Загадка о тигрином следе

– Ну а если бы не разбойники, – пошёл бы на это дело? – быстро поинтересовался комиссар, который вёл себя, как настоящий посредник при заключении сделки.

– Если бы не проклятые бандиты! Ха! Да я бы такой транспорт из соседней Бухары пригнал, что и вашим большевикам хорошо стало бы, и я бы смог, наконец, на покой уйти!

– А не опасно ли тебе в Ташкент ехать с товаром? Ты ведь сам говоришь, что разбойников боишься, а там своих басмачей полным-полно.

– С ярлыком от Джунаид-бека по прозвищу «Чёрный хан» мне в тех местах бояться нечего! – похвалился купец. – О нём говорят, что он оборотень: может в тигра-людоеда оборачиваться. Он большой басмач и мой старый клиент. Я его людей оружием и продуктами снабжал.

Тут купец прикусил губу, сообразив, что сказал лишнее. Но генерал понимающе засмеялся и потрепал его по плечу.

– Грех не торговать с тем, кто щедро платит! А знаешь, Вардан, я бы хотел бы отплатить тебе добром за угощение и взять твой караван под охрану.

– Хоп! – радостно хлопнул себя по жирным ляжкам купец. – У меня такое чувство, что я уже заработал эти шестьсот тысяч!

Купец хитро посмотрел на генерала:

– А ты хитрый! Думаешь я не понимаю, что ты хочешь половину обещанного куша.

Генерал добродушно рассмеялся:

– Зачем мне столько денег, Варданчик! Ты мне лучше француженку или шведку привези, когда я решу осесть где-нибудь в Коканде или в Самарканде и заведу свой небольшой гарем.

Глава 31

Прошло несколько часов после того, как генерал и купец заключили сделку. Все только начали укладываться на ночлег, когда из темноты показался всадник на запыленном коне. Это прискакал куда-то уезжавший хозяин кочевья.

– Пока их только двенадцать, благодетель! – услышал Луков возбужденный шепот степняка. – Но с севера приближается ещё группа, и со стороны Астрахани тоже. Они берут вас в клещи, как волки, подползающие к лёжке оленя, чтобы внезапно наброситься на него из высокой травы.

Наступило тягостная пауза. Чувствовалось, что купец чрезвычайно удручён полученным известием, однако он всё же нашёл в себе силы поблагодарить верного человека:

– Спасибо, Рахим, ты снова оказал мне большую услугу. Возьми две коробки патронов, новое седло и пуд рису. Можешь взять ещё отрез сафьяна.

Узнав, что ему причитается такое богатство, хозяин кочевья воодушевлённо заявил:

– Благодарю вас, уважаемый! Теперь я смогу настрелять много дичь и хорошо защитить своих баранов от хищников! А сафьян я отдам доктору, чтобы он посмотрел мою Юникуль.

– Если господь будет милостив ко мне, то в следующий раз я, как обещал, привезу твоей больной жене нужное китайское лекарство, – усталым голосом пообещал купец.

– Позвольте мне и моему старшему сыну защищать тебя в эту ночь – преданно попросил кочевник.

– Хорошо, Рахим, ступай к русскому начальнику и делай, что он прикажет.

Вскоре хозяин кочевья и его сын, вооружённые винтовками, подошли к генералу. Вильмонт задал им несколько вопросов о банде, которую они видели.

– Их разведчики тут неподалёку. Они расположились на хороших позициях, и будут держать вас здесь до тех пор, пока не соберутся все отряды. Скоро врагов будут сотни.

– Откуда сотни?! – возглас удивления принадлежал комиссару. – Басмачей изначально было не более пятидесяти. С тех пор их банда сильно поредела. Луков тоже был поражён количеством врагов. Можно было подумать, что недавно сильно потрёпанная красными банда пополнялась воинами, рождающимися из камней и земли, как в местных восточных эпосах.

Генерал продолжал расспрашивать хозяина кочевья. Тот рассказал, что два дня назад бандиты разорили большое село примерно в пятидесяти верстах, убив 430 человек жителей. Спустя сутки один из отрядов вернулся на место погрома, чтобы казнить тех, кто имел несчастье вернуться на пепелище.

