Орудья мрака

Молодой человек осекся и поднял глаза. Все три слушателя неотрывно смотрели на него, словно в этом опрятном салоне он только что проделал некий ужасный и удивительный фокус. Клоуд выглядел немного растерянным.

— Я надеюсь, вы не считаете, что я поступил неправильно, поделившись этими сведениями с вами.

Над рукоятью Краудеровой трости мелькнула легкая улыбка.

— Значит, Александр нынче зовется Адамсом, верно?

Госпожа Уэстерман поднялась; лицо ее вспыхнуло, а глаза засияли.

— У него есть ребенок! Краудер!

Мисс Тренч уперла локти в колени, видимо пребывая в глубокой сосредоточенности.

— Погоди, Харри! — с нажимом сказала девушка. — Это имя… Я помню, нынче утром… — Вскрикнув от ужаса, она вскочила на ноги, побежала к столу, располагавшемуся в дальнем конце салона, взяла с него «Дейли эдвертайзер» и примчалась назад.

Краудер поднялся ей навстречу; господин Клоуд тоже растерянно встал, чтобы не оказаться единственным сидящим в комнате. Харриет поймала сестру за локоть.

— Рейчел, что там?

Мисс Тренч принялась перелистывать газетные страницы, затем сунула издание Харриет.

— Вот! Ах, Харри, вот она!

Девушка отступила на шаг назад и наверняка споткнулась бы, если бы господин Клоуд не удержал ее за локоть и не помог сесть. Она с благодарностью поглядела на молодого человека.

Просмотрев страницу, Харриет прикрыла рот рукой. Краудер постучал по ковру концом своей трости.

— Госпожа Уэстерман, ради всего святого, избавьте меня от тревожного ожидания.

— «Ужасное убийство совершено на Тичфилдской улице», — нетвердым голосом начала читать Харриет. Взгляд Краудера метнулся на ее лицо. Она посмотрела на анатома, чувствуя, как трясется ее рука, и попыталась успокоить дрожь, а уж потом продолжить чтение. — «В прошедшую пятницу, помимо многочисленных волнений черни, было совершено жуткое убийство в музыкальной лавке и печатне господина Александра Адамса на Тичфилдской улице». Ах, Краудер, его убили!

— Будьте добры, госпожа Уэстерман, читайте дальше.

— «Некий мужчина, чье имя поныне остается загадкой, вошел в лавку, когда господин Адамс и его дети сидели за ужином, и убил ее владельца одним безжалостным ударом ножа в живот. Кажется, если бы не случайное появление друга, этот дьявол в человечьем обличье мог бы погубить и юные жизни двух беззащитных, оставшихся без матери детей господина Адамса, Сьюзан Адамс, всего лишь девяти лет от роду, и ее младшего брата Джонатана». Ах, значит, дети живы! — Госпожа Уэстерман обменялась взглядами с Краудером и продолжила чтение: — «Убийца скрылся в толпе, и, хотя господин Адамс оставался в живых достаточно долго, чтобы успокоить детей и передать их на попечение своего друга, все попытки врача спасти его жизнь оказались тщетными».

Харриет огляделась. Рейчел была бледна, господин Клоуд растерян и испуган, пальцы Краудера, крепко обхватившие рукоять трости, побелели.

— Кто же этот друг? — почти прошептала она. — Его нужно предупредить! Тут написано еще что-то.

«Мотивом для этих убийств мог, вполне вероятно, послужить грабеж, но в этом ли дело — о, Англия! — когда подобное убийство происходит при свете дня, в доме уважаемого человека, оставившего своих малолетних сына и дочь одинокими, брошенными на произвол судьбы в этом жестоком суматошном мире. Похороны господина Адамса прошли в присутствии его многочисленных друзей, преисполненных уважением к убитому, прекрасно разбиравшемуся в чудесной музыке, какую нынче можно услышать в городе, и к его стремлению рекомендовать лучшие произведения самым искушенным ценителям».

Харриет отложила газету в сторону. Краудер почти видел, как в сгущающейся тени госпожу Уэстерман окружают жуткие видения — чудовища, порожденные воображением и состраданием, тянут ее за темно-красные юбки, перебирают ее волосы своими длинными восковыми пальцами.

Господин Клоуд изумленно огляделся.

— Я не понимаю. Это человек, бывший благодетелем сиделки Брэй?

Рейчел обернулась к нему — лицо девушки было спокойно, но казалось опустошенным, а голос мисс Тренч звучал глухо, отчего Дэниел почувствовал себя так, словно заблудился в холодной ночи.

