Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Джек все еще пытался избавиться от мыслей: они постоянно отвлекали внимание, и он не мог перейти к четвертому этапу.

— Пятый этап — естественная мудрость. Тот, кто спокоен, сосредоточен и невозмутим, видит все в истинном свете, и тогда мудрость приходит сама по себе.

Ласкающий слух голос сэнсэя убаюкивал учеников. Ямада помолчал, давая время поблаженствовать в полудремоте. Джек все еще пытался отделаться от мыслей, чтобы наполнить тело жизненной энергией и снова испытать то, что ему случайно удалось в упражнении с боккэном.

— Сегодня мы остановимся на пятом этапе и начнем размышлять над первым коаном, вопросом, на который вы сами должны найти ответ. Заставьте вашего даруму качаться и внимательно посмотрите на него. Мы все знаем, что это такое, но что это на самом деле?

Очевидно, сэнсэй Ямада вовсе не ожидал услышать ответ, а просто хотел, чтобы ученики задумались над вопросом. К сожалению, Джек так и не сумел сосредоточиться, и никакого ответа ему в голову не приходило. Дарума как дарума — безглазая кукла, и Джек точно так же слеп и не видит ответа.

Джек отвлекся, забыв о даруме. В голове крутились обрывки мыслей. Когда догорела палочка благовоний, сэнсэй скомандовал:

— Моксо ямэ! [53]

Наконец-то! Со вздохом облегчения все прекратили попытки медитации.

— Молодцы! Вы только что научились важному принципу бусидо. — На лице сэнсэя расплылась довольная улыбка, словно ответ на коан был яснее ясного.

Джек по-прежнему ничего не понимал. Оглянувшись, он увидел, что многие ученики тоже имеют озадаченный вид: Джек явно оказался не единственным, на кого не снизошло просветление. А вот Кику и Ёри выглядели вполне довольными.

— Сегодня вечером попробуйте помедитировать на даруме. Посмотрим, чему еще он может вас научить. — Сэнсэй Ямада многозначительно кивнул, словно деревянная игрушка была способна открыть множество истин. — Ключ к овладению искусством медитации — ежедневная практика. Приучите себя медитировать утром и вечером, пока не сгорит половина палочки. И вскоре вы увидите жизнь такой, какая она есть на самом деле.

Сэнсэй Ямада поклонился — урок окончен. Ученики с поклоном поднялись, взяли своих дарума и вышли.

Джек размял ноги, разгоняя кровь, и присоединился к Акико, Кику и Ямато.

— Не забудьте загадать желание и нарисовать один глаз! — весело крикнул сэнсэй Ямада вдогонку. Он так и остался сидеть на подушках — точь-в-точь добродушная квакуша на листе кувшинки.

После полумрака в Буцу-дэн клонившееся к закату зимнее солнце слепило глаза, и Джек прищурился.

— Ну и что это было? — спросил Сабуро, шлепая следом за ними вниз по ступенькам.

— Понятия не имею, — ответил Ямато. — Спроси Кику — уж она-то все знает.

— Ты должен сам сообразить, — бросила Кику через плечо.

— А я ничего не понял, — заявил Сабуро. — Подумаешь, кукла для загадывания желаний!

— Ничего подобного, это не просто кукла, — ответила Кику.

— Сэнсэй Ямада так и сказал. А ты за ним повторяешь. По-моему, ты сама ничего не поняла, — поддразнил Сабуро.

— Я-то как раз поняла! — отрезала Кику и отказалась что-либо объяснять.

— Ну хоть кто-нибудь, скажите мне, что имел в виду сэнсэй! — умолял Сабуро. — Акико? Ямато?

Акико и Ямато пожали плечами.

— Джек, я бы и у тебя спросил, только ты наверняка не знаешь даже, что такое дзэн!

Сабуро был прав: Джек не знал. Спрашивать он не хотел, чтобы не показаться совсем глупым, и надеялся, что кто-нибудь ему объяснит.

— Семь раз упасть, восемь подняться, — сказал тоненький голосок.

Все обернулись: по ступенькам спускался Ёри.

— Что ты сказал?

— Семь раз упасть, восемь подняться. Не важно, сколько раз тебя бросили на землю — вставай и попытайся снова. Как дарума.

Все ошеломленно уставились на Ёри.

— Сэнсэй Ямада научил нас жизненно важному принципу будо: никогда не сдавайся.

— А просто сказать нам это он не мог? — спросил Сабуро.

