Девятый камень

— Я собираюсь отправиться в Индию. Билет уже заказан.

Теперь она завладела вниманием обоих мужчин. За последние годы они постарели, их движения немного замедлились, но соображали они по-прежнему быстро. Волосы Септимуса Хардинга заметно поседели, хотя и торчали по-прежнему в разные стороны, а руки стали узловатыми, как ветви старого дерева. Ларк оставался худым и стройным, но лицо его прорезали глубокие морщины, а в усах прибавилось седины. Однако ботинки его сияли, как и прежде.

— Так-так. — Джон Ларк задумчиво покачал головой. — И вы намерены посетить дворец махараджи в Бенаресе?

— Да, я собиралась это сделать, если, конечно, он захочет меня принять.

— По странному совпадению Джерард и я недавно вспоминали о Синтии Герберт и убийствах шестьдесят четвертого года. Он расследовал нападение на Хаттон-Гарден, которое произошло неподалеку от мастерской Финкельштейна. Есть некоторые суеверия, связанные с данным делом, — даже Скотленд-Ярд иногда этим грешит: за последние годы совершено до странности много преступлений с применением насилия неподалеку от тех мест, где произошли три убийства. Сложилось нечто вроде истории призраков, если можно так сказать, и некоторые полисмены отказываются по ночам патрулировать переулок, где убили индуса.

Сара сразу насторожилась.

— Как любопытно! А что вы сами об этом думаете?

— Я думаю, что вам стоит поговорить с инспектором Джерардом, он знает больше, чем я. Кроме того, он постоянно читает колонку столичных новостей. Насколько мне известно, сегодня он в суде, но вы найдете его в полицейском управлении в Вестминстере в любой другой день на этой неделе.

Пока они беседовали, Сара подумала, что упоминание о Бенаресе заставило Ларка вспомнить о Лили, и он сразу стал печальным. Ей хотелось рассказать Ларку о том, с каким огромным уважением относилась к нему Лили, но она боялась его смутить. Сара не знала, что произошло между Лили Коречной и Джоном Ларком, но была уверена, что их отношения не перешли дружеских рамок.

— Лили хотела, чтобы я побывала в Бенаресе. Надеюсь, это поможет мне смириться с ее смертью.

Ларк кивнул и заговорил, не отводя взгляда от огня в камине:

— Тогда вам нужно это сделать. Мне бы и самому хотелось иметь возможность попрощаться с миссис Коречной. Я написал Лили письмо, но она уже была серьезно больна и не смогла мне ответить. — Он вздохнул. — Как жаль… однако теперь она обрела покой, и мы должны быть счастливы за нее. — С этими словами Ларк бросил сигару в огонь. — Прошу меня простить, мисс О'Рейли, но я отрываю вас от дел, да и мне самому уже пора. Я буду с нетерпением ждать рассказа о вашем путешествии.

Они расстались, пожав друг другу руки, что было единственным проявлением привязанности, которое они могли себе позволить.

Обычно Сара встречалась с детективом-инспектором Джерардом только во время расследований, которые вела для «Меркьюри». В здании лондонской полиции, мрачном строении из красного кирпича, всегда царила суматоха, а множество молодых людей в синей форме отчаянно боролись с огромными кипами бумаг. Детектив-инспектор был одет, как подобает обычному джентльмену. Он уже довольно давно не продвигался по службе, но то, что детективам разрешили не носить форму, являлось сравнительно недавним нововведением.

— О, доброе утро, мисс О'Рейли. Надеюсь, вас привели ко мне не дурные известия?

Джерард за прошедшие годы возмужал, хотя и не нарастил мускулов. Саре нравились его светлые волосы, правильные черты лица и внимательный взгляд карих глаз.

— Пожалуй, нет, инспектор, но не могли бы вы уделить мне немного времени?

— Сколько пожелаете. Вероятно, нам будет удобнее беседовать в моем кабинете?

Предложение Джерарда удивило Сару, обычно они разговаривали в общем зале. Однако она последовала за ним по лестнице и длинному коридору. Они вошли в узкую комнату, окна которой выходили на северную часть Вестминстерского аббатства.

