Уж эти мне мужчины

«Какой черт дернул меня включить телевизор? – с отчаянием подумал он. – Что нового могло произойти на этой треклятой нью-йоркской бирже? Это смешно: простое нажатие кнопки – и моя мать умирает в больнице, я уже не маркиз, а сын нищего русского фокусника и теперь должен отправиться на край света, чтобы разобраться с какими-то там террористами! Так не бывает. Так не должно быть».

Пронзительная трель телефонного звонка заставила его подпрыгнуть от испуга.

«Я становлюсь невротиком», – подумал маркиз, с неохотой поднося трубку к уху.

– Альберто! Почему ты молчишь? Я знаю, что это ты, – раздался раздраженный голос Мириам Диас Флорес.

Маркиз в отчаянии закатил глаза.

– В чем дело, дорогая? – с трудом подавив искушение разбить аппарат об стену, спросил он.

– В чем дело? – пронзительно завопила фотомодель. – Ты спрашиваешь меня, в чем дело! Мы должны были встретиться шесть часов назад! Тебе даже не хватило смелости позвонить и предупредить меня о том, что ты не придешь. И это после всего, что между нами было! После того, как мы говорили с тобой о свадьбе! Кто дал тебе право так унижать меня? Или ты думаешь, что твой титул дает тебе моральное право издеваться над порядочной девушкой?

Альберто отодвинул трубку от уха, ожидая пока в ней затихнет приглушенное расстоянием верещание. Воспользовавшись моментом, когда Мириам вдохнула воздуха перед новой тирадой, он успел вставить пару слов.

– Моя мама в больнице. У нее обширный инфаркт. Врачи говорят, что она может умереть, – объяснил он. – Прости, но в подобной ситуации я не мог думать ни о чем другом.

Мириам поперхнулась на полуслове. Ее мозг лихорадочно заработал в нужном направлении. Неужели его мать действительно умирает? Если бы треклятая мамаша Гонсало Альмы вовремя откинула копыта, она уже была бы герцогиней и одной из самых богатых женщин Испании! Конечно, Альберто не так богат, как герцогиня Альма, но все же он один из самых завидных женихов страны. А теперь его мать умирает и не сможет запретить ему жениться на дочери сапожника. Какая неожиданная удача!

– Любовь моя, какой ужас! – медовым голосом пропела фотомодель. – А я так мечтала познакомиться с твоей мамой! Уверена, мы стали бы лучшими подругами. Прости меня за то, что я наговорила. Я слишком сильно люблю тебя, и меня убивает сама мысль о том, что ты способен пренебречь моими чувствами. Я хочу помочь тебе. В горе и в радости мое место рядом с тобой. Я приеду и утешу тебя своими поцелуями, я уложу тебя в постель, я сорву с тебя одежду, я…

– Нет, ради Бога, не надо, – взмолился Альберто. – Я должен уйти из дома прямо сейчас, и я не знаю, когда вернусь. У меня столько дел, что я просто не представляю, когда мы сможем встретиться.

– Я буду ждать твоего звонка, – выдохнула Мириам. – О мой сексуальный Терминатор, со мной ты забудешь о страданиях и усталости, со мной…

– Мириам, я должен идти. Я действительно не могу больше с тобой говорить. Пока, – сказал маркиз и повесил трубку.

Он набрал номер госпиталя.

– Как моя мать? – спросил он лечащего врача. – Я могу увидеть ее?

– Ее состояние стабилизировалось, – ответил доктор. – Примерно через час она проснется, и вы сможете навестить ее.

– Спасибо, – сказал Альберто.

На тюремном дворе братва прощалась с Джокером. Погруженный в любовные страдания, Вася почти не реагировал на похлопывания по плечам и спине и на грубоватые, приправленные сочным матом шутки сокамерников. Как и следовало ожидать, большинство отпускаемых замечаний касалось предполагаемой половой жизни Джокера на воле. Это было все равно что сыпать соль на раны, но не посвященная в тонкости Васиных переживаний братва об этом не догадывалась.

– Оставьте его! У меня есть к нему разговор! – объявил Валькирий.

Зэки послушно отступили. Семен Аристархович взял Васю за локоток и повел в угол тюремного двора. Вася, продолжая пребывать в трансе, покорно следовал за ним.

– Как тебе не стыдно, – неожиданно обрушился на Джокера пахан. – Ты же настоящий мужик, ты же зэк со стажем, а ведешь себя как безмозглая депрессивная гимназистка.

Вася пожал плечами с выражением полной безнадежности.

– А с чего мне веселиться? – сказал он. – Куда я денусь из Кежмы с компенсацией, которой хватит лишь на пару буханок хлеба и банку сардин? Стану бичом, работником леспромхоза или золотоискателем? У меня ничего нет, и я даже не знаю настоящего имени женщины, которую я полюбил…

– Зато я знаю, – прервал его монолог пахан. – Ее зовут Маша Аксючиц.

