Бледна как смерть

Наташа не раз наблюдала подобную картину: люди приходили с крошечной справкой о своих предках, крепко сжимая или пристально глядя на клочок бумаги, будто это было самое важное открытие; нечто, что может полностью изменить их жизнь. Она могла представить, что чувствует человек, узнавший, что его прапрадед погиб в море или что кузина, пусть даже очень дальняя, вышла замуж в семнадцать лет и произвела на свет двенадцать детей. Знание подобных вещей придает смысл их жизни. Не правда ли, вполне объяснимая потребность – знать о своих корнях, о том, откуда ты родом?

Наташа была уверена, что даже эти крохи информации о Джоне Маршалле и его семье могли поразить Бетани. Внезапно Наташе очень сильно захотелось рассказать ей об этом.

Тоби позвонил около двух.

– Боюсь, у меня плохие новости.

– Ты не смог найти ее?

– Нет, я нашел ее. Однако не там, где ты меня просила.

– Она оставила дом отца не для того, чтобы выйти замуж?

– Не в этом дело.

Оставалась только одна вероятная причина того, почему Эллен Дж. Маршалл могла выехать из дома номер 10 по Сэвил Роу. Наташа почувствовала, как под ложечкой засосало.

– Ты проверил реестры записей о смерти.

– Да. Она умерла в первом квартале 1873 года.

– Проклятье!

– Я заказал копию свидетельства. Хотя я полагаю, мы вряд ли узнаем что-нибудь новое. Она умерла незамужней. Нет сомнений в том, что детей у нее тоже не было. Какая жалость, не правда ли?

– Как говорится, вернулась на небеса непорочной.

Тоби рассмеялся.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Проверю брата и сестер. Джона, Анну и маленькую Элеонору.

Для того чтобы проследить до наших дней потомков всех троих, потребуется уйма времени. По некоторым причинам вряд ли будет правильным ограничиться одним потомком доктора Маршалла.

– Я заодно забрал свидетельство о рождении. «Джей» означает Дженет.

Значит, Дж. М. была названа в честь обоих родителей. Дженет – женский вариант имени Джон. Эллен Дженет Маршалл.

Повесив трубку, Наташа открыла дневник. Она посмотрела на фотографию Бетани. Было бы лучше, если бы Адам дал ей нормальную фотографию, а не это маленькое, трагическое, призракоподобное лицо.

Кто ты? Где ты? Все ли с тобой в порядке?

Потом она вслух произнесла:

– Я не дам тебя в обиду, обещаю.

Она вложила фотографию между тонкими страницами дневника и подумала об энергичной особе, характер которой просвечивал сквозь строки. Дж. М., Дженет. Ей тогда было чуть больше двадцати, она вела подвижную, наполненную событиями и любовными переживаниями жизнь. И через несколько лет умерла.

Всего в тридцать лет. Незамужняя. Бездетная.

В буквальном смысле мертвый конец, тупик.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Наташа импульсивно решила оставить «Санбим» в Сноузхилле. «Опиум Ден» находился в пяти минутах ходьбы от Оксфордского вокзала. Пока она шла по Стэйшн-роуд, ей казалось, что ноги становились тяжелее по мере того, как она приближалась к ресторану, словно ей пришлось бежать несколько часов.

Ресторан был заполнен наполовину, в основном парочками студентов и молодых специалистов. Адам сидел за столиком «для некурящих» около окна, дымя сигаретой. Перед ним лежал закрытый журнал, стояла откупоренная бутылка «Шираза» и два стакана. Один был наполовину пустым.

Не улыбаясь и не думая приветствовать Наташу, он просто смотрел, как она приближалась к столику.

– Здравствуйте.

Он продолжал смотреть перед собой, потом поднял на нее глаза.

– Вы шли как танцовщица, – он плеснул вина в пустой стакан.

Она сняла пальто, перебросила через спинку стула и села.

– Я занималась балетом до пятнадцати лет.

– Тогда понятно. У меня была идея сделать серию фотографий балетных сценок. Как вы на это смотрите?

– Я уже говорила вам, что не люблю фотографироваться.

– Жаль. Фото, которое я сделал в тот день, получилось хорошо. Вы выглядите очень эффектно.

