Аллергия на убийства

Вот тут-то я её и одурачила:

— Буду очень признательна, если вы отведете меня в библиотеку.

По всему видать, женщина не до конца поверила, что мы закончили беседу. Пока я не встала, она не сделала ни малейшего поползновения подняться.

Глава 4

Переступив порог уютной, обшитой деревом комнаты, я остановилась и осмотрелась, меж тем как взволнованная экономка принялась заново рассказывать, как в тот день она разгневанно ворвалась в библиотеку и обнаружила объект своего минутного раздражения неподвижно распростёртым на полу.

— А перед тем как идти на кухню, вы случайно не заметили, где Кэтрин сидела? — спросила я.

— Нет, я сразу же пошла готовить ей еду. Но она всегда сворачивалась клубочком на той софе. — Луиза кивнула на коричневый кожаный диванчик в дальнем конце библиотеки. — Там и книжку её нашли — на диванной подушке.

— Где именно лежала девочка?

— Сейчас покажу. — Сделав несколько шагов, Луиза остановилась у круглого вишнёвого стола в центре комнаты. — Вот здесь.

Стол был небольшим, около метра в диаметре; на нём стоял современный многофункциональный телефон.

— Наверное, когда ей стало плохо, она попыталась добраться до телефона, чтобы вызвать меня, — тихо сказала экономка. — Кажется, полицейские тоже так считают. — И сдавленно добавила: — Только вот не успела, бедняжечка.

Нагнувшись, я изучила ковёр. Ничего.

— А крови никакой не было?

— Нет. Вряд ли. Хотя она вроде бы слегка ударилась головой — так сказали родственникам.

— Как называлась книга, которую читала Кэтрин? Не помните?

Луиза, несколько удивлённая вопросом, задумалась.

— Извините, не могу сообразить, — покачала она головой. — Хотя подождите! Это был «Мальчик с планеты Плутон». Да-да, точно.

— Книжка была у неё с собой, когда девочка пришла в библиотеку?

— Знаете, не заметила. Может, она взяла её из шкафа; здесь, сами видите, выбор большой. — Книжные стеллажи простирались по всей стене от пола до потолка. — Там, в конце, целых шесть полок детских книг.

— Луиза, будьте добры, посмотрите внимательно и скажите, не было ли в тот день здесь чего-нибудь, что сейчас отсутствует?

Она послушно обвела взглядом комнату.

— Ну, тут на столике стояла бронзовая лампа на чёрной лакированной ножке. Она, наверное, упала, когда Кэтрин потянулась к телефону. В общем, она сейчас в починке, сто лет, видать, будут ремонтировать. И ещё, само собой, здесь были мои щётки, пылесос… Но всё остальное по-прежнему.

— Я так поняла, что ещё был стул перевёрнут.

— Да, тот, что возле карточного столика.

Я взяла себе на заметку, что для того, чтобы добраться до телефона, Кэтрин должна была обязательно пройти мимо карточного стола.

— А какой именно?

Луиза подошла к столику с обтянутой кожей столешницей и взялась за спинку одного из четырёх стульев, стоявших вокруг него.

— Вот этот.

Указанный стул располагался чуть ближе остальных к софе. Если Кэтрин отчаянно пыталась дотянуться до телефона, она вполне могла споткнуться об этот стул.

Больше вопросы на ум не шли, так что экономка наконец услышала фразу, которую с нетерпением ждала:

— Думаю, что пока всёю — И, вежливо поблагодарив, я попросила показать, как пройти в малую гостиную.

Эвелина Корвин при моём появлении тотчас отложила книгу.

— Ну что? — с трудом сдерживая нетерпение, спросила она.

— Хм, в общем-то, — осторожно начала я, — пока нет оснований предполагать убийство. — Глаза миссис Корвин полыхнули огнём. Яснее ясного, эта хрупкая с виду женщина сделана из стали. Так или иначе, я сказала ещё не всё, что собиралась, а потому поспешно добавила: — Впрочем, я ведь только приступила, ещё очень многое предстоит проверить.

Пламя вмиг погасло, и старушка кивнула, вроде бы удовлетворённо.

— Скажите, могу я сейчас поговорить с вашей невесткой? — спросила я, не желая откладывать дело в долгий ящик.