– После этого в селе ни одни плечи не сохранили голову. Ни от отца своего, ни от деда я не слышал, чтобы в наших краях кто-то так лютовал. А вчера в другой деревне погибло ещё тридцать жителей. Поговаривают, что это сделал один единственный бандит. Он въехал в деревню и убил всех, кого нашёл, – одного за другим. И никому даже в голову не пришло защищаться.

После этого разговора генерал сурово сказал товарищам по экспедиции:

– Если в ближайшие часы не вырвемся от западни, то ночью увидим сигнальные фонари, которыми командиры басмачей отдают в темноте приказы своим воинам. Они бросятся на нас с дикими воплями со всех сторон и всё будет кончено.

В свойственной ему манере генерал принял решение прорываться немедленно! Он рассчитывал смелой атакой смять блокирующую группу противника до подхода основных сил банды и таким образом проложить путь из западни для экспедиции и примкнувшего к ней каравана.

Хотя, наверное, военный, не слишком знакомый с тактикой басмачей, предпочел бы попробовать выскользнуть из ловушки, что называется «на мягких лапах», то есть красться опасливыми шагами, выслав во все стороны дозоры. Вильмонт же выбрал лихой кавалерийский наскок. Генерал рассудил так: туркмены неплохие стрелки и ждут появления русских. Как ни крадись мимо них, всё равно заметят и быстренько пересчитают из своих винтовок весь немногочисленный экспедиционный отряд.

Другое дело стремительный бросок. В своих путешествиях по степям и пустыням опытный разведчик не раз становился свидетелем странной закономерности, когда мчащиеся на противника всадники, которые вроде бы представляли собой на открытой местности большие и удобные мишени, тем не менее не только разбивали наголову укрывшегося на хорошо защищённых позициях – в камнях и ложбинках туземцев, но почти не имели при этом потерь. Объясняется это тем, что, во-первых, быстрое движение делает всадника трудной целью (особенно в темноте), а во-вторых, у азиатов часто сдают нервы при виде мчащейся на них во весь опор кавалерии.

Похоже вера в избранное решение у генерала была столь сильна, что, собираясь в бой, он выглядел так, будто ему предстояла охота или выезд на пикник. В этот критический момент Вильмонту удалось сплотить вокруг себя людей, заразить всех своей отвагой и уверенностью. Лишь купец сильно нервничал, и обращённые к нему слова генерала не придали ему уверенности:

– Не советую отставать, Вардан. Следуй со своими верблюдами за нами на расстоянии ста-двухсот шагов, но не более. Мы пробьём брешь в цепи вражеских стрелков, в которую сможет пройти караван. А, оказавшись в степи, начнём запутывать свой след, чтобы обмануть преследователей.

После этого начальник вновь обратился к немногочисленным бойцам своего «эскадрона»:

– По коням! Запомните, братцы, темп набираем постепенно: первые сто метров движемся шагом, затем по моему сигналу переходим на рысь, преодолеваем ещё примерно двести метров, и когда до врага останется шагов пятьдесят-семьдесят шашки из ножен вон, а лошадей в галоп! Только не торопитесь, чтобы раньше времени не измотать лошадок. И держать строй! Не упускайте из виду соседа справа и слева, иначе в такой ночи отбиться от группы и заплутать проще простого. Главное, товарищи, – спокойствие.

В это время купец о чём-то шептался с комиссаром. Коротко переговорив с караванщиком, Лаптев поспешил к Вильмонту.

– Вардан не хочет рисковать товаром, он просит позволить ему решить дело без шума. Пусть попробует, а?

– У нас нет времени! – недовольно ответил генерал. Конь под ним вёл себя беспокойно, предчувствуя атаку.

Купец стал уверять начальника, что сможет договориться с предводителем разбойников.

– Я деловой человек, а война вредит торговле. Лучше я отдам треть накопленного, чем лишусь всего. В конце концов, нет такого человека, которому блеск золота не затуманил бы взор. Вожделенный металл смягчает сердца и развязывает языки.

– Хорошо, я согласен – после короткого раздумья, ответил генерал и улыбнулся торговцу. – Ведь мы же теперь компаньоны! Только имей в виду, Вардан: я пойду с тобой, а в карманы положу по бомбе. Если бандиты не соблазняться твоими деньгами, я одну швырну в них, а второй взорву себя.