Карающий ангел

На следующий день было намечено заседание местного отделения Лиги феминисток, для чего Маруся арендовала небольшой зал в Купеческом собрании. До начала заседания она хотела показать мне город, и из имения мы выехали сразу после завтрака.->

Небольшой уездный городок был как две капли воды похож на другие городки в южных губерниях России. Назывался он забавно — Слепухин. Основными достопримечательностями были собор, судя по архитектуре — рубежа XVIII и XIX веков, городской базар — довольно грязная площадь, где прямо с возов бойко торговали огурцами и картошкой, уже знакомое мне незамысловатое здание вокзала, торговые ряды, желтую штукатурку которых давно пора было обновить, городской сквер с летним театром и главная улица, на которой кипела жизнь, — здесь расположились банк, почта, гостиница «Петербургская», контора нотариуса, ресторация «Аркадия» и заведение с вывеской «Парикмахер Поль Лежье из Москвы».->

На окраине Слепухина, в кирпичных казармах, окружавших пыльный плац, был расквартирован пехотный полк. Город вполне можно было назвать процветающим.->

Здание Купеческого собрания, где было назначено заседание феминисток, не отличалось особым изяществом, но построено было добротно, что называется, на века. В синей гостиной собралось человек двадцать приглашенных.->

Слепухинские феминистки и вправду оказались дамами не первого разбора. Кроме Маруси Терской и ее камеристки Евгении, стремительно делавшей карьеру и уже почти назначенной секретарем, присутствовали: конопатая телеграфистка, жена местного аптекаря, две гувернантки из состоятельных семей, весь женский персонал земской больницы — фельдшерицы, сестры милосердия, акушерка и кастелянша, несколько учительниц, три чиновничьих вдовы и небогатая помещица. Дамы принесли на заседание цветы из собственных палисадников и какую-то домашнюю выпечку. На столиках был сервирован чай. Обстановка казалась непринужденной. В углу я заметила темный мужской силуэт.->

— Неужели мужчины тоже посещают ваши заседания? — тихо спросила я у Маруси.->

— Ну если они прогрессивно мыслят и разделяют наши взгляды, почему мы должны их прогонять? Тот господин в углу — местная знаменитость. Известный поэт-декадент Варсонофий Десницын…->

— Известный в Слепухинском уезде или шире?->

— Его два раза печатали в петербургских журналах. Не знаю, насколько он известен в столице, но что слава его перешагнула границы Слепухина — это точно.->

Между тем пора было открывать заседание. Маруся, как председательница, взяла слово, поприветствовала собравшихся, представила гостей — меня и поэта, который, естественно, был хорошо знаком местным дамам, — и приступила к докладу.->

В повестке ожидалось еще мое сообщение об успехах французских женщин в деле получения образования, выступление поэта и обсуждение организационных вопросов, а именно благотворительный базар с целью сбора средств для нужд Лиги.->

По мне, эти базары, выручка с которых еле-еле покрывает накладные расходы, чистая ерунда. Гораздо разумнее найти состоятельного купца, склонного к благотворительности, и время от времени выпрашивать у него немного денег на общественные нужды. Купцы, сдирающие со своих должников проценты до копеечки, не всегда могут отказать молодым дамам-просительницам, даже если деньги, по купеческому разумению, пойдут на ерунду.->

Маруся ознакомила присутствующих с формами языческого брака у славянских племен дохристианского периода в Древней Руси, а также имущественных прав наших прародительниц. Члены Лиги вежливо слушали, но, как мне показалось, скучали. Мое сообщение о современной французской жизни было встречено с большим интересом.->

Потом поднялся со своего кресла поэт и вышел вперед, чтобы приступить к декламации. Я наконец смогла как следует рассмотреть его — элегантный, хоть и поношенный сюртук, длинные волосы, выражение бледного лица недвусмысленно свидетельствует: он любит воспевать прелести могильного покоя… Предчувствие меня не обмануло! Поэт заломил руки, поднял к потолку свои дивные голубые глаза и заголосил, слегка подвывая:->

В гробу ты лежала тиха и безгрешна,

Юна, пред людьми невиновна.

Как горе мое остро и безбрежно,

Хотя оно вовсе не ново.

