Иконописец (СИ)

— Какой же тогда вес?

— Значительный — 75 килограмм. Не каждый поднимет, — заметил Уэбб.

— Ты хотел рассказать об авторе.

— Да, автор… — Уэбб призадумался. — Книгу написал некий Герман Отшельник. Одна из легенд говорит, что он был монахом, другая — опровергает это. Этот монах совершил какой-то страшный грех.

Чтобы снять его, он приказал заживо замуровать себя. Он решил написать книгу о мудрости и о всех знаниях человечества того времени. Но, когда он начал писать, он понял, что не успеет ее закончить, тогда он принялся молиться Дьяволу, прося его о помощи, за это он обещал душу, и тот согласился.

— Почему же он к Богу не обратился? — спросил Руперт.

— Не знаю, в легенде об этом не указано. Когда работа была близка к завершению, то Дьявол написал свой автопортрет на странице 290. Говорят, что вся работа была завершена за одну ночь. Но ученые полагают, что книга написана за 30 лет, учитывая объем работы. Многие считают, что Кодекс Гигаса является руководством к пользованию, содержащем общие рекомендации и введение в мировоззрение сатаны. Над книгой работают различные ученые мира….

— Что? Можно ее посмотреть?

— Нужно специальное разрешение. Так вот, ученые провели различные анализы, взята экспертиза почерка, иллюстрации, проба полотна, чернил и другие криминалистические осмотры.

— И какой же вывод они сделали? — спросил Руперт.

— Вывод таков. Книга написана одним человеком. Многие считают, что в книге нет ничего, что бы напоминало сатанинскую книгу. Например, рядом с изображением Дьявола нарисован град Небесный. Ученые считают, что автор хотел сказать следующее: у человека всегда есть выбор судьбы.

— Быть с Дьяволом или с Богом.

— Да, возможно, так, — согласился Уэбб.

— Уэбб, послушай меня, — сказал Руперт, акцентируя внимание на словах. — Сейчас обстоятельства дела таковы, что мне нужно отдать эти четыре полотна.

— Кому? — спросил Уэбб.

— Одному фанату, коллекционеру, по-видимому, сумасшедшему.

— А можно не отдавать, мне бы не хотелось терять такой редкий экземпляр загадок. Что мы теряем, если не отдадим?

— От этого зависит исход моего дела и моя жизнь.

— Даже так, — удивился Уэбб.

— Да, именно, так. Ты ведь говорил, что эти полотна особой ценности не представляют. Они не старинные.

— Все верно, Коу.

— Для меня сейчас важнее не иконы, а сам художник. Мне предстоит выяснить его роль в этом странном деле.

— А что ты думаешь об этом сумасшедшем фанате? Может ему что-то известно о художнике? — спросил Уэбб.

— Сомнений быть не может, — согласился Руперт. — По-моему, у таких как он нет ничего святого, но ему зачем-то понадобились иконы. Он ни перед чем не остановится, чтобы ими завладеть.

— Хорошо, Коу, я все понял. Хоть и жаль расставаться с ними, но ничего не поделаешь. На какой адрес их выслать?

— Я сообщу тебе по электронной почте. Скорей всего, это будет город Мурманск, Россия.

— А что там?

— Тюрьма, — приглушенно ответил Руперт Коу.

Глава 11

В Мурманске Руперт Коу разместился в одной из гостиниц. С самого прибытия в город он почувствовал за собой явную слежку. Черный автомобиль с затемненными окнами всюду его преследовал. Руперт нанял такси и отправился к зданию тюрьмы. Выйдя из автомобиля, он заметил черную машину — она остановилась неподалеку, «охранники» держались на расстоянии, словно псы, охраняющие ценный предмет хозяина. Из нее вышли двое молодых людей, и косо поглядывая в сторону Руперта, начали непринужденно о чем-то беседовать.