– Маша… – со свойственным многим влюбленным глуповатым выражением лица прошептал Джокер. – Какое прекрасное имя! Откуда ты знаешь? – неожиданно встрепенулся он.

Семен Аристархович ухмыльнулся, подметив затеплившиеся в Васиных глазах искорки интереса.

– Я знаю не только это, – сказал он. – Я даже знаю, где ты сможешь ее найти. В данный момент она находится в Красноярске в гостинице «Енисей». Ансамбль «Путь Ермака» будет давать там представления до конца недели.

– В Красноярске? – переспросил Джокер. – Но как я туда доберусь?

– Все очень просто. Тюремный вездеход отвезет тебя в Кежму. Я договорился, что завтра почтовый вертолет заберет тебя и доставит прямиком на красноярский аэродром. Позвонишь по этому телефону, спросишь Хромого, скажешь, что ты от меня, и он обеспечит тебя тысячей баксов и новым прикидом. Хватай свою кралю и вези ее на юг, в Сочи, город кидал и богатых придурков. Ты же не зря получил образование у Чумарика! Такая парочка, как ты и она, вмиг сделает там состояние, кидая приезжих лохов.

– Ущипни меня. Это мне снится? – не в силах поверить в происходящее, попросил Джокер.

Пахан, не любивший тратить время на ненужные объяснения, выполнил его просьбу.

– Ай! – подпрыгнул Вася, потирая плечо. – Зачем же так больно? Валькирий, дорогой, ты вернул меня к жизни! Как я смогу отблагодарить тебя?

– Когда-нибудь мы обсудим и этот вопрос, – усмехнулся Семен Аристархович.

– А вдруг она не захочет поехать со мной? А вдруг у нее кто-то есть? – снова впал в отчаяние Вася.

– Ты настоящий мужик или бурундук некультурный? – неодобрительно спросил пахан. – Что, по-твоему, выберет такая красотка, как она, – кататься как сыр в масле в Сочи с молодым симпатичным парнем или мотаться по сибирским тюрьмам, показывая карточные фокусы злым бритоголовым уркам?

– Я бы выбрал Сочи, – рассудительно заметил Вася.

– Об том и речь, – хитро подмигнул ему пахан.

– Ты нашел мое письмо? – спросила Мария Тереза. Ее лицо было по-прежнему очень бледным, уголки губ отливали синевой.

– Я прочитал его, – с мягкой улыбкой ответил Альберто.

В глазах маркизы отразился страх.

– Ты ненавидишь меня? – спросила она.

– Разве я могу тебя ненавидеть? Я понимаю тебя. На твоем месте я бы поступил точно так же.

– Сынок! – прошептала Мария Тереза, протягивая к нему руки. – Ты – лучшее, что у меня есть, и я ни о чем не жалею. Но я не хочу, чтобы твой отец погиб от рук убийц. Ты должен меня понять.

– Не беспокойся, мама. Я вызволю его. Не знаю как, но я это сделаю.

– Только не вздумай сам вступать в контакт с террористами, – предупредила его мать. – Не делай ничего, что могло бы оказаться опасным для тебя. Эти чеченские террористы за деньги сделают все, что ты захочешь. Поезжай в Россию, отыщи хорошего посредника и предложи выкуп за твоего отца. Но ни в коем случае не рискуй. Я не переживу, если что-то случится с тобой.

– Я сделаю все наилучшим образом, – заверил Альберто. – Не беспокойся ни о чем и поправляйся. Ты должна быть красивой. Скоро я привезу тебе мужчину твоей жизни. – Маркиз лукаво усмехнулся. – Так что теперь ты скажешь по поводу малолетних тореро и связей аристократок с простолюдинами?

– Это очень дурной тон, – улыбнулась сквозь слезы Мария Тереза.

Альберто задумчиво склонился над картой Советского Союза. Город Грозный, столица Чечни, был всего лишь маленьким кружочком, расположенным в паре сантиметров от побережья Каспийского моря. Его окрестности были окрашены мирным зеленым цветом, но за этой зеленью скрывались ужасы войны, смертей и бомбежек, отвратительная реальность политических игр, над которой Альберто никогда не задумывался, предпочитая наслаждаться своим удобным и безопасным мирком, где все его прихоти удовлетворялись, где он мог иметь самых красивых женщин и самые изысканные блюда. Он мог путешествовать, останавливаясь в лучших отелях, он посещал престижные клубы, занимался спортом в просторных, оборудованных по последнему слову техники гимнастических залах. Голод, войны и стихийные бедствия были для него лишь далекими от его жизни событиями, о которых сообщалось в новостях, но Альберто не любил смотреть новости. Ему не нравился нереальный для него мир страданий.