Иконописец (СИ)

— Я должен вам какие-то деньги? Или у нас есть совместные незавершенные дела? — спросил Алекса, не отрывая глаз с портрета молодого человека, висевшего на стене.

— Нет, вы ошиблись. Никаких дел совместных у нас с вами не было, — ответил Руперт.

— Тогда чего вам от меня надо? — спросил равнодушно Алекса.

— Я занимаюсь частным сыском.

— Сыщик?

— Да, я работаю в Лондоне. Ко мне обратился за помощью один уважаемый господин. Я не буду вдаваться в подробности этого дела. Затрону лишь ту сторону этого запутанного дела, которая касается вас.

— Меня?

— Да, вас. Мне известно, что вы недавно вернулись из Европы и привезли с собой…

— Вы ошибаетесь, как вас там?

— Руперт, меня зовут Руперт Коу.

— Руперт. Я не был последнее время в Европе. У меня и здесь дел хватает.

— Но мне точно известно, что Алекса Торнеро приобрел на одном из аукционов, проходившем в Европе, некую икону с изображением…

— Нет, нет, вы ошибаетесь… — он сделал глубокую затяжку, а потом выпустил густое облако, которое ненадолго скрыло его лицо за белыми клубнями дыма. — Хотя, постойте, вы сказали икона…

— Да, там изображен монах или монахиня, а может и что другое.

Торнеро вынул сигару изо рта и обратил свой недоумевающий взгляд на Руперта.

— Вы говорите икону? Я что-то припоминаю. Она довольно крупная, если мне не изменяет память.

— Да, около пятидесяти сантиметров в ширину и девяносто в высоту, — ответил Руперт, ощущая, что он приблизился к искомому предмету.

— Возможно, это она… Я не покупал ее лично. Но от моего имени купил ее мой сотрудник. Он всегда делает для меня подарки, когда куда-то я отправляю его. Вот и на этот раз я отправил его по делам в Европу. Он перед самым отъездом из Европы позвонил мне и сказал, что хочет купить для меня какую-то диковинную вещь. Да, кажется, на каком-то аукционе. Я был удивлен, что этой вещью оказалась икона. Он тогда сказал мне, что будто она может излечивать болезни. Стоила она немного, как он говорил. Я не против подобного. Тем более что мне есть из-за чего поверить в Господа и прочитать несколько молитв. Я ведь был миллионером. Мое состояние было близко к сотне миллионов. Вы думаете это так просто? Почти все свое состояние я нажил не совсем законно и даже преступно. Я торговал наркотиками, незаконными денежными операциями, продавал оружие и многое другое. Меня должны были в Штатах сжечь на электрическом стуле за мои дела.

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Руперт.

— Не бойтесь, это не слова убийцы, а молитва грешника. Мне так легче. Теперь, когда я многое испытал за последнее время, мне самое время обратиться к Богу.

— Чем вы так обеспокоены? Я вижу отчаяние и страх в ваших глазах.

— Смерть. Исход жизни. Он одинаков для всех. Только одни раньше уходят, другие чуть погодя. Жизнь коротка, а грехи наши не имеют конца, они после нас остаются и продолжают существовать, — печально заметил Торнеро.

— Скажите, а где проходил тот аукцион, на котором ваш сотрудник приобрел икону? — спросил, заинтересованно, Руперт.

— Хм, кажется, он звонил из России. Да, верно, из России.

— А я мог бы с ним поговорить? — в надежде узнать адрес аукциона спросил Руперт.

— Увы, он не сможет вам ответить.

— Почему? — удивился Руперт.

— Он покинул меня и все человечество. Он мертв.

— Как? Что случилось? — с сожалением спросил Руперт.