— Мы полагаем, что Александр Адамс — урожденный Александр Торнли. Наследник замка Торнли и виконт Хардью.

На этот раз побледнел уже господин Клоуд. Харриет заговорила, обращаясь к пустому пространству.

— И у него были дети.

Краудер немного ссутулился, по-прежнему опираясь на трость.

— Возможно, они незаконнорожденные.

Харриет покачала головой.

— Если Александр покинул свое семейство из любви к их матери, я могу лишь посчитать, что он женился на ней, и дети родились в браке.

Господин Клоуд снова поднялся, на этот раз внезапно посерьезнев.

— Они в опасности, — сказал он. Ему никто не ответил. Тогда он обратился к анатому: — Господин Краудер, разве я не прав? Я не настолько хорошо разбираюсь в этом деле, однако могу понять, что здесь действует чья-то отчаянная рука и что влияние ее простерлось до Лондона. Это и ребенку было бы ясно. Мы должны предупредить их, предостеречь их друзей, как сказала госпожа Уэстерман, укрыть их в некоем безопасном месте, покуда угроза не миновала.

Краудер не сводил глаз с рукояти своей трости. Он ощущал стремительный ток молодой крови, живую энергию юноши, стоявшего в некотором отдалении от него. Уголок его рта изогнулся, и на лице появилась усталая улыбка.

— Да. Полагаю, господин Клоуд, вы постигли основы нынешнего положения.

Дэниел бросил быстрый взгляд на Рейчел, пристально смотревшую в сторону, в угол комнаты, а затем снова обратил его на фигуры Харриет и Краудера, каждый из которых, похоже, погрузился в свой собственный мирок.

— Позвольте мне отправиться к ним, — тихо попросил он.

Казалось, Харриет очнулась. Нахмурившись, она обернулась к стряпчему.

— Нет, господин Клоуд, я поеду.

— Простите, госпожа Уэстерман, однако в этом нет ни малейшего смысла. — Молодой человек сделал шаг вперед. — Опасность будет грозить этим детям до тех пор, пока стоящего за всем этим человека не передадут в руки правосудия. Вы можете поспособствовать этому куда лучше, чем я. Позвольте мне поехать. Я отправлюсь сейчас же и буду в Лондоне к рассвету.

Харриет замешкалась. Она подумала о собственных детях, спящих наверху, а затем быстро кивнула и отвернулась. Страхи и путаница этого вечера по-прежнему не отпускали ее.

— Вот только знать бы место, где можно укрыть детей, если возникнет нужда, — продолжал Клоуд. — Чем ближе они к Тичфилдской улице, тем страшнее угроза, однако я не думаю, что дом деда может стать теперь убежищем для них, если… — он поглядел на собеседников, — если я правильно понимаю нынешнее положение.

Краудер быстрыми шагами подошел к письменному столу Харриет.

— Правильно, сэр. А снабдить вас безопасным местом, полагаю, смогу я. — Он вытащил лист бумаги и принялся разглядывать перья Харриет, пока наконец, охнув, не выбрал одно из них, которое счел подходящим. — Я напишу записку, каковую вы передадите господину Джону Хантеру. Он был моим наставником в Лондоне, великий человек во многих отношениях и здравомыслящий в отличие от большинства. У него есть дом в Графском дворе. Хантер пустит вас к себе, если вы сочтете это необходимым. Он человек суровый, и домочадцы у него необычные. — Краудер посыпал письмо песком. — Он также знает некоторых лиц, кои могут понадобиться, если вы окажетесь под угрозой. — Анатом сложил записку и передал ее Дэниелу. Тот слегка нахмурился. — Гробокрадцы и иже с ними, господин Клоуд, — пояснил Краудер. — Он анатом, как и я сам, и притом отменный, однако потребность в материале заставила его вступить в престранные альянсы. Впрочем, вы можете вверить ему и свою жизнь, и жизни детей. Он не выдаст вас, даже если сам король и архиепископ Кентерберийский постучат к нему в дверь и станут спрашивать о детях.

Стряхнув свои видения, Харриет тоже быстро шагнула к бюро, заставив Краудера спешно уступить ей место, и нетерпеливо выдвинула ящичек с боковой стороны, выполненной из светлого дерева. Она достала денежный сундучок, открыла его ключом, который извлекла из кармана, и вынула стопку банкнот. Судя по виду, господин Клоуд слегка оскорбился и попытался отмахнуться от нее. Однако Харриет едва ли не топнула ногой.