной жестокостью, заставляющей вспомнить о кровожадных краснокожих дикарях. Маловероятно, что человек, который достаточно хладнокровен, чтобы это сделать, и у которого достаточно для этого времени, забыл на месте преступления свой кожаный фартук только для того, чтобы у полиции появилась улика. Но раз уж полиция подозревала в предыдущих преступлениях некоего громилу из Уайтчепела, носившего кожаный фартук, то следует, не теряя времени, проверить, не принадлежит ли найденный фартук, если он вообще существует, именно ему.