Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона

— А как вы меня нашли?

— Ёри примчался в храм Эйкан-До и все рассказал, — объяснил Ямато, связывая руки пленным. — Сначала мы шли за каплями воды с твоего кимоно, но потом след потерялся. К счастью, сэнсэй Кано почуял твой запах.

— Я вчера принимал ванну! — возмутился Джек.

— Чужестранцы так непривычно пахнут… — Сэнсэй Кано наморщил нос и беззаботно расхохотался.

Сэнсэй сопроводил Джека, Ямато и пленных в Нитэн ити рю. Вскоре Масамото позвал Джека во Дворец феникса.

— Хоть я и делаю все возможное от имени даймё Такатоми, кампания даймё Камакура против христиан и чужестранцев продолжает шириться, — серьезно начал Масамото. Он сидел на возвышении, скрестив ноги.

Служанка принесла чайник сэнча, налила каждому по чашке и удалилась. Масамото задумчиво водил пальцами по фарфоровой ручке.

— Мы знали, что он предлагает вознаграждение за так называемую священную расправу над христианами. Даймё Такатоми, который недавно принял христианство, крайне возмущен этим. За тебя я не волновался, Джек-кун. Указ местный и не распространяется на Киото и другие провинции. Вот только я забыл, что есть ронины.

— Ронины? — переспросил Джек.

— Самураи без господина. — Масамото отхлебнул остывший чай. — С тех пор как битва при Накасэндо положила конец гражданской войне, многие солдаты оказались не у дел. Ронинам нужен даймё. Им все равно, кому служить, лишь бы кормили и отдавали приказы.

Масамото поставил чашку, пристально посмотрел на Джека и со вздохом опустил подбородок в ладони. Казалось, ему предстояло сообщить тяжелую весть.

— Объявлен всеобщий призыв к оружию, — наконец заговорил он. — Даймё Камакура открыто набирает ронинов и асигару и готов принять помощь любых даймё, поддерживающих кампанию. Он ясно заявил о своих намерениях. Все это очень тревожно.

— По-вашему, мне следует покинуть Японию? — с надеждой спросил Джек, одновременно опасаясь ответа.

Он мечтал вернуться в Англию. В одиночку Джек не рискнул бы отправиться через всю Японию на юг, к порту Нагасаки. В случае согласия Масамото он получил бы его поддержку и защиту. И все же решиться прямо сейчас было непросто. Он не овладел техникой «Двух небес», и Глаз Дракона был для него слишком опасен. А главное, нужно вернуть тетрадь отца, хотя надежда на это угасала с каждым днем. Люди Масамото до сих пор ничего не выяснили.

— Нет! — с жаром вскричал Масамото. — Они не посмеют тебя выгнать! Ты мой приемный сын. Моя родня. Ты самурай!

Джек оторопел от столь бурного проявления чувств. Вот почему ему не хотелось уезжать. В Японии он обрел семью: в Масамото нашел отца, а в Ямато — брата. Подружился с Ёри и Сабуро. Жизнь без Акико и вовсе невозможно было представить. Джек полюбил Японию всей душой, породнился с ней, и думать о расставании становилось все тяжелее.

— И еще, — продолжал опекун. — Подозреваю, что кампания даймё Камакура имеет и другие причины кроме ненависти к чужестранцам.

Джек был заинтригован. Однажды он видел даймё и уже тогда поразился его изощренной жестокости и властолюбию. Камакура отрубил голову пожилому торговцу чаем только за то, что тот не расслышал приказ поклониться проходящему мимо правителю. Неужели он замышляет что-то еще хуже, чем изгнание и убийство всех чужестранцев?

— Сегодня вечером я выступлю перед школой. А пока займусь наказанием похитителей.

Масамото поднялся и взял мечи.

— Вы их убьете? — спросил Джек, в глубине души побаиваясь ответа.

— Я всерьез думал об этом, но сэнсэй Ямада убедил меня, что они пригодятся нам как глашатаи. Все, кто попадется на их пути, будут знать, что в провинции Киото не терпят преследований за внешность.

— А что вы с ними сделаете?

— Скажем, они смогут считать по пальцам рук и ног только до восьми.

19. Объявление

— Война нависла над горизонтом, словно грозовая туча! — провозгласил Масамото.

