Пепел стихий

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда Элевайз наконец вышла из больничного покоя и смогла уделить несколько минут, чтобы поприветствовать Жосса, он понял — и ей не нужно было говорить ему об этом, — что аббатиса озабочена и крайне занята. Помимо умирающего мужчины, здесь под опекой монахинь была женщина, родившая близнецов, один из которых появился на свет очень слабым. Настолько слабым, что аббатиса торопилась послать за священником и немедленно совершить обряд крещения.

— Просто так, на всякий случай, — сказала она с едва заметной печальной улыбкой.

К тому же одному из монахов в долине пришлось лечить нарыв на ноге, и брат Фирмен попросил аббатису прислать еще кого-нибудь им в помощь, — установившаяся чудесная погода способствовала тому, что к источнику святой воды прибыла целая толпа пилигримов.

— Разве брат Фирмен не понимает, насколько вы и ваши сестры заняты своими собственными делами? — с мягким укором заметил Жосс.

На мгновение в серых глазах аббатисы вспыхнул гнев и так же быстро исчез. Она глубоко вздохнула.

— Обязанность брата Фирмена — помогать пилигримам, сэр Жосс. Если он видит, что у него не хватает людей и он не может выполнить свои обязанности должным образом, у него есть полное право просить нас о помощи.

— Ну да, конечно, — тихо отозвался Жосс и решил не говорить того, что собирался сказать.

— Досадно, что у меня нет возможности помочь вам в расследовании убийства, — с сожалением сказала аббатиса, оглядываясь по сторонам. — Но где же брат Савл? Я хотела послать его к отцу Гилберту…

— Я и не думал обременять вас, — произнес Жосс. — Я займусь этим сам, аббатиса, и по ходу дела буду сообщать вам о своих успехах. Если позволите…

— Да, да, — ответила она, все еще оглядываясь в поисках брата Савла. — А! Вон он, я вижу его!

Аббатиса поспешила к показавшемуся вдалеке брату Савлу, размахивая рукой и окликая его. Но затем неожиданно остановилась, обернулась и крикнула Жоссу:

— Он жил в маленькой лачуге возле самой реки. Его жену зовут Мэтти, и у него были два приятеля-браконьера, их имена — Юэн и Сиф. По-моему, Сиф — двоюродный брат Хамма.

Пока Жосс благодарил ее, он успел подумать о том, как среди всего того, что аббатиса должна была держать в голове, она сумела, во-первых, добыть эти сведения, во-вторых, запомнить и, наконец, не забыть передать ему.

Замечательная женщина, эта аббатиса из Хокенли!

Спускаясь к реке, Жосс предположил, что лачуга должна находиться где-то справа.

Ближе к воде дорога стала грязной и скользкой. Река бежала из леса. Довольно широкая в этом месте, она стремительно несла над каменистым дном свои коричневатые воды. Возможно, этим оттенком их наградили торф и опавшие листья, что из века в век оседали на берегах и дне.

Местный пейзаж можно было бы даже назвать живописным, если бы не ряд жалких лачуг, беспорядочно тянувшихся вдоль дороги.

Две постройки были пусты; даже самые отчаявшиеся люди наверняка не решились бы жить в доме без крыши и с зияющими дырами в стенах. Три следующих казались довольно прочными, зато последний в ряду был не более чем пристройкой, прислонившейся к соседу. Тощая свинья и несколько жалких на вид цыплят подняли головы, когда конь Жосса прошлепал мимо по грязи. Из постройки выскочила собака на короткой ветхой веревке, пролаяла для виду несколько раз, а затем убежала обратно, поджав хвост, словно предчувствуя добрый крепкий пинок.

В одной из лачуг заплакал младенец. Он голосил до тех пор, пока его не утихомирил грубый женский голос.

Спешившись, Жосс просунул голову в дверной проем первой лачуги. На земляном полу сидел ребенок в непомерно большой рваной рубахе. Он сосал кулак, из носа у него текло, на грязных щеках виднелись мокрые полосы от слез, а рядом с маленькой попкой лежала недвусмысленного вида кучка. Никаких следов женщины с грубым голосом здесь не было.

Жосс подошел к соседней лачуге. Дверь была закрыта, через щель над ней он заглянул внутрь. Эта хибара оказалась пуста.

