Проклятая реликвия

— А где были вы, когда он умер? — спросил Майкл, возвращаясь к более практическим вопросам. — И где был Сетон?

— Мы были в нашей спальне на другом этаже — моя старая рана разболелась, и Урбан читал мне, пока я отдыхал, — ответил Эндрю. — Потом услышали шипящий звук, за ним — глухой удар. Мы спустились вниз, чтобы выяснить, в чем дело, и ничуть не удивились, увидев, что Уитни мертв. Он притронулся к реликвии, поэтому было только вопросом времени, когда проклятье Барзака настигнет его.

— Он умер, потому что ему не оказали своевременную помощь, — раздраженно возразил Бартоломью. — Если бы его сразу же вытащили из трубы, он бы не задохнулся.

— Значит, это должен был сделать Сетон, — возмутился Урбан. — Он пришел сюда первым. Когда мы спустились, он стоял над трупом Уитни, как ворон над падалью. А потом обвинил нас в том, что мы убили его, хотя это дело рук Господа.

— Господь, — пробормотал Бартоломью. — Поразительно, как часто Его обвиняют в том, что сделали люди.

Не обратив на него внимания, Эндрю повернулся к Майклу, который казался ему более благожелательным слушателем.

— Обещаю, что сделаю все, что смогу, дабы помочь в вашем расследовании, брат, хотя вы не отыщете земной причины смерти Уитни. Я останусь еще на три дня, но потом я должен уйти, или вам придется добавить больше имен к списку тех, кого настигла реликвия.

— Кармелит и его послушник лгут, — сердито сказал Сетон, расхаживая взад-вперед по комнате, которую делил со своим коллегой-францисканцем. — Уитни действительно интересовался реликвией, но это был чисто научный интерес — он являлся одним из ведущих специалистов нашего ордена в полемике о Святой Крови, поэтому само собой разумеется, что они распалили его любопытство, заявив, что у них есть такая вещь. Но он бы никогда не стал ее красть. Эта история просто абсурдна!

— И что же, по-вашему, с ним случилось? — спросил Майкл.

Сетон вздохнул.

— Это же очевидно. Урбан и Эндрю убили его, а теперь сочинили свою возмутительную сказку про древнее проклятье, чтобы замести следы. Вы умный человек, брат. Наверняка вы не попались на эту нелепицу?

— Я придержу свое решение до тех пор, пока не узнаю всех фактов. Что, Уитни именно для этого и прибыл сюда? Чтобы выяснить мнение самых великих умов Кембриджа по вопросу полемики о Святой Крови?

Сетон презрительно усмехнулся.

— Это вряд ли. Здесь нет ничего стоящего — хоть про Святую Кровь, хоть про что другое. Пока что наш визит обернулся печальным разочарованием.

Майкл сохранял ледяное выражение. Он терпеть не мог чужаков, принижавших его коллег, хотя сам делал это регулярно.

— А для чего вы здесь? Что именно вы изучаете?

— Ангелов — хотя я не понимаю, какое отношение это имеет к убийству моего коллеги.

— Ангелов, — задумчиво пробормотал Бартоломью. — Брат Томас из Пэкса здесь тоже для того, чтобы изучать ангелов.

— Он доминиканец, — пренебрежительно ответствовал Сетон.

— Значит, он ничего не знает об ангелах? — с любопытством спросил Бартоломью. — Если так, в этом Томасе есть нечто странное: он отлично разбирается в полемике о реликвиях крови, но очень мало знает о предмете, в котором, по его словам, специализируется.

Сетон пошел на попятный.

— Возможно, я несколько поспешил в выводах. Он при мне изучал некоторые труды, что, полагаю, не удивительно, учитывая, что он происходит из чужеземной школы.

— Расскажите, что случилось, когда вы нашли Уитни мертвым, — потребовал Майкл, больше думая о жертве, чем о неуместном в данном случае обсуждении научных знаниях приезжего ученого.

— Я гулял — точнее, искал Томаса. В это время дня его можно было найти в церкви святого Андрея, и я надеялся поговорить с ним.

— О чем это? — тут же спросил Бартоломью. — Вы только что признались, что считаете его интеллект ниже своего.

Сетон посмотрел на него так, словно тот и сам начал терять рассудок.

— Разумеется, ниже! Он иностранец, и даже не из цивилизованной страны вроде Франции или Испании, да в придачу доминиканец! Но я хотел его спросить, не знает ли он, где можно найти экземпляр «De dotibus»Гроссетеста. Хотя он здесь всего несколько дней, он уже знает, где что находится в библиотеках.