Чернеют гроздья волчьих ягод,

Осенний парк наполнен грустью…

О, если б был пропитан ядом

Тот воздух, что вдыхал я полной грудью!

— А разве волчьи ягоды растут гроздьями? — спросила я у Маруси. — Это ведь не виноград.->

— Тише, — шикнула она. — Какая ты бестактная! Это поэтический образ.->

— Я люблю поэзию без гробов! — прошептала я в ответ и замолкла.->

Если отвлечься от «гробовых» поэтических образов, стихи юноши, «чья слава перешагнула границы Слепухина», и по форме показались мне далекими от совершенства. Но мое мнение, похоже, разделяли не все…->

Дамы слушали поэта с восторгом. Я наконец поняла, зачем феминистки оборвали свои клумбы — жаждущий отравленного воздуха юноша был осыпан цветами.->

Возвращаясь в авто в Марусино имение, я поняла главное преимущество нового транспорта — темную вечернюю дорогу освещали фары, и мы вполне благополучно преодолели все три версты пути. Возле дома стояла чья-то чужая бричка.->

У крыльца нас никто не встретил, зато в глубине дома царила страшная суета. Прислуга бестолково носилась по комнатам, слышался женский плач и уверенный басовитый мужской голос. Маруся схватила за руку няню:->

— Петровна, ради Бога, что происходит?->

— Ой, горе, барышня, помирают, помирают бабы…->

— Какие бабы? Кто помирает?->

Няня рыдала и отвечала все невпопад.->

В конце концов нам удалось выяснить, что заболели кухарка и горничная, привезенные в имение из дома Марусиной бабушки. У них наблюдались симптомы сильного отравления.->

Подозрение пало на грибы, которыми кухарка угощала своих старых подружек в честь собственных именин. Няня, страдавшая болезнью печени, отказалась от всех острых закусок и ела мало, а горничная и кухарка налегли и на грибочки, и на огурчики, и на селедочку… Через пару часов обе женщины занемогли, но, слава Богу, няня догадалась сразу же послать за доктором.->

Врач, увидев, что хозяйка дома вернулась, попросил ее пройти куда-нибудь в тихое место для конфиденциального разговора. Маруся пригласила доктора в свой кабинет. Я по ее просьбе тоже приняла участие в разговоре. Врач явно предпочел бы говорить с хозяйкой с глазу на глаз, но Маруся строго объяснила, что от гостьи у нее секретов нет.->

— Видите ли, мадемуазель Терская, положение у меня довольно сложное.->

Врач явно волновался и все время то снимал, то снова надевал пенсне. Мы с Марусей молча смотрели на почтенного эскулапа, выжидая, когда он сможет достаточно ясно сформулировать, в чем сложность его положения.->

— Ваша заболевшая прислуга… Видите ли, диагноз таков, что вынуждает меня предпринять определенные шаги…->

— А разве диагноз — не отравление? — не выдержала Маруся.->

— Отравление, конечно же, отравление, но только, как бы вам сказать, не пищевое.->

— Не пищевое?->

— Н-да, судя по симптоматике, вместе с пищей женщины получили некое отравляющее вещество.->

— Вы хотите сказать — им подсыпали яду?->

— Похоже на то, хотя я предпочитаю избегать подобных формулировок, вызывающих в памяти романы Дюма. К сожалению, ваша камеристка, ну, такая молодая вертлявая девица, не знаю, как ее зовут, только что выбросила всю оставшуюся от застолья еду в отхожее место, как она утверждает, от греха, чтобы больше никто не отравился. Я теперь не могу провести исследование продуктов и дать более определенное заключение. Но, во всяком случае, ясно, что кто-то пытался отравить вашу прислугу, и я обязан проинформировать об этом полицию. Но тогда, мадемуазель, вам не удастся избежать громкого скандала и полицейского расследования. Я сталкивался с подобными вещами и хорошо знаю, насколько они неприятны. И сплетни, естественно, неизбежны… Ваше имя, простите уж великодушно, мадемуазель Терская, и так в нашем городе притча во языцех, а после скандала обыватели начнут утверждать, что суфражистки травят в своем доме людей…->