Опасный поцелуй

– Бадди узнает, можешь не сомневаться. Ни один секрет в этом округе долго не продержится, – заявил Гуч. – Здесь слишком много длинных языков, любопытных носов и выпивки. – Он резко опрокинул в рот содержимое своего стакана и сделал знак молодой плоскогрудой барменше, чтобы она снова налила ему. Она не увидела этого и продолжала хихикать у стойки с Эдди Гарднером, Уит следил за Эдди, который демонстративно старался не замечать Мозли. Если Клаудия продолжала работать над делом Хаббла и сегодня вечером, то Гарднер предпочел отдохнуть.

– Я нашел серебряную жилу. Если ты пролетишь на выборах, можешь работать у меня, – задумчиво произнес Гуч. – Знаешь, я подумываю купить более солидное суд. но, большую яхту для вечеринок. Когда я сделаю это, ты сможешь вырваться из-под папашиного крылышка и попробовать настоящей жизни.

– Ну да. Драить палубу, потрошить рыбу и следить, чтобы подгулявшие бездельники не вывалились за борт. И, что еще лучше, получать от тебя приказы. Всю жизнь мечтал.

– Не нужно быть таким высокомерным. – Гучу наконец удалось привлечь внимание барменши, когда она повернулась к ним после очередной шутки Гарднера. Она кивнула и принесла Гучу выпивку. Уит заметил, как молодая женщина торопится назад к Гарднеру, стараясь не оставлять его без внимания.

– Ну почему симпатичным девушкам нравятся такие скользкие типы, как этот Гарднер? – удивился Уит.

Гуч пожал плечами.

– Спроси об этом Фейс Хаббл, когда будешь трахать ее. Уит задумался.

– Она веселая.

– И исполнительная. Это все, что тебе требуется.

– Нет.

– А что еще? Громкие стоны и придыхание? – Гуч с поддельным ужасом прижал ладонь к сердцу. – Господи помилуй, так ты в нее даже не влюблен?

– Конечно нет, – отозвался Уит.

– Значит, она просто женщина, с которой ты спишь?

– Она… – Уит запнулся. Слово «любовница» предполагало больше эмоциональной глубины, чем он или Фейс до сих пор привносили в общую постель. Женщина на одну ночь – такое определение выглядело явно противоречивым с логической точки зрения. Сексуальная отдушина – несло в себе всю теплоту ожога обморожением. Она ему просто нравилась. И нравится до сих пор. – У нас сейчас полоса неопределенности.

О сердечных тайнах Фейс он мог лишь приблизительно догадываться. Уит знал, что ее путеводной звездой был Сэм, он значил для нее все; на втором месте, вероятно, находилась Люсинда и ее политическая карьера. Но когда они были вместе – с самого первого раза, – Фейс продемонстрировала такую открытость по отношению к нему, которую, как потом осознал Уит, ожидали от нее очень немногие. Он не верил в то, что Фейс способна вставить человеку в рот пистолет и нажать на курок.

Он был в этом совершенно уверен. На сто процентов. Уит допил свое пиво. Чушь. Ни в чем он не уверен, несмотря даже на то, что знал вкус ее кожи, чувствовал у себя на груди тепло ее широкой, прижимавшейся к нему спины, изучил форму ее рта, вдыхал запах ромашки от ее волос, знал, какое ребро нужно пощекотать, чтобы она начала смеяться. Но он не знал главного – тайн ее сердца.

И еще Клаудия. Она поздоровалась с Фейс со всем дружелюбием мангуста, который смотрит в глаза раскачивающейся перед ним кобре. Клаудия, разумеется, не поверила, что это была деловая встреча. Эта мисс Все-по-правилам разнесет его в пух и прах, если почует хотя бы намек на конфликт интересов. Он не стал бы ее за это винить.

В этот момент Уит заметил, как из темного угла бара неровной походкой вышел коренастый светловолосый мужчина в безвкусной яркой рубашке с тропическим рисунком и направился к выходу. В дверях он столкнулся с пожилым завсегдатаем бара и выругался:

– Смотреть надо, старый пердун.

Посетитель, уже изрядно выпивший, не обратил на это никакого внимания.

Уит тихо бросил Гучу:

– Пойдем. – Он оставил на стойке деньги и быстро последовал за блондином.

Когда они вышли из бара, мужчина уже садился в красный «порше». На машине были видны следы песка и птичьего помета. Автомобиль рванул с места и стремительно направился в сторону городского центра.

Уит побежал к своему «форду», Гуч – за ним.