—  «De dotibus»не имеет отношения к ангелам — придрался Бартоломью. — Это короткий трактат о различных аспектах и свойствах воскрешения.

— Вы врач, а не теолог, поэтому нечего делать выводы о предметах, в которых просто не можете разобраться, — огрызнулся Сетон, раздражаясь все сильнее. — Само собой разумеется, ангелы относятся к вопросам, связанным с воскрешением. Кроме того, это вовсе не ваше дело, зачем мне потребовалась какая-то определенная книга.

— И что же, встретили Томаса? — спросил Майкл, подняв руку, чтобы помешать Бартоломью ответить. Дело не касалось смерти Уитни, и он не хотел тратить на это время.

— Нет, но когда вернулся, то увидел в зале Эндрю и Урбана, а Уитни был… — Он замолчал и пожал плечами.

— Значит, вас не было, когда умер Уитни? — уточнил Майкл.

— А что такое? А, та парочка заявила что-нибудь другое? Можете проверить мой рассказ, потому что в церкви святого Андрея меня видели. Я не знаю имен этих людей, потому что я здесь чужак, но я разговаривал с продавцом чернил и с троими францисканцами из аббатства в Кембридже. Они подтвердят, что когда Уитни убили, меня там не было.

— Что сказали Эндрю и Урбан, когда вы увидели их рядом с трупом Уитни? — спросил Бартоломью, гадая, кто же из них лжет. Кто-то явно лгал, потому что рассказы противоречили друг другу. Сетон был надменным и властным, Эндрю — глубоко убежденным в собственной добродетели и правоте, а Урбан — слепо преданным. Ни одному из них нельзя было верить.

— Ничего не сказали. Когда я увидел, что это Уитни, я обвинил их в убийстве; должно быть, слуга услышал, как мы ссоримся, и послал за вами. Что вы будете делать, брат? Вы не можете отпустить их, раз совершенно ясно, что они совершили смертный грех!

— Они никуда не уйдут без моего разрешения, — ответил Майкл. — Значит, вы утверждаете, что Уитни никогда не нападал на Эндрю и не пытался завладеть Истинным Крестом?

— Само собой разумеется, нет! Зачем он бы стал совершать подобное? И не говорите, что для продажи: мы францисканцы и не торгуем реликвиями вразнос! Это мы оставляем доминиканцам — если, конечно, они не уничтожают их в припадке праведного фанатизма. Но мы уходим от главного: эти два кармелита убили Уитни. Урбан запросто мог забраться на крышу и начать шуметь, чтобы привлечь внимание Уитни к камину. Когда он сунул туда голову, тот сбросил вниз камень, чтобы оглушить его, и он задохнулся.

— Вы говорили, что он не имел привычки заглядывать в каминные трубы, — напомнил Бартоломью.

Сетон вздохнул.

— Он мог заглянуть, чтобы выяснить, откуда исходят странные звуки. Любой бы заглянул. Но он был добродетельным, благочестивым человеком, которого жестоко убили, и ангелы не успокоятся, пока его смерть не будет отмщена. Я знаю ангелов и знаю, как они мыслят.

— Я тоже не успокоюсь, если сказанное вами правда, — пообещал Майкл, не давая запутать себя божественными соображениями. — Но зачем Урбану и Эндрю убивать Уитни? У них нет мотива.

— Есть, — возразил Сетон. — Разве они вам не сказали? Он собирался разоблачить их как шарлатанов; их и так называемый Истинный Крест.

— Как это?

— Логическим анализом. Он выслушал их рассказ — что реликвию забрали из Храма Гроба Господня после первого крестового похода и что ее проклял магометанин по имени Барзак. Но не существует ни единого письменного свидетельства о том что наша церковь когда-либо заявляла о наличии Святой Крови в Иерусалиме; если б она там была, ее бы перевезли в Рим или в Константинополь задолго до крестовых походов.

— Это доказать невозможно… — предупредил Майкл, считая предположение необоснованным, чтоб не сказать больше.

— Это доказать очень легко, — снова возразил Сетон. — Никакая кровь, в том числе и впитавшаяся в Истинный Крест, никогда не находилась в Храме Гроба Господня. Это ложь, придуманная алчными и безнравственными людьми. Вы видели пергаменты, которые якобы подтверждают подлинность этой штуки?