Безжалостный Орфей

— Сейчас важно вспомнить: Юлия рассказывала что-то конкретное о слежке? Она видела того, кто за ней следит? Может, описывала? Мужчина, женщина, юноша… Любые подробности.

— Что? — Николай Иванович с трудом понимал, что ему говорят. — Нет… Не знаю… Может и говорила, но я не слушал… Почему они никогда не слушают советов? Почему думают, что самые умные? И вот результат…

— Она была сестрой милосердия?

— Вы и это знаете… Да, окончила курсы, хотела служить в хирургии… У нее был талант к лечению. Как положит руки на голову, любая боль проходила. И уже говорю о ней в прошедшем времени! Немыслимо… Чудовищно… Кто ее убийца?

— Это и я хотел бы знать, — сказал Родион. — Ваша супруга знала об этой интрижке?

— Как возможно! У меня дети… Я бы ни за что не посмел так оскорбить Нину Петровну.

— Сколько ей?

— Двадцать два… Цветущая, нежная, веселая, взбалмошная…

— Я спросил о вашей супруге.

— Ах, это… — Дудников скривился. — Тридцать пять…

— Она поддерживает отношения с госпожой Пигварской?

— Нет, только мы с Леней… Леонидом Самойловичем общаемся.

— В салоне Монфлери?

— И там тоже…

— Николай Иванович, подумайте, кто мог знать о вашей связи? Это очень важно.

Дудников растер лицо, так чтобы не заметна была влага на глазах.

— От своих я секрета не делал… Сами понимаете: мужская компания, разговоры… Но дальше имени дело не шло. Так у нас было принято. Про других — ничего не знаю толком.

— В разговорах упоминали, где сняли ей квартиру?

— Так далеко я не заходил.

— Визиты к Прокофьевой были регулярными? В основном по утрам?

— У меня служба, семья… Как-то надо планировать… Юличка не обижалась, она все понимала.

— Сегодня планировали устроить маленький праздник. Поездка в загородный ресторан?

Николай Иванович сквозь страдания выказал удивление:

— С чего взяли?

— Букет с утра прислали роскошный.

— Какой букет?

— От Ремпена.

— Вот еще глупость! У нее от цветов в комнату было не войти. Никаких букетов Юле не дарил… Во всяком случае, сегодня.

Родион поднялся слишком быстро. Дудников замешкался, но тоже встал.

— Что же теперь делать? — спросил он.

— Жить, как жили прежде. — Ванзаров бросил на стол маленький снимок. — Наверное, не знали, что это фото Прокофьева припрятала. Считайте это подарком от нее. Чтобы вас лишний раз не таскали в участок.

Глаза Николая Ивановича сами подернулись сыростью, он засопел, губа, украшенная холеными усами, задрожала:

— Я могу… что-нибудь сделать… для вас…

— Только одно: никому не рассказывайте о нашей встрече. Во всяком случае, в ближайшие два дня. Гибель барышни Прокофьевой вам придется переживать в одиночестве. Никому ни ползвука. Вы меня поняли?

Дудников согласно кивнул. Слеза слетела на лацкан и растворилась в шерстяной материи.

— Найдите убийцу, — попросил он срывающимся голосом.

Родион ничего не обещал. Он молча поклонился и закрыл за собой дверь. Кажется, успешный банкир не совладал с рыданиями. Или просто послышалось.

* * *

Терлецкий едва не опозорился бранным словом. Тренированная добродетель не выдержала. Сколько можно! Опять этот неприятный юнец. И ведь все уже вынюхал, так снова явился. Приказчик натянул улыбку, дырявую от натуги.

— Рад вас видеть, — кое-как проговорил он.

— Господин Дудников кому вчера доставку цветов заказал?

Тон вопроса не терпел отказа, проволочек или пустых раздумий. Однако Терлецкий задумался.

— Фамилия знакомая, но не из наших постоянных клиентов, — ответил он.

— Логично, — согласился Ванзаров, словно этого ответа и ждал. — Прошу открыть книгу заказов…

Терлецкий попытался защитить честь своей блестящей памяти, но с него потребовали книгу. Что ж, извольте. Приказчик вынул святая святых магазина — список доставок.

— Кто заказал букет в меблированные комнаты Петроковкина сегодня на восемь утра?

Палец поводил по строчкам и уткнулся.