Руперт направился к воротам тюрьмы. На пропускном посту стоял охранник. Руперт назвал свою фамилию. Охранник сделал звонок, с кем-то переговорил. Затем жестами показал, что надо сдать все предметы. Руперт выложил на стол бумажник, часы, больше он с собой ничего не брал. Руперта проводили внутрь, он прошел по тюремной площади, всюду на него зорко глядели охранники, то с вышки, то со стены. У двери здания его встретил молодой офицер, который и сопровождал Руперта по извилистым, мрачным тюремным коридорам. Какие-то отдаленные голоса, скрип железных ставней, услышал он. Эхо раздалось по коридорам. Неприятный зловонный и затхлый запах ударил в нос. Перед Рупертом открывались решетки одна за другой, встречались охранники, подозрительно осматривающие его с головы до ног. Звон ключей сопровождал его перемещения по темным коридорам. За камерами были слышны голоса, ругань, драки и пронзительные чьи-то вопли. Но тюремная охрана не торопилась узнать причину появления столь жутких криков о помощи.

Наконец, Руперт, в сопровождении офицера, дошел до кабинета. Офицер открыл дверь, а сам остался снаружи. Руперт вошел внутрь. Перед ним сидел за столом мужчина лет пятидесяти. Лысина светилась на голове, под глазами виднелись впадины, на лице отпечаталась усталость. Мужчина был жилистым, и обладал пронзительным взглядом. Он заговорил на английском языке, обращаясь к Руперту.

— Мне звонили на счет вас. Вы хотели узнать об одном из наших заключенных — смертников.

— Как, смертников? — удивился Руперт. Он начал немного волноваться, но потом взял себя в руки. — Меня интересует Герман Кухта.

— Понимаете, я здесь человек новый. Недавно получил этот пост. И Герман Кухта, которого вы ищете, был тогда, когда меня здесь еще не было.

— Что значит был? — удивился Руперт.

— Был, это значит, что его теперь нет…

— То есть как, нет? — сердце Руперта забилось. Неужели его обманули? — Где же он теперь?

— Я же уже сказал, что он был смертником.

— Его казнили? — с ужасом спросил Руперт.

— Да, я просмотрел записи, — ответил директор тюрьмы. — Его расстреляли.

Руперт покрылся пунцовым оттенком.

— Я смотрю, вы чем-то озабочены, — сказал директор. — Если хотите, выпейте воды. — Он потянулся к графину.

— Нет, спасибо. Мне нужно поговорить с тем человеком, который говорил вам о моем визите, — неожиданно сказал Руперт.

— Ну… не знаю… — директор задумался. — Подождите меня за дверью.

— Хорошо, — сказал Руперт и вышел.

В коридоре он увидел молодого офицера. Спустя минуту дверь открылась, и директор попросил войти Руперта Коу.

— Вы можете говорить, — сказал директор, указывая на телефон, и отходя от стола.

Руперт подошел к столу и взял трубку телефона.

— Это Руперт Коу, — сказал он.

— Что вы хотите? — спросил неприятным, слегка раздраженным голосом Царев. — Адрес вы получили. — Руперт почувствовал легкую нотку неприязни.

— Интересуемый меня человек мертв, — заявил Руперт. — Вы знали об этом, не так ли?

— Я обещал вам адрес, но не говорил, что вы увидите его.

— Это нечестно, — заявил Руперт.

— Что?! Нечестно?! — повысил голос Царев.

Руперт почувствовал раздражение и злобу. Зная возможности этого человека и его нрав, он решил успокоить ситуацию.

— Так как он умер, то я хотел бы повидаться со следователем, который вел его дело, — предложил Руперт.

Некоторое время голос молчал, по-видимому, Царев размышлял, затем он спокойно заговорил.

— Хорошо, но это последнее, что вы от меня получите. Трубку передайте директору.

Руперт отдал трубку и вышел в коридор. Его сердце колотилось, он сомневался в честности Царева, но выхода у него не было. Ему показалось, что Царев что-то скрывает от него. И это не касается его коллекции. Если бы Цареву нужны были лишь иконы, то он бы уже давно смог бы ими овладеть. Что-то еще стояло между иконами и Царевым. Чего-то не доставало. Пока Руперт думал об этом, открылась дверь, и в коридор вышел директор. Его лицо было бледным, в глазах виден страх и беспокойство. Почти заикаясь, он предложил Руперту войти.

— Вот, — он протянул Руперту небольшой лист бумаги, — это адрес следователя, его зовут Артур Панин.

Руперт взял лист.

— Это здание полицейского участка? — спросил Руперт.

— Да, он там работает следователем. Он вел дело Германа Кухты. А это телефон Александра Царева, — он передал Руперту еще один небольшой лист. — Он просил звонить ему, если будет необходимость.