Двойник

– Сомневаюсь в этом, – сказал я, немного тронутый этой откровенностью, – вы юрист, а ваш папа, которого вы упомянули, как я слышал, богат...

– Да, богат. Но это означает то, что у него очень большой двор, на котором мне пришлось бы укладывать много сена. Времена сейчас пока еще тяжелые, чтобы заниматься частной практикой. Я нуждаюсь в своей работе, мистер Геллер. Могу я называть вас Натан?

– Нат.

– Если хотите, называйте меня Мелвин. Я нуждаюсь в этой работе, не могу и не должен ее упустить. Маленькая Богемия была последней ошибкой, которую я мог себе позволить.

– Значит, если я дам вам свою информацию, вы ее не проигнорируете?

Он не стал уклоняться, ссылаться на трудности, только снова пожал плечами.

–Да уж постараюсь. Что я могу сказать? Враги общества не сообщают, когда или где они намереваются быть, или что они собираются делать. Белые перчатки не входят в амуницию специального агента правительства.

– А кто сказал, что это так?

– Вы сказали, Нат. Вы просили меня, в конечном счете, гарантировать, что, если дадите мне некоторую информацию, я... ничего не испорчу. Правильно? Как я могу гарантировать вам что-либо, кроме того, что постараюсь использовать этот шанс?

Этот парень был искренен – в нем чувствовался налет всей этой южной ерунды, какая-то напыщенность, но в основе все же было что-то настоящее.

– Не знаю, – протянул я, глядя на снующих по комнате молодых агентов, – я не знаю, смогут ли эти мальчики из колледжей сделать все, как надо...

– Нат. – Пурвин наклонился вперед с видом очнувшегося от дремы щенка. – Отдел считает, что в конечном счете намного больше смысла делать из образованных парней полицейских ищеек, нежели пытаться превратить полицейских ищеек в образованных людей. – Только не старайтесь меня обидеть... – Я обратил внимание, что вы не пошли с этим в полицию...

– Нет, я не пошел в полицию. Их главный по Диллинджеру не в восторге от меня.

– А-а... Капитан Стеги. Кажется, ваши отношения отнюдь не дружеские. Но дело не в нем... Не думаю, чтобы вы пошли в эту коррумпированную, ленивую, неумелую компанию неотесанной деревенщины. Мы оба ее знаем. Мои люди, однако, учились, ходили в школу. За это вы их высмеиваете, но они получили образование, а не просто закончили колледж. Они научились фотографировать, снимать отпечатки пальцев. Они умеют пользоваться микроскопом, освоили науку баллистику, научились стрелять из любого оружия, от пистолета до пулемета. Нат, криминальный мир умен, но научный ум всегда обладает превосходством.

– Позвольте мне спросить вас кое о чем.

– Конечно.

– Расскажите мне подлинную историю бойни в Канзас-Сити.

В Канзас-Сити на Юнион-Стейшн федеральные агенты и местные полицейские пересаживали гангстера «Желе» Фрэнка Нэша из вагона в автомобиль, который должен был доставить его в Левенворт [33]. Когда они заталкивали его в автомобиль, на станции появился какой-то крупный мужчина с автоматом, к которому присоединились еще двое вооруженных, и втроем они изрешетили автомобиль пулями, убив четырех полицейских и Нэша.

Пурвин резко поднял голову.

– Это одно из двух событий, которые дали Департаменту юстиции ту карательную власть, которой он теперь обладает. Другим событием, естественно, был киднеппинг Линдберга [34].

– Понимаю.

– Когда я стал специальным агентом, у меня были связаны руки в делах, которые должен был расследовать. Мои обязанности больше походили на обязанности судебного следователя. Я не мог даже производить аресты. Если настигал того, за кем охотился, то должен был по закону обратиться за разрешением в местную полицию или к судебному исполнителю Соединенных Штатов, чтобы защелкнуть браслеты на руках преступника.

– И бойня в Канзас-Сити все это изменила?