— Господин Хеленский, — доложил приказчик.

— Крайне признателен… Теперь проверяем заказы на тридцать первое января в «Эрмитаж»… Четвертое января в «Дворянское гнездо»… И пятого в гостиницу «Центральная»…

Страницы летали, палец находил нужную строчку. Один и тот же щедрый господин дарил букеты разным барышням.

— Что ж вы сказали, что доставку на пятое господин Основин заказал? — еле сдержался Ванзаров. — Как посмели так легкомысленно поступить?

Вопрос казался столь пугающим, такие жуткие последствия для карьеры в цветах и доходного места службы расцвели, что Терлецкий не смог выдавить и звука.

— Я жду, — напомнил Родион.

— Но позвольте…

— Нет, не позволю. Слишком дорого обошлась ваша забывчивость.

— Разве преступление дарить женщине цветы? Кто угодно может подарить. В чем тут претензия…

— В том, что вы, не посмотрев запись, ляпнули первое, что пришло на ум. Основин часто заказывал букеты в «Дворянское гнедо», вот и решили: зачем проверять, и так понятно. В тот день заказчик был совсем другой. Знаете, что полагается за введение следствия в заблуждение?

У Терлецкого язык и губы пересохли.

— Господин… полицейский… ваше высоко… ваше превосходитель… Не погубите… Я ведь не со зла, ну правда, так был уверен… Прошу вас… поймите… У меня жена, детки… Кормить надо… Не губите…

Тоскливо и противно. Захотелось вымыть руки. Из-за одного напыщенного дурака потеряно столько времени. Нет, это не Терлецкий, это кое-кто другой заслуживает хорошего тумака. Как мог не проверить?!

— Можете искупить вину, указав адрес господина Хеленского, — строго сказал Родион.

— Откуда же нам знать! — Терлецкий теребил страницу. — Нам не докладывают адресов клиентов… Да мы и не спрашиваем. Цветами торгуем, а не оружием…

— Опишите его внешность.

— Да как же можно… Видел его один раз, месяца два назад…

— Как он выглядел?

— Обыкновенно. Господин прилично одетый, средних лет, среднего возраста, приятный в общении… Ничего примечательного.

— Как заказы делает?

— Посыльного с деньгами присылал.

— Что за посыльный?

— Да кто их знает! — в отчаянии вскрикнул Терлецкий. — Обычные посыльные, все на одно лицо.

Родион набрался смелости и, надеясь на чудо, спросил:

— Часто цветы заказывает?

— На утро — изредка… Последние три раза.

— Он что же, еще и на другое время заказы делает?!

— Что в этом такого?

Кажется, начиналось самое худшее. Сколько еще барышень висит по квартирам и номерам отелей? Не хочется думать.

— В какие дни? Адреса? Быстро! — Родион пугал не приказчика, а свой страх.

— Довольно часто… Адрес один: театр «Неметти».

— Кому именно?

— Нет фамилии… Так и приказывает: в «Неметти». Видно, они там знают.

— Заказы доблестный Казаров исполняет?

— Само собой. — Терлецкий перевел дух. — Трудолюбивый стал… Вот и сегодня с утра бегал… Потом другой взял, говорит: хочу трудиться… Скоро за следующим вернется…

— На завтра господин Хеленский сделал заказ?

Приказчик для верности перевернул лист и провел по всем строчкам. Заказа не было.

— Сегодня в «Неметти» будет посылка?

И ее не было. Не так уж и плохо. Появилась небольшая фора.

— Слушайте, господин Терлецкий, и тщательно запоминайте. Как только Хеленский пришлет очередного посыльного, берите записку с адресом и со всех ног бегите ко мне в 4-й Казанский участок. И не дай вам бог задержаться где-нибудь. Если меня нет, оставите сообщение: куда и когда. А посыльного задержите любой ценой, хоть веревками вяжите.

— Слушаюсь, — по-военному ответил Терлецкий. — С букетом что прикажете делать?

— Каким букетом?

— Который заказан будет…

— Доставлять в целости и сохранности.

— Слушаюсь… Казарова не желаете обождать? Я вам креслице предоставлю, чаек-с или чего покрепче…

— Передайте от меня Ивану привет, — сказал Ванзаров.

Он хотел было в отместку шибануть дверью. Но створка шла плавно и нежно, как жизнь растений. Или приказчика Терлецкого до сего дня.