— Её нет дома. Никого из домочадцев сегодня нет. Донна ужинает у подруги — с трудом уговорили её куда-то выйти, впервые после смерти Кэтрин. А Барри — это моя внучка, Барри Лундквист, — вместе с сыном, Тоддом, уехала днём в Вермонт. У её приятельницы там домик, и она их пригласила на выходные.

— Случайно это не та самая приятельница, которая была здесь в ту субботу, когда умерла Кэтрин?

— Она самая. Её зовут Сандра Кинг.

— С ней мне тоже хотелось бы побеседовать.

— Никаких проблем. Возьму у Барри её телефон и в понедельник утром вам позвоню.

Рассудив, что в доме мне делать больше нечего, я откланялась. Сразу после того, как миссис Корвин пообещала попросить внучку связаться со мной на следующий день.

Откровенно говоря, на душе у меня было муторно. Скажите на милость, ну каким образом, даже раздобыв неопровержимые доказательства, смогу я убедить эту неукротимую леди, что её маленькая внучка не была жертвой убийства?

Глава 5

В субботу я обедала в маленьком итальянском ресторанчике на Восточных пятидесятых улицах вместе со своей подругой Пэт Мартуччи. Пэтти пребывала в миноре. Она находилась, что называется, в междумужье: забраковала поочерёдно троих благоверных, и в данный момент на горизонте не маячило ни единого пристойного жениха. Слушая её заунывные жалобы, я прилагала немалые усилия, дабы не потерять аппетит, но когда наконец принесли еду, подумала, что уж лучше бы потеряла: ничем выдающимся или хотя бы просто приличным владельцы ресторанчика нас не порадовали.

Покончив с едой, мы отправились прямиком на Лексингтон-авеню. За два часа нашего блуждания по магазинам Пэт ничего не купила, что, на мой взгляд, говорит о недюжинной силе характера. (Лично я, когда в печали, лихорадочно скупаю всё, что попадётся на глаза.) Впрочем, мне удалось компенсировать сдержанность подруги и, знаменуя некоторый подъём в бизнесе, прикупить парочку дорогущих серёжек — золото с кораллами, — которые не сочетались ни с единой вещью из моего гардероба, и парочку итальянских туфель, которые мне были совершенно не нужны, не по карману и вдобавок нещадно жали.

Вернувшись домой около пяти, я обнаружила на автоответчике весточку от Донны Корвин — с просьбой перезвонить. Что я и сделала, едва вылезла из пальто. Но стоило мне предложить встретиться на следующий день, как Донна тотчас осадила меня, туманно сославшись на занятость. Её гораздо больше устроил бы вечер понедельника, если я не против. Я согласилась. А какой у меня, собственно, выбор?

Вечером я отправилась в кино с Барбарой Глисон, живущей в соседней квартире.

В принципе я очень хорошо отношусь к Барбаре. Но порой приходится себе об этом напоминать. Вот и сейчас был один из таких случаев.

Она позвонила мне в дверь, как и условились, в десять минут девятого, и я открыла уже в пальто. Едва мы зашли в лифт, Барбара прищурилась и оценивающе оглядела меня — разве что без ювелирной лупы! — а затем, приложив тоненький пальчик к впалой щёчке, изрекла:

— Знаешь, при твоей фигуре лучше всё-таки носить тёмное.

Упрёк, очевидно, относился к моему бежевому, двухлетней давности, шерстяному пальто, которое я, так уж сложилось, чертовски люблю. Кроме того, другое пальто я не смогла бы купить, даже если б и захотела (особенно после серёжек и туфель — абсолютно ненужных приобретений, ни от одного из которых я не собиралась избавляться). Я хотела было поведать Барбаре, что думаю о её непрошеном совете, но она не дала мне возможности. Отступив в дальний угол кабины лифта, чтобы лучше видеть, и сосредоточенно сдвинув брови, она поделилась ещё одним бесценным наблюдением:

— И покрой тебе не идёт — очень полнит.

И это говорит великая модница, обожающая носить гольфы, резинки которых постоянно вылезают из-под юбки, стоит Барбаре присесть! Но достойного ответа я так и не подыскала, поскольку доброхотка великодушно предложила:

— Если хочешь, можем на следующей неделе прошвырнуться по магазинам.