Комитет Тициана

— Деньги, — пробормотала Флавия, когда его приступ негодования немного улегся. — Меня постоянно учили: расследуешь убийство — ищи финансовый мотив.

— Не такие уж большие, — предупредил ее Аргайл. — За полотно в лучшем случае могут дать сто пятьдесят тысяч долларов. Не забывай: это всего лишь набросок. Пять процентов от этого — семь с половиной тысяч. Не такая значительная сумма, чтобы из-за нее убивать человека. Видимо, они работали втроем: член-основатель Бралль, Робертс и Коллман.

— А как быть с Мастерсон?

— Коллман выяснил, что она едет в Милан, где может обнаружить свидетельства их махинаций.

— Каким образом?

— Что каким образом?

— Каким образом он выяснил, что она едет в Милан?

— Откуда мне знать? — Аргайл легкомысленно отмахнулся от столь пустячного вопроса. — Я строю догадки. А факты — твоя епархия. Итак, он удрал из оперы, зарезал Мастерсон, а затем незаметно прошмыгнул обратно. Или все то же самое проделал Робертс.

— А кто умыкнул картины у синьоры Пианты? — охладила его пыл Флавия. — Ты рассуждаешь так, словно играешь в угадайку, а не расследуешь убийство.

Аргайл запнулся; и ему стало тем более обидно, потому что он только-только вошел во вкус и начинал сам себе нравиться.

— Ничего, в свое время я найду объяснение.

Поездка была долгой, слишком долгой, чтобы постоянно разговаривать. К тому же они успели намаяться еще до того, как тронулись в путь. Потом им пришлось остановиться на ужин, и к границе Франции путешественники добрались почти в полночь. По другую сторону кордона за руль сел Аргайл и повел машину намного спокойнее, но через некоторое время свернул на обочину и остановился.

— В чем дело? — встрепенулась Флавия, когда он заглушил мотор.

— Надо поспать. Я выдохся. Ехать еще долго, но если мы продолжим путь, то будем на месте в пять, а это слишком рано. Так что лучше выспаться.

Это было разумное решение. Флавия откинула спинку сиденья, закуталась в материнское пальто и воспользовалась советом своего спутника. Они оказались довольно высоко в горах. Снаружи было прохладно, и Аргайл почувствовал, как остывает машина. Его начала колотить дрожь. Ну почему они не остановились в гостинице? Нет, он не собирался всю ночь слушать, как клацают собственные зубы! Как можно осторожнее он тоже заполз под пальто.

— Что ты делаешь? — полусонно пробормотала Флавия.

— Руководствуюсь основами техники выживания, — отозвался он, слегка перемещаясь, чтобы ручка ручного тормоза не упиралась в спину. — Раздел «Сохранение тепла в организме». Спокойной ночи.

Они стояли на дороге не меньше четырех часов — хотя и спали, но при этом прекрасно сознавали, что «альфа-ромео» не лучший вариант для ночлега. А потом рассветный хор и неутолимая страсть Флавии к кофе пробудили их ото сна и погнали в дорогу — искать кафе.

Дальше путешествие протекало спокойно: как и следовало ожидать, утром в субботу на дороге было мало машин, они почти не разговаривали и, меняясь за рулем, провели в дороге еще пять часов. Вконец измотались и чувствовали, как затекло все тело, когда вскоре после обеда Флавия заметила сделанный краской и почти заросший травой указатель, который сообщал, что историческая деревня Балазук располагается слева всего в 3, 8 километра по узкой боковой дороге.

— Слава Богу! — проговорила она, когда вновь севший за руль Аргайл свернул на ответвление.

— А что мы предпримем, когда приедем туда? — спросил англичанин. — Жорж Бралль, Балазук — не очень конкретный адрес.

— Я думаю, для начала отыщем бар, — ответила Флавия, складывая карту и всматриваясь в раскинувшиеся по обе стороны дороги каменистые холмы. Ее поразил суровый пейзаж: последние два часа она все время водила носом по карте и еще не успела освоиться с переменой ландшафта.

— Впечатляет? — Аргайл ехал по узкой петлявшей по дну каньона дороге. — Господи, помилуй!

Деревня возникла внезапно, когда они преодолели очередной поворот. Она словно росла на камнях круто обрывавшегося к реке утеса и представляла собой потрясающее зрелище: вряд ли в ней нашлось хотя бы единственное здание, построенное позднее Средневековья.