– В подобном преступлении меня не обвиняли с тех пор, как мне стукнуло семнадцать.

– Вы меня удивляете. Полагаю, что быть влюбленным в вас – большое испытание. Как и всякая стоящая вещь.

Она предпочла промолчать. Вместо этого откусила кусок креветочного крекера.

– А фотографии Бетани получились хорошо?

– Могли быть и лучше, – он вдавил окурок в пепельницу. – Не знаю, в чем дело. Может, проблема с экспозицией. Какая-то тень. Черно-белые снимки не удались.

– Жаль. А выставка скоро?

– Слишком скоро.

– Когда открывается?

– 16 января.

Через две недели. Крайний срок, который определила Наташа для того, чтобы найти Бетани.

– Две последних съемки назначены на эту пятницу. Я должен был сделать это неделю назад.

Это было сказано с явной неохотой. Под черной вельветовой курткой Адама оказалась мятая белая футболка. Волосы всклочены, как будто он только что встал с постели. Кроме того, ему не мешало бы побриться.

Он взял палочку для еды и зажал между пальцами, как ковбой из вестерна – пистолет. Стукнул ею по столу, потом отложил в сторону.

– Ну, как продвигаются дела у вас?

Выбора не было, кроме как выложить все Адаму.

– Автора дневника звали Эллен Дженет Маршалл. Ее отец, Джон, практиковал на Сэвил Роу.

– Хорошо сработано. – Он смотрел ей в лицо. – Что-нибудь еще?

– Дженет умерла в тридцать лет. Незамужней.

Он зло затянулся сигаретой, выдохнул, посмотрелв окно.

– Тогда у нее должен быть незаконнорожденный ребенок.

Парочка за соседним столиком посматривала в их направлении.

– Это возможно.

Действительно, тот факт, что Дженет умерла незамужней, не означает, что у нее не было прямых потомков, которым она могла бы оставить свой дневник. Такую ошибку делали неопытные специалисты по генеалогии, которые, обнаружив свидетельство о браке, искали факты, связанные с рождением первого ребенка в последующие годы, хотя двигаться нужно было в обратном направлении. В викторианские времена в десяти процентах случаев браки заключались после рождения первенца, а многие пары вообще но регистрировали свой брак.

– Вся беда в том, что незаконнорожденных детей обычно не регистрировали. И уж точно не фиксировали факт усыновления. Так что найти такую информацию практически невозможно.

Адам уткнулся в меню, возведя барьер между собой и тем, чего он не хотел слышать.

Зачем я подвергаю себя всему этому?

Наташа огляделась вокруг. Подслушивающие соседи вернулись к своим разговорам, когда поняли, что речь идет об умерших. Окружающих интересуют только «современные» скандалы.

Стивен был прав. Не стоит взваливать всю ответственность на себя. Но, взглянув на лицо Адама, в котором под ожесточением пряталась боль, она не нашла слов, чтобы рассказать ему о записке. Что произойдет, если и он не сможет ее объяснить? Вдруг он придет к тому же выводу, что и Наташа? Было бы слишком жестоко сообщить об этом сейчас, когда он только что узнал, что практически не существует способа разыскать Бетани.

Все же в глубине души жило подозрение, что она не до конца честна с собой. Тому была причина – ее не покидало ощущение, что Адам что-то от нее скрывает.

Она наблюдала, как он курит, пытаясь примерить на него комментарии Мэри. Такие парни часто отталкивают от себя или просто отделываются от девчонок.

К своему ужасу, Наташа осознала, что и то, и другое не так уж невозможно в случае с Адамом.

Адам швырнул меню на стол.

– Ну ладно, – бросил он. – Лучше скажите, сколько я вам должен.

– Нисколько. Я не сделала того, о чем вы меня просили. Послушайте, мы можем попытаться сделать еще одну вещь.

– Что именно?

Она сделала глубокий вдох, обдумывая несколько позитивных предложений.

– Женщины в то время крайне редко оставляли завещание. Однако ее часть наследства должна была отойти кому-нибудь из сестер или брату. Я хочу отследить всех трех.

Казалось, он не особенно обрадовался услышанному. Как и Наташа, которая знала, что напрасно тратит время. Бетани могла ошибочно полагать, что является потомком девушки, написавшей дневник.