Волна изумления прокатилась по рядам юных самураев, преклонивших колени в трапезном зале Тё-но-ма, стены которого украшали изображения бабочек. Кого-то новость ошеломила, другие тут же стали грезить о славе и почете. Для Джека, который своими глазами видел морские бои с португальскими военными кораблями, война означала дни и ночи страха, боли и смерти.

Масамото поднял руку, прося внимания. Глава школы был одет в алое церемониальное кимоно с пятью золотыми фениксами, мерцающими в свете ламп, словно доспехи. Лицо его было суровым и озабоченным, шрам побагровел.

— Все вы знаете о стремлении даймё Камакура изгнать христиан и чужестранцев с наших земель. Он считает их угрозой для Японии.

Джек почувствовал на себе взгляды учеников. Большинство смотрело сочувственно, хотя некоторые не пытались скрыть неприязнь.

— Однако даймё Такатоми уверен, что будущее за объединенной Японией, открытой для гостей со всего света. Он не считает религию препятствием для исполнения долга самурая перед императором. Сам даймё принял христианство и поэтому стремится найти мирное решение. Такатоми убежден: изгнание чужестранцев приведет к расколу Японии. Ведь если даймё будут принимать разные стороны, в Японии начнется очередная гражданская война.

Ученики встревоженно загудели. Джек взглянул в сторону Кадзуки. Заклятый враг ухмылялся — он явно был рад, что война не за горами. До сих пор банда Скорпиона ограничивалась угрозами и насмешками, а теперь могла перейти к воплощению основной цели, утвержденной на тайной церемонии ирэдзуми: «Смерть гайдзинам!». Джека передернуло.

— И не заблуждайтесь насчет истинных целей даймё Камакура. — Масамото громко стукнул кулаком по столу. — Даймё неспроста объявил всеобщий призыв к оружию. У нас есть основания полагать, что армия нужна ему не только для борьбы с нашими чужеземными друзьями, — Камакура надеется завоевать Японию и править ею единолично.

Слушатели недоверчиво ахнули.

Видимо, сэнсэев Масамото оповестил заранее. Учителя невозмутимо сидели рядом с ним на деревянном возвышении, глядя вперед с холодной решимостью.

— Реальность вынуждает нас готовиться к войне. Мне нужна ваша поддержка, юные самураи. Я верю в вашу преданность и желание служить. — Масамото перевел дух, испытующе вглядываясь в лица юных воинов. — Тем временем мы удвоим усилия в обучении боевым искусствам и будем ждать приказа даймё Такатоми.

Вынув из ножен катану, он высоко поднял сверкающий клинок и воскликнул:

— Учитесь сегодня, чтобы жить завтра!

— МАСАМОТО! МАСАМОТО! МАСАМОТО! — хором грянули ученики.

За обедом завязалась оживленная беседа. Отдельные группки учеников восторженно перешептывались, и лишь немногие ели молча, свыкаясь с новостью.

Джек сидел между Акико и Ямато в трех столах от возвышения, за которым обедали Масамото и сэнсэи. Через несколько лет учебы они заслужат право сидеть прямо перед столом сэнсэя. Если у них будут эти несколько лет учебы. Или жизни, если уж на то пошло.

— Интересно, мы все пойдем на войну? — прошептал Ёри, нервно кусая губу.

— Наверное, — ответил Ямато. — Это ведь наше призвание.

— Многим еще нет шестнадцати, — засомневалась Кику.

— Думаю, младших воевать не отправят, — сказала Акико. — А тех, кто за передним столом, — непременно.

— А как же мы? — Похоже, Сабуро был единственным, кто не потерял аппетит: он деловито уминал тушеную рыбу с рисом.

— Может, нам дадут выбор? — с надеждой спросил Ёри.

— На войне выбора не бывает, — заявил Джек, буравя взглядом зернышко риса, прилипшее к его хаси. — Война выбирает сама.

Размышляя о своем положении, он раздавил рисинку палочками. Его угораздило попасть меж двух огней. Сколько Джек себя помнил, Португалия воевала с Англией. Кроме отца Люция, португальцев он в жизни не видел, и при этом они были его заклятыми врагами. Сейчас он оказался в центре другого противостояния, в котором его раса и религия были разменными монетами в борьбе за японский трон. Внезапно Джек осознал, что он тоже ученик Масамото и тоже должен воевать. Не только за свою жизнь, но и за будущее той Японии, которая ему дорога.