Две жены господина Н.

Рассмотрев обстоятельства дела, руководство боевой организации эсеров пришло к выводу, что вины Назарьева в непредумышленном убийстве старухи Татариновой нет, это была случайность. Ставить ему в вину то, что провокатор остался жив, тоже нельзя — от подобных накладок никто не застрахован. Федор мог остаться в боевой организации и продолжить свою революционную деятельность.

Это был удачный выход для всех. Просто так отстранить Назарьева от дел, не зная, куда его может понести от обиды, было рискованно. Слишком уж много Феде известно…

Глава 16

Праздный народ отмечал Святки широко, от Рождества до Крещения, но чиновный люд, отпраздновав наступление Нового года, опять разбрелся по канцеляриям и присутственным местам.

Дмитрий тоже отправился на службу в окружной суд, за праздничные дни накопилось много нерешенных дел, и провести в служебном кабинете несколько дней допоздна было явно начертано ему судьбой. Но Колычев не думал теперь о следственных делах с обычной тоской и усталостью — пусть он засидится с бумагами, пусть уйдет со службы поздно, все равно в конце концов вернется домой, а там его ждет Мура…

Какое это счастье — подходить к своему дому по холодной, занесенной снегом улице и издалека видеть, что в окнах светится теплый огонек, потому что тебя там ждут… Золотистые квадраты света падают на темные сугробы под окном, а сквозь тронутые ледком стекла видно, что происходит в комнате: Мура сидит на диване у печки, поджав ноги и накинув на плечи шерстяной платок, читает французский роман и даже не идет без Мити ужинать, хотя стол давно накрыт.

Митино сердце переполняла такая нежность, что хотелось сделать для Муры что-нибудь очень приятное, побаловать ее, исполнить какой-нибудь глупый женский каприз. Но для начала надо было выполнить собственное обещание — помочь ей найти брата.

Прикинув, кто смог бы ему посодействовать в этом деле, Колычев решил обратиться за помощью к агенту сыскного отделения Антипову, с которым ему доводилось встречаться по службе.

Павел Мефодьевич Антипов, молодой элегантный брюнет с холеными усиками и нахальными манерами, не имел никакого особого образования и выслужился из простых полицейских надзирателей, причем о быстроте его карьеры в сыскном отделении слагали легенды. Начальство высоко ценило Антипова, разработавшего собственные и причем весьма результативные методы расследования, и считало его чуть ли не новым светилом уголовного сыска. И все же несколько раз сложные случаи передавались от Антипова чиновнику для особых поручений, имевшему университетский диплом. Начальство мотивировало это тем, что для современного розыска необходимы люди с образованием и научным складом ума, и это сильно задевало глубинные душевные струны сыщика.

Чтобы добрать солидности, респектабельности и внешнего лоска, Антипов тщательно ухаживал за собой, посещал дорогие парикмахерские, заказывал костюмы у лучших портных и вообще старался одеваться по последней моде. (Правда, в результате всех своих усилий он стал походить на одного из тех франтов, которых опытные барышники выделяют в уличной толпе, останавливают и негромко предлагают купить контрабандный товар, отличающийся исключительно замечательными свойствами.)

Зато благодаря живости характера, демократичности манер и проникновенному взгляду бархатных черных глаз Антипов умел лучше всех разговорить свидетеля, установить контакт с любым человеком, который, сам того не осознавая, сразу же давал агенту сыскного нужную информацию, а также поставить на место городовых, околоточных и прочих представителей наружной полиции — у них с агентами сыска были вечные контры.

Колычев, как человек новый, переведенный из провинции и не имевший в Москве обширных знакомств, пока ни с кем из сослуживцев и представителей иных правозащитных ведомств не сошелся. Но с сыщиком Антиповым, с которым доводилось ему сталкиваться по службе, отношения у него сразу же установились самые дружеские. Они даже обменивались мелкими услугами, облегчая друг другу служебные дела. Антипов казался именно таким человеком, к которому можно было обратиться с просьбой приватного характера.