– Да, она и трагедия Линдберга. Возмущение общества, которое последовало за бойней в Канзас-Сити, в частности, дало нам больше людей, лучшее материала кое обеспечение и лучшие законы. Мы получили тяжелую артиллерию, в которой нуждались, чтобы настигнуть преступников на их собственном поле боя и завершить начатую работу. – Он остановился, осознав, что читает мне что-то вроде лекции, с какими обращался к прессе. Будучи немного разочарованным, он, тем не менее, казалось, улавливал, слежу ли я за его речью. – Но почему я вам все это говорю? Вы сами из нашего круга, и, конечно, вам все это известно.

– А вы установили, кто несет ответственность за бойню в Канзас-Сити?

Пурвин поерзал в своем кресле, его доверительность внезапно сменилась явной нервозностью.

– Один из нападавших, Верни Миллер, был найден убитым в канаве.

– Это дело Синдиката [35]?

– Явно.

– Почему вы так предполагаете?

– Об этом свидетельствует грязная работа, а также убийство человека, спасти которого они были туда посланы.

– Вы имеете в виду Нэша?

– Определенно. И убийство офицеров полиции и федеральных агентов. И то, что это обрушит необузданную ярость честных граждан на творящееся вокруг беззаконие.

– Я могу принять только последнее ваше утверждение.

– А как же другие?

– Целью был Нэш. Потому что он знал слишком много. И вам, конечно, это известно.

– Не смешите меня.

– Ладно, Мелвин, пусть будет по-вашему. Нэш не был целью, просто он случайно попал под пулеметный огонь. Кого еще вы ищете в связи с этой бойней?

– Остальные двое убийц это, конечно, «Красавчик» Флойд и Адам Ричетти.

– А что, если скажу – это сплошная чушь? Флойда и Ричетти там не было.

Он поджал свои тонкие губы.

– Я скажу, что вы ошиблись.

Покачав головой, я улыбнулся.

– Слышал, что их там не было.

– Вы ошибаетесь.

В конце концов, нотки сарказма прорвались в его тягучую речь.

– Неужели ваши источники информации лучше, чем мои?

– Мелвин, некоторые вещи вы не сможете обнаружить, разглядывая их под микроскопом.

Я встал.

– Что ж, увидимся.

– Сядьте, Геллер. Сядьте!

Продолжая стоять, я сказал:

– Я, возможно, видел Диллинджера. Но хочу еще раз проверить это. Понимаете, парень, который может оказаться Диллинджером, крутится вокруг девушки моего клиента. И если вы и ваши коллеги доведете дело до того, что она будет убита, мой клиент будет несчастлив и недоволен мной. Поэтому я собираюсь сделать так, чтобы все было просто и надежно. Я еще вернусь к вам.

Он напрягся.

– Это ваше окончательное решение, мистер Геллер?

– Да, именно так. И не вздумайте организовывать слежку за мной... Вы и ваши парни недавно уже пережили много неприятностей.

Он был все еще напряжен.

– За это дело обещаны большие деньги в награду, Геллер.

– Знаю. И никого не хочу обижать, Пурвин. Я вернусь, чтобы войти с вами в контакт.

– Скоро?

– Скоро.

«Но вернусь я не к тебе, а к Коули», – подумал я и вышел.

9

Время после полудня я провел, наблюдая за Лоуренсом и Полли, уверяя себя, что делаю это в последний раз. Около полудня я приехал к жилому дому на Пайн-Гроув, вблизи озера. Как только я снял шляпу и пиджак, ослабил галстук, подъехало такси. Лоуренс и Полли вышли из дома и сели в него. Лоуренс был в рубашке, без пиджака, с бабочкой-галстуком, в соломенной шляпе и широких брюках. Полли надела желтое платье и шляпку.

Я проследовал за ними до Норд-Линкольн-авеню, всего в квартале от дома Анны, где они вышли из такси. Проезжая мимо, я увидел, что неподалеку от них стояли двое полицейских и разговаривали. Вскоре после того, как я припарковался, появилась патрульная машина и развернулась, чтобы в нее сел один из полицейских. Лоуренс даже взгляда не бросил в их сторону, и эта парочка пошла дальше, не проявляя никаких признаков беспокойства. Если этот Лоуренс и естьДиллинджер, то я могу только позавидовать его самообладанию.