Любовь и золото

— Откуда? — Библиотекарь удивленно присвистнул. — Из Европы? Ну и как там Лондон? Небось сейчас холода стоят жуткие. Красота. И охота вам было тащиться из самого Лондона в местную библиотеку!

— Простите, — продолжил Никита, терпеливо выслушав эту тираду, — я приехал из Лондона потому, что узнал, что в муниципальной библиотеке Гуантанамо хранятся записки некоего Джо Инди, служившего когда-то под началом Френсиса Дрейка.

— А кто он такой, этот Дрейк? Бывший президент Северной Америки?

— Почти. — Никита ухмыльнулся. — Он был путешественником. Только это было давно, в шестнадцатом веке.

— Да-а… — Других слов для выражения своих эмоций у смотрителя не нашлось. — Ну и на кой вам понадобились эти записки? Он что, ваш прародитель, этот Джо Инди? Хотите составить генеалогическое дерево?

— Вы угадали. Могу я их почитать?

Смотритель почесал затылок и прогнал курицу, которая гадила как раз ему на башмак.

— Та-ак, нужно посмотреть по каталогу, где они у меня, эти записки.

Он долго рылся в куче книг и, наконец, выудил старый пыльный журнал.

— Та-ак, так-так-так… Во-от, шестнадцатый век… Та-ак… Ага, вот! — радостно воскликнул он и огляделся по сторонам. — Ищите вон в той куче. Они где-то в самом низу.

— А может, вы сами?.. — Никита растерянно посмотрел на огромную кучу в углу.

— Не-ет, это не входит в мои обязанности, победно заулыбался библиотекарь. — Вам надо, вы и ищите.

Никита тяжко вздохнул и стал пробираться к книгам.

Он прокопался в этой куче до самого вечера, даже не прерываясь на обед. А книгам все не было конца, больше того, он не дошел даже до середины. Библиотекарь тем временем достал откуда-то бутылку рома и до вечера выпил ее почти всю, разбавляя водой.

— Все, библиотека закрывается! — рявкнул он пьяным голосом, когда часы на башне муниципалитета пробили семь раз. — Приходите завтра.

— Ну как же? Ну, может, я еще немного… — Никита уже хотел отбросить старый тяжеленный том, перетянутый воловьей кожей, но тут при свете заходящего солнца на обложке тускло блеснули позолоченные буквы «J.I.» — Вот, нашел!

— Библиотека закрывается! — упрямо повторил смотритель, мотая головой.

Это было уже не важно. Никита сунул книгу в угол, где завтра сможет ее легко найти, и вышел на улицу, крикнув на ходу:

— Завтра утром я вернусь! В десять!

Город сверкал и гремел по-прежнему. Но Никите было решительно все равно. Он устало опустился на скамейку и закрыл глаза. Нужно было передохнуть хотя бы минут пять, чтобы отошли затекшие от долгого сидения на корточках ноги.

Только он расслабился, только по суставам пробежало приятное расслабляющее тепло, как кто-то аккуратно стал толкать его в плечо.

— Кто еще? — Никита открыл глаза.

Прямо перед ним стоял негр, тот самый, который вез его сюда утром. Негр заискивающе улыбался и показывал на коляску.

— Чего тебе? — вздохнул Никита. — Я не поеду. Я пешком.

Но негр не отставал. Лепетал что-то и настойчиво дергал за рукав.

— Что, нравится всю жизнь людей на своем горбу возить? — устало спросил Назаров. — Смотри-ка, я его за человека пытаюсь считать, а он нет. Хочется до старости лошадью проработать. Ну Бог с тобой, пошли, если уж тебе так невтерпеж меня на закорках повозить.

Он сел в коляску и больше об этом не думал. Все его мысли сосредоточились на книге, лежащей в темном углу грязной, загаженной куриным пометом библиотеке…

На следующий день, когда Никита вышел на улицу, у входа в гостиницу толпилось десятка два негров с тележками. Завидев его, они, громко горланя что-то, дружно ринулись в его сторону.

— Эй, вы чего? — Назаров испуганно попятился и вдруг, подпрыгнув, бросился наутек.

Негры гнались за ним кварталов пять или шесть, пока не отстали. Когда шлепки их босых ног по мостовой утихли, Никита замедлил бег и перешел на шаг.

