Портрет дамы

Несколько минут я не могла унять сердце, колотившееся с бешеной скоростью. Я так и не решилась больше встать с кровати, чтобы продолжить наблюдение. К этому моменту свечи в соседней комнате догорели, погрузив ее во тьму. Я представила, как она сидит за столом, глядя в пустоту. Что бы ни мучило ее, я вряд ли об этом узнаю.

Ощутив острое желание снова оказаться в своем алькове, среди подмастерьев, я поглубже зарылась в одеяла, твердо вознамерившись уснуть. Сегодня ночью я больше ничего не смогу выведать. И у меня было такое чувство, что когда наконец-то все откроется, я пожалею, что узнала правду.

— Я в жизни не встречала никого более храброго! — воскликнула Катерина, восхищенно глядя на меня. — Синьор Леонардо, мне так повезло, что вы привели ко мне Дельфину!

Сделав это торжественное заявление, графиня начала драматическое повествование о нападении, которое мы с Пио претерпели вчера.

Мы находились в приемной графини, как всегда, когда по утрам учитель приходил писать ее портрет. Катерина сидела на стуле, одетая в золотое платье, от ее вчерашней подавленности не осталось и следа.

Пио, который тоже, казалось, позабыл о вчерашнем злоключении, величественно восседал на ее коленях, время от времени тявкая на всех подряд.

Я слушала ее, попеременно краснея при ее похвале и вздрагивая, вспоминая, насколько мы с песиком были близки к гибели или увечьям. Я хоть и предпочла бы рассказать это учителю наедине, но об этом приходилось лишь мечтать.

Не было никакой возможности скрыть-от него рану, поскольку Катерина лично подвесила мою руку на кружевную ленту, привязав ее к шее.

— Конечно, Грегорио — то есть, капитан стражи — тоже проявил смелость, — сказала в заключение графиня, при этом ее щеки покрылись легким румянцем. — Не окажись он рядом со своим ножом, эта история окончилась бы куда более печально.

Леонардо, тем временем, слушал ее с приличествующим ситуации вежливым интересом, раскладывая краски и кисти. Я, однако, достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что он с трудом сдерживается, чтобы не засыпать нас вопросами… то есть до определенного момента. Верный себе, он не мог не спросить, какое мне было оказано лечение.

— Известно, что такие раны, хоть и кажутся безобидными, могут оказаться опаснее ножевого ранения, — заметил он, бросив на меня многозначительный взгляд.

Я машинально положила руку на живот, который теперь украшал едва заметный шрам. Ни один из нас не забыл то столкновение со смертью несколько недель назад, едва не закончившееся для меня печально.

Графиня развеяла его тревоги.

— Не волнуйтесь, мы как следует позаботились о ней, — заверила она Леонардо, переключившись на рассказ об уходе, который был мне оказан ею… точнее Эстой. — И я пригласила придворного хирурга, чтобы он осмотрел ее и предписал лечение, — гордо добавила она. — Он дал ее специальное лекарство, помогающее вывести из организма все дурные жидкости, которые могут ей навредить.

— Будем надеяться, что его чудо-средство не принесет больше вреда, чем пользы, — пробормотал учитель, не упуская возможности высказывать свое мнение о способностях врача.

Остаток утра пролетел незаметно. Поделившись этой захватывающей историей, Катерина согласилась сидеть спокойно. Изабелла и Розетта сидели в дальнем углу комнаты, зашивая мое порванное платье. По всей видимости, мой вчерашний жест доброй воли не принес особых плодов, так как на их лицах была написана враждебность. Эсте было предписано следить за их работой, и время от времени она заговорщицки улыбалась мне.

Что касается меня, то по настоянию Катерины я сидела рядом с ней, чтобы в случае, если я плохо себя почувствую или захочу пить, я могла обратиться к ней за помощью.

— Хотя мне следует опасаться, как бы синьор Леонардо не добавил тебя к моему портрету, — сказала она со смехом.