Не дожидаясь, пока судьба вновь сведет его с Антиповым возле какого-нибудь трупа (поменьше бы этаких-то встреч!), Дмитрий сам отправился к сыщику в Гнездниковский переулок, где находилось московское отделение сыскной полиции.

Антипов встретил судебного следователя весьма приветливо.

— Здравствуйте, Дмитрий Степанович! С Рождеством! Ну что, у людей добрых Святки, а у нас служба? С чем пожаловали, дорогой?

— Павел Мефодьевич, рискнул побеспокоить вас не по служебной надобности. У меня к вам просьба личного, так сказать, характера. Но если она вас затруднит, откажите сразу, не чинясь, я не буду в обиде…

— Ну что за церемонии, Дмитрий Степанович! Личного так личного, все, что в моих силах, сделаю. И ни о каких затруднениях даже и не заикайтесь. Не все же нам государственными надобностями заниматься, нужно и о себе подумать. Давайте-ка пойдем с вами в трактир, время как раз обеденное, тем более праздники на дворе. Не грех себя побаловать и рюмочку пропустить. Веселие Руси есть питие… Вот под рюмочку с закусочкой и изложите мне свое дельце. Как вам трактир Тестова? Славно готовят, шельмы! Пойдемте туда обедать, Рождество все-таки, праздник великий…

Антипова в знаменитом трактире хорошо знали и относились к нему с большим почтением. Половой приветствовал сыщика, обращаясь к нему по имени-отчеству, проводил к лучшему столику, на котором в мгновение ока появилась свежая крахмальная скатерть, и низко склонился, ожидая заказа.

— С праздничком, ваше благородие, с Рождеством Христовым! Спасибо, что к нам зашли, не забываете! Что прикажете на закусочку? Консоме с пашотом сегодня славное вышло.

— Ну братец, это ты брось! Все эти консоме да фрикасе не для нашего человека. Ты нас по-русски накормить изволь, по-простому. Мы с господином судебным следователем люди небалованные, к простой пище привычные.

— Ну тогда извольте балычка, семги и икорки.

— Вот это другой разговор. Это дело. К икре лучку не забудь зелененького.

— И блинов прикажете?

— А что, давай и блинов. Пожалуй, съедим по десяточку. Как вам, Дмитрий Степанович, по аппетиту? Мы с холода пришли, так горяченький блинчик с икоркой под водочку не повредит.

Дмитрий немного волновался из-за необходимости обратиться к Антипову со своей просьбой, но сыщик так весело, благодушно и заразительно приступил к трапезе, что Колычева тут же отпустила всякая скованность. Он от души присоединился к Антипову, положив себе на тарелку нежный, в сквозных ажурных дырочках блин.

Полив блины горячим маслом и намазав их икрой, следователь и сыщик подняли по рюмочке, закусили, выпили еще по одной и потом уже смогли вернуться к беседе, обсуждая, какое же дело привело сегодня Колычева в Гнездниковский переулок.

Узнав, что одна знакомая Дмитрия Степановича, приехавшая из провинции, разыскивает брата, по слухам проживающего в Москве где-то в окрестностях Смоленского рынка под именем мещанина Константина Василькова, Антипов заявил, что это не дело, а сущая ерунда. Окрестности Смоленки — места такого рода, что сыщикам известны получше, чем дом родной. Чаще, чем дома, бывать там приходится. Что ни день, то происшествия — то убитого найдут, то избитого, то ограбленного.

Так что без своих людей Антипов в таких местах обойтись не может. Есть среди смоленских обитателей и агенты, что на жалованье в сыскном состоят, а есть просто люди, которые сыщику по гроб обязаны и в помощи не откажут, доведись к ним обратиться.

Завтра же Антипов шепнет кое-кому, что, дескать, интересно ему узнать, по какому адресу проживает господин Васильков, и будьте благонадежны, даже если господин этот без полицейской регистрации ухитрился устроиться, все равно найдут, не иголка. Так что дело это одного, двух, от силы трех дней, и адрес мещанина Василькова будет предоставлен Дмитрию Степановичу со всем уважением от сыскной полиции.