В третьей постройке прямо на пороге у двери сидела женщина. Судя по тому, что рядом с ней стоял битый горшок, а в ее подоле виднелась скудная кучка измазанных землей морковок и реп, было похоже, что она собирается варить овощи, хотя на самом деле женщина безучастно смотрела прямо перед собой. На ее лице лежала глубокая тень печали. Если женщина и услышала приближение Жосса, ей, очевидно, было совсем неинтересно взглянуть, кто решил нанести ей визит.

Жосс спросил:

— Ты вдова покойного Хамма Робинсона?

Женщина подняла голову, в ее глазах стояли слезы. Не так давно ее нос был сломан. Между кончиком и переносицей образовалась шишка. У нее также недоставало нескольких зубов.

— Да, — вяло ответила она.

Жосс подошел поближе.

— Я сочувствую твоей утрате, — сказал он.

Женщина всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной руки.

— Не знаю, что теперь станется со мной, — горестно заговорила она, украдкой бросив на рыцаря быстрый взгляд. В ее голосе зазвучали жалобные интонации опытной попрошайки. — Ни кола, ни двора, нет никого, кто принес бы мне хоть немного еды, — причитала она. — Только доброму Богу известно, где я возьму пропитание на завтра.

Жосс сунул руку в привязанный к его поясу кошель и вытащил оттуда несколько монет.

— Может быть, это поможет тебе. — Он бросил деньги в подол ее платья.

Рука женщины выскользнула, и монеты мгновенно исчезли.

— Благодарю, — сказала она.

Жосс колебался. Казалось, вряд ли имело смысл спрашивать у этой удрученной, со следами побоев на лице женщины, были ли у ее мужа враги. Даже если она и знает что-то, вряд ли она скажет об этом Жоссу.

Поэтому он спросил иначе:

— Мне известно, что твой муж… э-э… работал со своим двоюродным братом Сифом. И с ними был еще один — Юэн. Это правда?

Женщина подняла на него безжизненные глаза, и внезапно в них промелькнула искра.

— Вам все очень хорошо известно, — резко ответила она. — Какое вам до этого дело?

— Женщина, возможно, тебе будет интересно узнать, что я, похоже, единственный человек в этих краях, кто хоть немного заинтересован в том, чтобы притащить убийцу твоего мужа в суд! — повысил голос Жосс, внезапно разозлившись. — Я пытаюсь выяснить о Хамме Робинсоне все, что могу, и мне надо поговорить с кем-то, кто знал его!

— Ха! Это не займет у вас много времени! Здесь есть я, но я не знаю, что пришло ему в голову, знаю только, что он ходил в лес, хотя я и отговаривала его.

Женщина с обидой фыркнула, и в ее горле забулькало. Если бы Жосс не стоял прямо перед ней, она, наверное, сплюнула бы на дорогу.

— А ведь, похоже, я была права, раз эти Лесные люди взяли да и прикончили его! — Женщина покраснела, внезапная ярость охватила ее.

— Да, я об этом слышал. Как я сказал, мне очень жаль.

Жосс сумел взять себя в руки. В конце концов, женщина недавно понесла тяжелую утрату, и ему следовало быть снисходительным к ней.

— Эти парни, Юэн и Сиф, они ходили с Хаммом в лес? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал примирительно. — Они… э-э… охотились с ним?

Женщина пристально смотрела на него из-под полуопущенных век. Жосс заметил, что ее глаза были неопределенного блеклого цвета, а ресницы — короткими и редкими.

— Они были браконьерами. Все трое, — вызывающе произнесла она. — Вам это хорошо известно. Все вокруг знают об этом, и кто-то уже успел рассказать вам.

— Да, я действительно о браконьерстве, — признался Жосс. — Считается, что той ночью твой муж охотился, а Лесному народу это не понравилось.

— Это не их дичь. Им она принадлежала не больше, чем ему! — с горечью ответила женщина. — Парни не мешали другим добывать себе пропитание. Охота им не понравилась! Как бы не так! Тут дело не в дичи, а что до другого… — Она так и не договорила.

— Другого? — Жосс постарался, чтобы голос не выдал его волнения.

— Нет, — твердо сказала женщина. — Я не скажу больше ничего. Мой муж достаточно бил меня. Не хватало еще, чтобы один из его приятелей продолжил там, где Хамм закончил.