Я криво усмехнулась, поскольку мне хорошо была известна привычка учителя добавлять в картину предметы, которых там не должно было быть, исключительно ради собственного развлечения. Но поскольку этот портрет был заказан самим герцогом, я была уверена, что в этот раз он не станет потворствовать своему чувству юмора.

Поэтому, не имея никаких других обязанностей, я сидела и наблюдала за работой учителя. Но, несмотря на свое внешнее спокойствие, я изнывала от нетерпения, ожидая возможности поделиться с учителем как своей версией нападения, так и странными событиями, произошедшими во время сеанса гадания прошлым вечером. Эта возможность, однако, представится не ранее, чем он закончит с портретом на сегодня, и я смогу найти предлог, чтобы остаться с ним наедине.

Казалось, прошло несколько часов — хотя, конечно же, солнце двигалось по небосклону со своей обычной скоростью, — и, наконец, свет поменялся в достаточной степени, чтобы Леонардо решил прекратить работу.

— Мы делаем значительные успехи, графиня, — заверил он ее, накрывая холст.

Вздыхая, Катерина поднялась со стула.

— Это прекрасная новость, синьор Леонардо, потому что до маскарада осталось совсем немного. Я уже предупредила синьора Луиджи, что я желаю поговорить с ним сегодня относительно моего костюма. Может быть, я возьму с собой Дельфину, если она будет хорошо себя чувствовать.

— Со мной все в порядке, графиня, — заверила я ее, радуясь возможности сбежать из замка. — И я буду рада проводить вас туда.

Учитель одобрительно взглянул на меня и едва заметно кивнул.

— Уверен, Дельфина справится с этим, — сказал он и добавил: — Я счастлив узнать, графиня, что вы последовали моему совету. Надеюсь, вы не рассердитесь, что я взял на себя смелость отправить портному несколько эскизов с костюмами для вас, чтобы облегчить вам выбор.

Катерина в восхищении захлопала в ладоши.

— Изумительно! У меня будет маскарадный костюм, придуманный самим Леонардо Флорентинцем! Мне не терпится увидеть эти эскизы!

— Не сомневаюсь, что вам они понравятся. А теперь, могу я попросить вас о милости?

Леонардо не составило труда придумать предлог, чтобы поговорить со мной наедине. Улыбнувшись, он продолжил:

— Не будете ли вы столь любезны разрешить Дельфине прогуляться до моей мастерской? Уверен, что она захочет передать от себя весточку своей семье.

— Разумеется, — согласилась графиня, царственно кивнув головой и беря Пио на руки. — Но умоляю, не задерживайте ее слишком долго, потому что я буду скучать без нее.

Я быстро сделала реверанс Катерине и последовала за учителем. Пока мы шли по коридорам, я с некоторым страхом задавалась вопросом, что означает его мрачное выражение лица. Не станет же он меня винить в том, что произошло, не выслушав оправданий!

Пока мы пересекали двор, он не произнес ни слова. И только когда мы достигли заветной лавочки, где нас никто не мог подслушать, за исключением редких прохожих, он нарушил молчание.

— Скверная история, мальчик мой, — сказал он, тряхнув головой. — Прежде всего, должен признаться, я знал об этом нападении. Вчера вечером я случайно проходил мимо хирурга и одного из его друзей и слышал, как он рассказывал о своем последнем пациенте. Конечно, он понятия не имел, что речь идет о моем подмастерье. Он утверждал, что с тобой все в порядке, поэтому я решил, что могу подождать до утра с визитом. А теперь я узнаю, что и капитан стражи в этом замешан…

Он замолчал и глубоко вздохнул, словно человек, изо всех сил старающийся справиться с волнением. Наконец он продолжил:

— Я хочу услышать от тебя, как все произошло.

С растущим беспокойством — хотя я не вполне отдавала себе отчет в его причине — я пересказала ему события того утра, включая то ужасное происшествие возле конюшен, заверив, что моя рана почти не болит и, по всей вероятности, заживет очень скоро… а также, что именно благодаря помощи Грегорио я осталась в живых.

К моему удивлению, мои слова его нисколько не успокоили, наоборот, он помрачнел еще больше. И все-таки его ответ стал для меня полной неожиданностью.