— Подходяще, — великодушно одобрила Флавия. — Не хуже Тосканы.

Начало получилось не очень удачным: какой бы привлекательной на вид ни показалась деревня, у нее был большой недостаток — ее единственный бар не работал. И вокруг не чувствовалось никакой активности. Впереди раскинулась единственная пустая улица с множеством ответвлений — таких узких, что туда не сунешься на машине, и ни одного человека.

— Такое впечатление, что здесь никто не живет со времен Средневековья, — хмыкнул Аргайл. — Что станем делать? Покричим и посмотрим, что из этого выйдет?

Они перегнулись через парапет и взглянули на обрыв. Флавия немного помедлила, подошла к первому попавшемуся дому и нажала кнопку звонка. Никакого ответа. Та же история во втором и в третьем домах.

— Неужели все их превратили в пристанища для туристов? Вот так проблема! — расстроилась она. — Но должен же здесь хоть кто-нибудь быть!

В это время откуда-то, с другого края долины послышался тихий звук мотора. Он приближался, прошло немного времени, и примерно в миле от них из-за поворота показался маленький желтый фургончик. Аргайл прищурился на машину и с облегчением воскликнул:

— Почтальон! Направляется к нам! Скоро все наши мытарства останутся позади!

Они не сводили глаз с крохотной машины: фургон одолел серпантин, проехал мост, остановился у одного из домов, выгрузил почту, потом в сотне ярдов — у другого, скрылся из вида, появился опять. Проезжая мимо их машины с миланским номером, шофер притормозил и уставился на такое явно невиданное в их краях явление. Аргайл махнул ему рукой, и у них потек бесконечный разговор. Он закончился тем, что англичанин показал в одну сторону, почтальон помотал головой и ткнул пальцем в другую. Наконец Аргайл вернулся с пачкой писем в руке.

— Ну что там?

— Небольшие трудности. Туда не проехать — придется идти пешком. Почтальон попросил, коль скоро мы направляемся в ту сторону, разнести по домам письма.

— А Бралль там?

— Он не знает. Не видел его дней десять. Но кажется, в этом нет ничего необычного. Ну потопали.

Переулок вел от центра деревни вверх по склону в настоящую глухомань. Вид открывался такой, что захватывало дух, и у Флавии в самом деле перехватило дыхание, но скорее не от окружавших красот, а от того, что она не привыкла лазить по горам.

— Не хватает только, чтобы после всего этого его не оказалось дома. Ты уверен, что мы идем, куда нужно?

Аргайл молча кивнул: говорить он не мог, иначе Флавия сразу бы поняла, что он тоже запыхался.

— Должно быть, где-нибудь тут. — Когда они взобрались на вершину холма, он показал рукой на пару домов, приютившихся на самом обрыве.

Первый оказался не тем: на воротах красовалась табличка с другим именем. Аргайл бросил несколько конвертов в почтовый ящик, и они продолжали путь. Зато ворота второго бронзовыми буквами извещали прохожих, что за ними проживал именно Жорж Бралль.

Некогда проживал. Никто бы не рискнул предположить, что хозяин и сейчас был на месте. Крепко скроенный каменный дом безмолвствовал и не подавал признаков присутствия человека.

— Боже! Неужели все наше долгое, утомительное путешествие впустую?

— Сейчас зайдем и посмотрим, — буркнула Флавия. — Черт бы побрал этого придурка: надо же — отказаться от телефона!

Они громко и безнадежно стучали в ворота, не особенно надеясь, что им кто-то откроет. Никто и не открыл. Гости обошли дом и стукнули в ставни. Тот же результат. Аргайл совершенно вышел из себя, а Флавия сморщилась, словно была готова расплакаться.

— Подожди расстраиваться, — попытался успокоить ее англичанин. — Может, он отлучился на утренний моцион.

— После ленча? И закрыл на окнах ставни? Ни малейшего шанса. Его нет дома.

Флавия села на камень у дороги, чтобы уж если переживать, то с удобствами. А Аргайл решил в последний раз убедиться, что в доме нет ни одной живой души, — он успел заметить, что не все окна забраны ставней. На одном маленьком окошке — скорее всего в ванной — ставней вообще не было. В голову пришла шальная мысль. «Неужели решусь?» — подумал он. А с другой стороны, Флавия так сильно расстроилась… Неужели лучше торчать здесь целый день и ждать, не объявится ли все-таки Бралль?