— Его убили, вскоре после его возвращения. Глупый случай. Его поймали с наркотиками. Он бежал, долго отстреливался и… Его полицейские застрелили. А после этого проблемы начались у меня. Одна за другой. Это были тяжелые удары по всему моему бизнесу. Меня атаковали со всех сторон. Такого невезения не знал ни один гангстер или мафиози за всю историю Америки. Беда приходила, казалось, из ниоткуда. Там, где все было чисто, появлялись глубокие и значительные осложнения. В общем, сплошные невезения. Поначалу, я думал, что кто-то копает под меня, мои конкуренты… Но, проведя анализ совокупности несчастий, я понял, что это лишь невезения. Закономерностей не было. Я начал верить в судьбу, хотя до этого я доверял лишь силе и ловкости своего ума, изворотливости и беспощадности к врагам. Но сейчас я понял, что мой враг сильней меня, потому что я не вижу его. Невозможно бороться с несуществующим врагом. Я перешел от судьбы к вере. Видать, Он решил меня наказать за все мои прегрешения, а их было, как я уже говорил, немало. И теперь я отдаю долги, возвращаю или пытаюсь вернуть людям то, что отнял у них когда-то. Конечно, все вернуть я не могу, например, жизнь. Из преуспевающего некогда бизнесмена я превратился в неудачника и нищего. Мои компаньоны и друзья отвернулись от меня, оставив наедине с моими проблемами. Никому не нужен неудачник. Я продал дорогую виллу, в которую вложил немало десятков миллионов. Продал бизнес, точнее у меня его отобрали. Мои кредиторы требуют от меня долги, а я не могу отдать им. Я нищий. И все же кое-что я оставил после себя.

— Сына? — сказал Руперт, глядя на портрет.

— Да, сына. Я его очень люблю и не хочу, чтобы на него обрушились мои несчастья. Ведь, весь свой капитал, что я копил всю свою жизнь, я хотел передать ему. Сделать его жизнь и жизнь своих потомков счастливой.

— Зачем же вы мне все это рассказываете? Вы не боитесь? — спросил Руперт.

Торнеро отвел тяжелый и печальный взгляд с портрета сына, и перевел его на Руперта Коу.

— Вы, кажется, что-то хотели? — сказал он, словно не слушая Коу.

— Меня интересует икона. Скажите, вам известен точный адрес того аукциона, где ваш сотрудник приобрел икону?

— Нет, не знаком. Если бы он был жив, то сам бы рассказал. Я уже говорил вам, он был в России. Больше мне ничего не известно.

— А эта икона все еще находится у вас? — спросил Руперт с нескрываемым интересом.

Торнеро задумался, и очередной клуб дыма окутал его.

— В вилле, что я продал этому банкиру, она висела в одном из залов. Потом она меня начала раздражать, и я… на чердак ее выбросил.

— Значит, она по-прежнему на вилле находится? — спросил Руперт.

— Да… Хотя, нет, постойте. Когда я переезжал, то какие-то картины мой слуга забрал. Я не стал их вешать по комнатам, не до того было. Среди них есть и ценные полотна. Пусть они моему сыну достанутся. Хоть это уберегу. Спасибо, что вы напомнили мне о них. Я сейчас же велю своему слуге посмотреть их.

Он встал и нетвердым шагом подошел к двери и позвал слугу. Почти сразу тот появился.

— У нас есть картины? — спросил Торнеро.

— Да, я держу их в каморке на первом этаже, — безропотно ответил слуга.

— Посмотри, нет ли среди картин иконы. Она должна быть крупного размера, — сказал Торнеро.

— Да, все правильно, — подтвердил Руперт.

Спустя некоторое время слуга появился в кабинете с каким-то плоским предметом.

— Вот она, — сказал слуга, положив картину на стол.

— Спасибо, Сесора, — сказал Торнеро.

Слуга удалился.

— Ну вот: это она, — сказал Торнеро, сдувая с картины пыль.

На иконе был изображен монах. Руперт приблизился к столу, рассматривая икону со всех сторон, затаив дыхание.

— Мне она не понадобилась, — сказал Торнеро, — и никакие чудеса она не делает. Обычная мазня. Если хотите, берите ее себе, вы ведь за этим приехали.

— Вы мне дарите ее? — спросил обескураженный Руперт.

— Я же сказал, забирайте, она ваша. Может вам она принесет больше пользы. Для меня она была лишь бумагой, пустышкой.

Внезапно, распахнулась дверь, и в кабинет влетел Сесора. Его дыхание участилось, а глаза были в смятении.

— Что, Сесора? Что на этот раз? — спросил твердым голосом Торнеро.

— Это они. Ну, те, что были вчера.

— Кредиторы, — приглушенным и подавленным голосом сказал Торнеро.

— Вы можете идти, — обратился он к Руперту. — Если у вас нет ко мне больше дел.

— Нет. Я благодарю вас за подарок, — сказал Руперт и удалился вместе с Сесорой.

Слуга проводил Руперта за ворота. К ним подошли какие-то люди: один полицейский и двое в штатном.