— В дзэн так не делают! — раздраженно вмешалась Кику. Повернувшись к Джеку, словно объясняла именно для него, она сказала: — В дзэн нужно прочувствовать истину на себе, а не выучить ее по книгам.

— Ничего не понимаю, — признался Джек, отчаянно пытаясь сообразить, что она имела в виду.

— Сэнсэй Ямада направляет нас, а не учит. Мы сами должны найти ответ. Если сэнсэй просто даст вам ответ на вопрос, то вы не сможете по-настоящему понять его.

— А я бы понял! — возразил Сабуро. — И не пришлось бы голову ломать над дурацкими загадками!

Вечером Джек сел в позицию полулотоса, зажег короткую палочку благовоний и уставился на красную куколку. Толкнул ее и смотрел, как она качается, терпеливо ожидая, когда на него снизойдет озарение.

Палочка догорела, а озарения все не было. Тогда Джек зажег другую палочку и снова толкнул даруму. Покачивание куклы убаюкивало. Джек толкнул ее еще раз. Его ничто не отвлекало, и сознание поплыло. Дарума продолжал покачиваться.

Джек расслабился… глаза наполовину закрылись… дыхание замедлилось… ум успокоился… мысли потекли ровнее… тело постепенно наполнилось неярким, теплым сиянием… ки… И тут его молнией пронзила одна-единственная мысль.

Теперь Джек знал, какое желание загадать.

И нарисовал даруме один глаз.

29. Сэнсэй Кюдзо

Пол стремительно приближался. С тошнотворным хрустом Джек упал на спину и, задыхаясь, остался лежать.

Через мгновение рядом с ним повалился Ямато, и тут же сверху на них обоих рухнул Сабуро, не давая им встать.

— Идиот! — рявкнули они оба на Сабуро.

— Извините. Просто его слова показались мне… немного сомнительными, — ответил Сабуро, скатываясь в сторону и потирая грудь.

— Ну теперь-то ты ему веришь? — буркнул Ямато, награждая Сабуро пинком.

Джек неприязненно посмотрел на Сабуро: это из-за него им досталось. Когда сэнсэй Кюдзо перечислял свои победы над разными знаменитыми воинами, Сабуро недоверчиво фыркнул. Взбешенный сэнсэй Кюдзо тут же подошел к нему:

— Это еще что? Полагаешь, я стану врать каким-то соплякам? По-твоему, я слишком мал, чтобы победить корейского воина шести футов ростом? Встать! Ты, Ямато, и ты, гайдзин! — Сэнсэй ткнул искривленным пальцем в Джека. — Нападайте на меня. Все трое одновременно!

Словно вспугнутые кролики, они неуклюже топтались посреди Бутоку-дэн. Старик был меньше любого из них, однако выглядел опаснее гремучей змеи.

— Ну же! Я-то думал, вы самураи! — издевался сэнсэй Кюдзо. — Я даже поддамся немножко: обещаю не пользоваться левой рукой.

Весь класс насмешливо фыркнул, услышав столь невероятное предложение.

— Нападайте на меня сейчас же! — завопил сэнсэй.

Мальчишки посмотрели друг на друга и дружно бросились на него. Не успел Джек прикоснуться к сэнсэю, как взмыл в воздух и с треском приземлился на полу додзё — чуть раньше Ямато и Сабуро, которые потерпели столь же унизительное поражение.

Возвратившись на свое место в ряду учеников, Джек заметил насмешливый взгляд Кадзуки.

— Я благодарен своим родителям за такое маленькое тело. Воины меня недооценивают. Вы тоже меня недооценили, — вызывающе заявил сэнсэй Кюдзо. — Сабуро, мне удалось вколотить в тебя доверие?

— Хай, сэнсэй! — Сабуро так поспешно отвесил поклон, что треснулся головой об пол.

Сэнсэй Кюдзо продолжал говорить, одновременно с силой ударяя то кулаком, то пальцами в деревянный столб — от каждого удара железной руки столб вздрагивал.

— Чтобы победить превосходящих меня по размеру противников, я должен был отточить мастерство до полного совершенства и тренироваться в два раза упорнее.

Слова сэнсэя вылетали короткими фразами, синхронно с ударами.

— Если мой противник тренируется один час, то я работаю два часа. Он работает два часа, а я тренируюсь четыре. Чтобы овладеть тайдзюцу, нужно упорно заниматься, без перерыва, и соблюдать дисциплину. Хай?