— Вам повезло: из вашего кабинета открывается превосходный вид!

Сара сразу же подошла к окну, а когда снова повернулась к инспектору, то увидела, что Джерард улыбается.

— Да. Иногда это помогает думать. Я знаю все тени и трещины и даже детали каменной кладки. — Он пристально посмотрел на Сару. — Хочу поздравить вас с совершеннолетием.

Сара удивилась, что Джерарду это известно.

— Вы очень добры. Давайте не будем тратить ваше время, ведь я пришла сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство. Правда ли, что в Девилс-Эйкре появился призрак? Инспектор Ларк утверждает, что там, где в шестьдесят четвертом году произошли три убийства, теперь совершается больше преступлений, чем обычно. И еще он говорит, что констебли стали суеверными, а некоторые даже отказываются патрулировать эти переулки после наступления темноты.

— Все так, однако я не верю в сверхъестественное. В районе Хаттон-Гарден живут обеспеченные люди, что и привлекает туда грабителей и мелких воришек. Девилс-Эйкр и пристань Темпл уже давно стали излюбленными территориями преступников.

— Вполне разумное объяснение, — заметила Сара.

— Я детектив, мисс О'Рейли. Мой долг давать объяснения. — Джерард испытующе посмотрел на нее и продолжал: — В особенности таким людям, как вы.

— В данном случае вы можете не учитывать мою профессию, поскольку речь идет о личном интересе. А нет ли у вас каких-то других наблюдений, связанных с событиями, которые привели к казни невинного человека?

Джерард некоторое время молча смотрел на Сару.

— Мне нечего сказать о сверхъестественных явлениях или о призраках, но должен признать, что в деле Финкельштейна есть некоторые несоответствия, да и исчезновение бриллиантов всегда вызывало у меня сомнения. Ученик Финкельштейна, молодой Дейви, попросту пропал, хотя это нетрудно сделать в таком городе, как Лондон. Но я должен признать, что это дело продолжает оставаться весьма загадочным.

Детектив-инспектор Джерард подошел к окну и выглянул наружу.

— Насколько мне известно, вы сами намерены отправиться в Индию.

Саре показалось, что на лице инспектора появилось неудовольствие.

— Да. Вы очень хорошо информированы. — Увидев, что Джерард продолжает хмуриться, Сара начала злиться. — Я гораздо более смелый человек, чем может показаться по моему внешнему виду, сэр, и это путешествие очень много для меня значит.

Как только Сара произнесла последние слова, она почувствовала себя глупо. Однако ей надоело, что ее постоянно считают неспособной к серьезным делам из-за ее принадлежности к слабому полу. Сара понимала, что ее направленный на Джерарда гнев ничем не обоснован и что он вызван ее собственными дурными предчувствиями. В результате понимающая улыбка детектива вызвала у нее не только раздражение, но и благодарность.

— Вы совершенно правы, мисс О'Рейли. Говорят, вы испытываете неприязнь к моему полу.

— Вы об этом слышали, сэр?

— Вероятно, вы знаете, что вас считают «синим чулком» и либералкой? Однако я верю, что такие женщины, как миссис Бодишон, должны быть рады, что вы их поддерживаете, поскольку давно пришло время признать: большинство мужчин прискорбно несправедливы по отношению к женщинам!

Они оба рассмеялись, и между ними завязалась живая беседа. Сара не знала о том, какая у нее сложилась репутация, хотя ей не стоило удивляться. Ее заметки — строго говоря, репортажи для колонки столичных новостей, — всегда были написаны с сочувствием к доведенным до нищеты женщинам, ставшим на путь проституции и преступлений, и ее не раз узнавали на улицах, когда она разгуливала в брюках и курила сигары. Ее прежние манеры до сих пор были ей ближе, чем перешагивание через лужи с приподниманием юбки и необходимость следить за своими выражениями.

Перед тем как Сара покинула кабинет Джерарда, он вытащил из письменного стола небольшой коричневый бумажный пакет и вручил его Саре — ее третий подарок за последние дни. Она сняла оберточную бумагу и обнаружила в нем красивую записную книжку маленького формата с тисненой обложкой.