— Вот те на. Не хватало, чтобы за мной негры по всему городу носились. — Он огляделся по сторонам, поправил сбившийся на голове шлем и спокойно пошел в сторону муниципалитета.

Библиотекарь был уже на своем посту. Развалившись прямо посреди комнаты, он спал, пугая сонных мух раскатистым храпом. Куры испуганно забились в Угол и кудахтали, косясь на это чудовище, разбросавшее руки и ноги по куче книг, на которой так приятно было ставить свои Птичьи факсимиле.

— Эй, проснитесь, к вам посетители! — громко закричал Никита, наклонившись над ухом смотрителя. Но тот только икнул, дыхнув на Назарова густым перегаром.

— Ну и Бог с тобой, спи.

Книга была на месте. Взяв ее, Никита устроился у открытой форточки и начал читать.

Чернила позеленели от времени, кое-где они были такими бледными, что просто сливались с бумагой. Почерк был довольно неразборчив, некоторые слова непонятны, но главный смысл был ясен.

Сначала шло долгое описание детства Джо, того, как он рос в индейской деревне, по-видимому, где-то в Южной Америке. Все это было Никите совсем не нужно, но так интересно, что он поневоле стал задерживаться на каждой странице.

Потом был рассказ о том, как его захватили и вместе с остальными рабами перевозили в трюме корабля, как после какого-то страшного шторма рабы остались совсем одни и стали поедать друг друга, потеряв рассудок.

«…они набрасывались на человека, валили его на пол и впивались в него зубами, раздирая его живьем. Бедный истекал кровью и молил о пощаде. Они слушали его крики, спокойно пережевывая его мясо. Остальные равнодушно наблюдали за всем происходящим со своих лежаков…»

— Да-а, ну и нравы тогда были… — Никита перевернул страницу, не в силах продолжать дальше.

«…Он появился совсем неожиданно, когда все уже окончательно отчаялись увидеть солнечный свет. Пришел и открыл нам люк. Всех тех, кто потерял рассудок, посадили в лодку и пустили по волнам. А остальные стали матросами. Это было недалеко от Африки, как я потом узнал. Я долго не выходил из трюма, боясь, что меня съедят, но наконец выбрался. Он сразу взял меня к себе. Я так понравился сэру Френсису Дрейку, что он по прибытии в Англию поселил меня в своем доме, вместе с женой и детьми, отдал в школу обучаться грамоте, а потом сделал меня своим пажом».

Время летело незаметно. Уже давно перевалило за полдень, солнце палило вовсю, а Никита все сидел в тени у окна и читал под монотонный храп библиотекаря. Он так увлекся повествованием Джо Инди, что даже забыл о том, с какой целью взялся за его изучение. Он не раз ловил себя на мысли, что как будто находится рядом с ее героем, видит и слышит то же самое. Само по себе то, Что он читает не напечатанное в типографии издание, а книгу, которую своими руками писал человек триста с лишним лет назад, просто поражало воображение. Он словно бы собственноручно прикасался к истории. Не к отредактированной и разрешенной цензурой, а настоящей, живой, пульсирующей истории человечества.

— Э, а вы кто такой?! — Смотритель наконец проснулся и мутными глазами пытался рассмотреть Никиту. — Если вы решили, что тут бар, то вы ошиблись дверью, приятель. Тут библиотека, хранилище знаний. Вам она ни к чему, вы и читать-то наверняка не умеете. А что это у вас в руках?

— Вы что, совсем уже ничего не помните? — Никита был раздражен тем, что его оторвали от чтения. — Я же вчера приходил, весь день тут рылся.

— А, да, что-то припоминаю. — Библиотекарь с трудом заворочал мозгами. — Какую-то старую книгу искали. Ну и как, нашли?

— Да, и теперь вы мешаете мне ее читать.

— Простите. — Мужчина галантно поклонился и тут же рухнул на прежнее место. Через минуту он уже снова храпел.

«…Судя по всему, это где-то на побережье Африки, 40 градусов южной широты. Долготу он мне назвать не успел. Но на корабль он попал именно тогда, когда мы были недалеко от африканского побережья».

— Ага, стоп! — Никита достал из кармана блокнот, карандаш и стал делать пометки.

«Наверняка клад он зарыл там. Это недалеко от караванных путей, и одновременно места настолько пустынны, что можно не опасаться случайных людей, которые все обнаружат и приберут к рукам. Это золото, политое кровью многих и многих людей, лежит именно там».