– Может, все-таки объяснишь? – крикнул на бегу Гуч.

– Крупный. Блондин. Громкий голос. Похож на мерзкого типа, которого описывал нам Эрнесто. К тому же ездит на немытом «порше», как заметил твой приятель.

Уит следовал за машиной незнакомца, проезжая мимо магазинов, торговля в которых оживлялась только в сезон, и заметил, что их владельцы уже развешивают рождественские украшения и гирлянды лампочек, опутывая ими пальмы и другие вечнозеленые деревья. Слева простирался залив с целым рядом сдаваемых в аренду коттеджей, выстроившихся вдоль берега. Большинство из них появились здесь в 70-е годы во время нефтяного кризиса, являя собой образец безрадостной архитектуры того времени в стиле «солянка сборная» – угловатые коробки, обшивка из уложенных по диагонали деревянных планок и балконы, обрамленные толстыми дубовыми перилами.

Они выехали за границу Порт-Лео, и еще через полмили «порше» свернул в курортный поселок под названием Морской Рай. Для создания истинно морской атмосферы название на указателе было выложено из морского каната. Отсутствующие в домах окна, козлы для распилки бревен, кучи свежей стружки – все это свидетельствовало о том, что здесь идет активный процесс обновления.

«Порше» остановился рядом с вагончиком компании по настилке полов, и водитель вылез из машины. Это был крупный мужчина с блестящими от мусса волосами. На нем была яркая, как у сутенера, одежда: темно-красная рубашка в попугаях пурпурного цвета и ярко-желтые брюки для гольфа. На ногах – высокие белоснежные кроссовки. Он решительным жестом одернул брюки и легкой походкой направился к зданию.

Уит проехал мимо и, развернувшись, остановился неподалеку. Мужчина стоял во дворе и разговаривал с пожилым человеком на самоходной инвалидной коляске.

– Побеседуем с ним или поедем дальше? – спросил Гуч.

– Carpe diem, [10]– сказал Уит. – Останавливаемся.

Старик заметил, как они парковались, и поднял руку, чтобы молодой человек замолчал. Уит внезапно вспомнил, что на боку его «форда» висит огромная накладка на магнитах со словами «Поддержим судью Мозли!». Когда они с Гучем вышли из машины, хмурое лицо старика стало еще более суровым.

– Здравствуйте, – сказал Уит. – Меня зовут Уит Мозли, я мировой судья округа Энсайна.

– Я вижу. – Старик кивнул в сторону кричащей патриотической рекламы, которую нельзя было не заметить даже в более темном месте. – Я Энсон Тодд.

Уит вспомнил, что уже слышал это имя от менеджера на пристани: именно Тодд организовал там стоянку «Настоящего позора».

– А это Леонард Гучински, – представил он Гуча.

– Очень приятно, – скривившись, вставил Гуч.

Уит следил глазами за парнем.

– Насколько я понимаю, вы знакомы с Питом Хабблом, – обратился он к нему.

– Почему вы об этом спрашиваете и какое вам до этого дело? – с вызовом откликнулся здоровяк.

– Джуниор, – несколько раздраженно одернул его старик.

Ага, так это молодой мистер Дэлоуч.

– Считаю, что можно расценивать ваш ответ как утвердительный. Я провожу расследование по факту смерти Пита Хаббла и хотел бы поговорить с вами о нем.

– Нам нечего вам сказать, – заявил Джуниор. – Абсолютно нечего.

– Зайдите на минутку в дом, – пригласил их старик, который словно не слышал заявления Джуниора. Его скрипучий голос напоминал Уиту пыльную заезженную пластинку. – Джуниор, будь добр, у нас закончились хлопья, а я не мыслю себе завтрака без моих любимых отрубей с изюмом. Смотайся в магазин. – Он резко развернул свою коляску и быстро поехал в фойе.

– Энсон, у нас есть хлопья! – крикнул Джуниор ему в спину.

– Это не те, которые я люблю, – ответил старик, даже не обернувшись в его сторону. – Езжай.

Растерявшийся Джуниор остался стоять с отвисшей челюстью; затем он вскочил в свой «порше» и с ревом умчался. Уит и Гуч последовали за Энсоном в здание. Наполовину отремонтированное фойе было усыпано стружками и обрывками обоев, а не до конца собранная стойка администратора, заваленная горой пустых банок из-под содовой, составляла всю его обстановку. Пара рабочих, перепачканных краской, но зато, очевидно, получающих прекрасные сверхурочные, равнодушно рассматривали развернутые чертежи.